О чем шумит завалинка? Шумит о том, о сем...

От грубого рабочего слова «заваливать» родилось мягкое, ласковое «завалинка». Оно так полюбилось народу, что им стали называть фольклорные ансамбли, конкурсы и фестивали, кафе и кофейни, газеты и сайты. Правда, водку тоже: водка «Завалинка» — душа компании (реклама). Была на ТВ программа «Новогодняя завалинка», однако в новогодье на завалинке пятую точку отморозить можно. Зато летом — ах, как хорошо на завалинке!

Завалинка — это земляная насыпь-утеплитель вокруг деревенской избы. Если по порядку, то выглядела она так. Сначала делался каркас-опалубка высотой венца на два и шириной с полметра. Некоторые хозяева сколачивали ее из досок, но в основном заплетали из орешины — как плетень. Орешины в лесу видимо-невидимо, и, хотя в ту пору леса еще охраняли лесники, разрешить нарезать ее на завалинку — святое дело.

Затем образовавшееся пространство заполняли кто чем: опилками, соломой, торфом. Но в большинстве случаев засыпали землей. И, хотя на нижние венцы использовали бревна из особо прочных пород деревьев, в конце весны завалинку разваливали, то есть землю выбрасывали наружу, — мера была направлена на просушку низа избы. Осенью, когда управлялись с огородно-полевыми работами, выжидали вёдро, землю перелопачивали, просушивали и возвращали назад.

Была завалинка и в подполе — для той же цели. Она тоже была забрана досками, чтобы земля не осыпалась. На завалинку клали тыкву, в уголочке втыкали бутылки с керосином для ламп. Бывало, что женщины закапывали в нее банки или бутылки с самогоном. Помню, лет двадцать пять уже прошло с тех пор, как исчезла «Московская особая», а одна бабка у нас в селе выкопала из завалинки в подполе на свадьбу внучки целый ящик этого веселительного напитка! Я как раз приехала в отпуск — в деревне столько разговору было про это чудо! Ящик, как музейный экспонат, стоял в проулке, пока молодые в сельсовет ездили, и вся деревня на него поглядеть приходила. А дед трусил вокруг и все приговаривал: дык как же это я? Ведь кажонный год эту завалинку поправлял! А бабка то ли забыла, то ли конспираторша эдакая была… Случай этот, как тот же дед говорил, «раз на тышшу пришелся, а то и на мильён».
Ценна же была завалинка у дома тем, что с весны до осени служила гульбищем, дискотекой, посиделками.

Я разделывала, раскомаривала,
На завалинке сидела, разговаривала!

К пригону стада на завалинке располагались платки и подожки, позже — семечки, гармонь, а совсем в ночи — шепот, поцелуи…

Ой, милый мой, сваляй валенки,
Посижу я с тобой на завалинке!

Да, к утру прохладно становилось. Зато:

На окошке цветочек любит поливаньице,
На завалинке ребята любят целованьице!

Много частушек спето и про завалинку, и на завалинке. Почему-то вспоминается Надежда Румянцева в фильме «Девчата» одновременно вот с этой припевкой:

У меня залет большой не любит меня маленьку.
Погоди, залет большой, залезу на завалинку!

Только такая бойкая девчонка могла на завалинку вскочить, чтобы одного роста быть с залеткой.

Интересно с противоположной стороны улицы наблюдать картину: гуляет старичье на завалинке, идет человек мимо, головы сидящих как по команде равномерно поворачиваются за ним. Прошедший — тема для разговора. Глядь, еще кто-то идет. И опять физкультминутка — разворот шеи в другую сторону. Когда движение поинтенсивнее, некоторых без комментариев приходилось пропускать — не успевали. А проходившие мимо этого жюри низко кланялись и говорили веселые приветствия. А кто побойчее, мог и припеть:

Мимо дролиной завалинки хожу и не дышу,
Боится его маменька — а вдруг приворожу!

Иногда открывалось окно, и сидящие получали от хозяйки дома блюдо с мочеными яблоками или перженцами.

Был у нас в селе один вредный дядька, который терпеть не мог, чтобы на его завалинке сидели, будь хоть и его жена, а уж молодежь по ночам-вечерам — и думать не моги! Назло врагу делал заплет высоким, а земли насыпал, как и положено, на два венца: сесть не дотянешься и сидеть, собственно, не на чем. Парни мстили ему за это: привяжут над окном картошинку на ниточке и постукивают, а сами поодаль.

У наиболее удобных завалинок и где хозяева терпеливее (чего уж, сами такие были!) земля была утоптана, как асфальт. И по праздникам именно здесь проходили общедеревенские танцы и пляски.

На завалинке у каждого как бы свое место имелось, но парочки в какое-то время передвигались на боковую сторону дома, где окон не было.

Хорошо с тобой, миленок, на завалинке сидеть,
Каково родимой матушке на нас с тобой смотреть?

Конфликтовавшие, точнее, ревнующие стороны рассаживались по разным завалинкам, но в зоне слышимости и соревновались: то устраивали громкий смех, порой деланный, но чтоб дружный, то частушками ядовитыми перекидывались:

Соперницу рыжую с завалинки выживу,
Потому и выживу — ненавижу рыжую!

Интересно, что не все возрастные категории пользовались завалинкой. Ребятишки, понятное дело, бегали, в кулюкушки (прятки) играли. А еще на завалинке не сидели молодые женщины.

Дни последние отгуливат головушка моя,
Скоро, девушки, не будет на завалинке меня…

Гулянки закончились — муж под боком, а со старшими — не по чину было сидеть. Они и спросить могли: мол, из дел выбилась? То есть все дела переделала? Да разве ж их когда переделаешь? Так чего же на завалинке сидеть?

Завалинка делала избу приземистой, и, когда весной землю отваливали, строение как бы распрямлялось. Приходилось видеть в северных районах, как высоко там поднимают избы и клети (хозяйственные постройки). Некрасиво смотрятся — как цапли. Завалинка не нужна — небоскребы с завалинками не бывают.

А у нас, в средней полосе, когда приезжали дорогие гости в дом, после застолья выходили все на завалинку: и поговорить удобно, и «поглядите, какие гости у меня!». А если хозяин дома на радостях перебирал, его укладывали на завалинке на фуфайчонку — и в стороне, и в людях.

Кроме хранительницы теплосберегающей силы земли, завалинка — это привычка, обычай, традиция. Словом, это как «крыша дома моего»:

Вернусь я в домик маленький, печаль с души сниму,
И снова на завалинке не тесно никому…

Слукавила я в заголовке — не шумит уже завалинка. Ее просто не существует больше. Разве только у покосившегося домика одинокой старушки…