Особая история автономии в Российской империи. Что мы знаем о Финляндии середины XIX века?

Территории «старой Финляндии» приобретали важнейшее значение и даже служили «раздражающим фактором» для игроков на политическом поле. Тем самым сложились благоприятные возможности для российских имперских экспериментов. Финская элита поддерживала политику Александра I в отношении своих соотечественников. Но русские никогда не доверяли финской элите, как не доверяли никому (эта ситуация нормальна в дипломатии): а вдруг финны переменят настроения на прошведские? Поэтому правительство Александра I поддерживало дружественный настрой новых соседей. К примеру, финская армия де-факто не существовала, однако офицеры сохраняли свои чины и знаки различия.

В 1811 году со стороны российского императора зафиксировано много адресных поощрений (подарков) новым финским дворянам. Мальчики финских дворян имели возможность обучаться в элитных военных училищах в России (к примеру, так учился будущий финский маршал и глава государства, генерал русской армии К.Г. Маннергейм), девочки могли попасть в свиту императрицы. Финские историки, к примеру, доктор философии Юрки Пааскоски, придерживаются мнения, что Александр I хотел «собрать» все финские земли воедино, установив на них единый стандарт правления. Но так ли это на самом деле?

Александр в силу своей образованности и передовых взглядов хотел распространить успешный эксперимент (на ограниченной территории Великого княжества Финляндского) на всю Финляндию, а может быть, даже и на Россию-матушку. Как язвили в то время в стане Наполеона, «российский император намного цивилизованнее своих поданных, во Франции же — все наоборот». И эта характеристика вполне подтверждается последующими действиями Александра касаемо Финляндии.

Не станем забывать, что Россия традиционно стремилась к целостности территорий. Некоторые называют это имперскими замашками, но я предпочитаю именно предложенное выше объяснение. Кроме того, чтобы понимать геополитический смысл монарших решений, вспомним о «беспокойном» южном соседе России — Турции. Связь Швеции и Турции активизировалась в начале Северной войны в 1700 году. Затем почти весь XVIII век Россия на юге воевала с Турцией (четыре войны); и если результаты военной кампании 30−40-х гг. можно засчитать как победу русского оружия, то война с Турцией 1788 года не принесла российским политическим интересам должного удовлетворения.

По результатам войны со Швецией в 1808 году граница России отодвинулась до залива Похъянлахти, российская столица находилась в безопасности, город был удален от государственной границы за счет образования Выборгской губернии, где свободные земли (покинутые шведскими подданными) стремительно заселялись: в этих краях жаловали земли Голицыным, Чернышевым, Шуваловым, Толстым и др. российским дворянам. Русские проводили политику вознаграждения (задабривания) финнов, чтобы у последних — на их исконных территориях — не было соблазна поддерживать Швецию. Даже после победы в войне 1808 года русские не очень доверяли шведской элите.

А еще ранее на юго-востоке нынешней Финляндии в городах Хамина и Лаппеэнраннта А. В. Суворов возвел несколько военных укреплений, которые долгое время использовались как военные форпосты и базы. С подачи российского императора Александра I в 1809 году Боргосский сейм (Хамина) стал учредительным съездом нового государственного образования — Великого княжества Финляндского. Так образовалась примерная автономия в составе Российской империи.

Историкам известно, что «крестьянские» законы Александра 1802 и 1804 гг. (условия 2-го законодательного акта распространялись на Ливонские земли и территорию современной Эстонии) запрещали продажу крестьян без земли. Доходы же большинства российского дворянства в те времена строились на доходах именно от широко реализуемых возможностей по крепостному праву дворян. Как утверждает финская историческая наука, у русского императора Александра I была четкая цель препятствовать распространению крепостного права на присоединенные вновь территории. И тому нашлись подтверждения.

В 1802 году монаршим решением Александра I сформирован специальный комитет для рассмотрения «финских дел», состоящий из дворян, проживающих на территории Великого княжества Финляндского: юристов и землевладельцев. Эти люди не могли приветствовать новые инициативы государя: келейно имели место случаи саботажа «высочайших решений». С другой стороны, чиновники представляли дело так, что на их территориях «все замечательно». Отчасти поэтому в 1810 году в Южной Финляндии, в Выборгской губернии прошли крестьянские волнения, которые подавлены русскими войсками. Были жертвы.

Александр сделал выводы, и в результате вместо старого комитета сформирован новый по тем же вопросам Финляндии, в который вошли государственные деятели из ближайшего окружения императора. Как результат, в Великом Княжестве Финляндском снова перешли на шведскую систему взимания налогов. 5 ноября 1811 года (по старому стилю) Г. М. Армфельт представил императору план льгот для финских крестьян и высочайшим указом возглавил комитет, полномочия которого ранее были у М. М. Сперанского.

Густав Морис Армфельт в те годы занимал видное место в политике. Этнический швед, он прибыл в Петербург в мае 1811 г., был принят императором и вскоре обличен полномочиями по претворению в жизнь нового плана объединения земель «старой» и «новой» Финляндии — с целью обеспечения на всей территории единых организационных мер. Пехотный генерал, любимец короля Швеции Густава III, дипломат, член шведской академии наук, приверженец шведского театра, посол Швеции во Франции и вдобавок собиратель замечательных коллекций предметов искусств — вот какой человек был допущен в 1811 году в высшую российскую политику.

Используя предложение Армфельта, Александр I в своих новациях продвигается еще дальше. Решено передать полномочия управления на места, то есть шведско-финской элите, проживающей на территории «старой Финляндии». Манифест высочайше принят 11 декабря 1811 года. Есть исторические свидетельства того, что государственный канцлер Румянцев, как и дворяне петербургской (столичной) губернии, выступал против распространения законов автономии на Выборгскую губернию. Отчасти поэтому окончательно Выборгская губерния была интегрирована в Великое княжество Финляндское только в 40-х годах XIX века, когда повсеместно вступили в силу единые законы — на всей территории автономии.

В конце жизни Александр I вводит поправку, по которой крестьяне на финской территории могли терять права на землю, но сохранять при этом личную свободу, что было в диковинку для остальной России. По условиям реформы крестьяне должны были в течение 10 лет выплатить налоговые сборы или покинуть землю. Предположительно поэтому в 1836 году возникли крестьянские волнения, и правительству Николая I пришлось снова применять силу и войска. Это время коррелирует с окончанием срока, обозначенного Александром.

Напрашивается особый вопрос: почему как провинция Ингерманландия не получила такой же «судьбы», как, к примеру, впоследствии Выборгская губерния, вошедшая в состав «великой автономии финнов»? Ведь, казалось бы, отвоеванная у шведов раньше, эта территория имела все шансы послужить «пионерским» экспериментом на ограниченной территории еще при царе Петре I. Интересно, что в Ингерманландии, на той местности, где сейчас стоит Санкт-Петербург, шведская система в свое время была еще более укоренившейся, значимой и, с позволения сказать, фундаментальной, чем даже в «старой Финляндии».

Здесь сыграли роль несколько исторически значимых факторов. Во времена правления Петра при завоевании городов, как правило, заключалось соглашение с дворянством, по которому оно сохраняло свои права и вероисповедание при условии присяги на верность Петру. Так случилось в Выборге (сохранена лютеранская вера). В случае же с Ингерманландией Петру I просто не с кем было заключать договор: ингерманландцев никто не представлял. В дополнение к этому на захваченных землях началось строительство «окна в Европу» — будущей столицы Российской империи.