***
«Тигран этот великий неоценимый властитель, который, без сомнения, гораздо более достоин восхищения истории, чем его современник Митридат Евпатор, если пожелают обратить внимание на то, что Митридат блестяще „привел к самоубийству свою империю“, в то время как Тигран обеспечил существование своего народа на вечные времена».
Р. Груссе.
***
Повелитель Армении Тигран Второй из рода Арташесян не очень жаловал персон, стремящихся урезывать его полномочия. И кафтана с царского плеча «демократам» не дарил. Впрочем, уклад государственной жизни древней Армении — монархия — не предполагал приоритета гражданских свобод, которые в сознании могучих самодержцев ассоциировались с дезорганизованным бытом племенных союзов. Разумеется, строгая субординация имела место и в среде последних, но ведь племенные табу — это не государство. Тем более, сильное и амбициозное. Свою задачу владыка видел в усилении армянского царства, его превращении в полноправного игрока мировой политики: воля монарха и есть Закон, а сам он — руководитель всех ветвей власти. И стоит ли тратить время, силу, энергию и финансы на проведение разлагающих национальное сознание выборных мероприятий?
Отчеканенный на армянских монетах благородный профиль царя отражал расцвет товарно-денежных отношений в Армении. Десятки проложенных дорог, в том числе транзитных, а также появление новых городских центров стимулировали процесс интеграции государства в мировое хозяйство. В результате осуществленных Тиграном преобразований Армения стала ближневосточной империей, а определение «от моря до моря» оставило неизгладимый след в памяти и в лексиконе благодарных потомков. Конечно, он был жестким правителем, но чтобы вывести народ из дремы и сделать заявку на самое достойное существование, иного и быть не могло. Строгое соблюдение определенных монархом положений являлось условием развития армянского народа и залогом одержанных в этот период побед.
Сказанное вовсе не означает, что повелитель Армянский проявлял неуважительное отношение к завоеваниям «Европейского союза», представленного тогда греко-римским тандемом. Наоборот, Тиграна раздражали ритуальные действия восточных мистерий, их театральность и эмоциональная насыщенность. Он ненавидел массовый экстаз, доведение себя до исступления постом, плясками, музыкой, терпеть не мог лобзание земли и коленопреклонение, столь приглянувшиеся Александру Македонскому. Запад в большей мере, нежели сам Тигран, был предрасположен к восприятию восточной пышности и перенесению ее отдельных элементов в Римский двор. Позднейшее христианство действительно вобрало в себя такие сугубо восточные догматы, как учение «о непорочном зачатии», представление «о Страшном суде», знак креста, обряды крещения и причащения… Но все это не очень нравилось армянскому царю, убежденному, что внешняя форма всегда способна негативно отразиться на внутреннем содержании; в итоге он адаптирует греческий пантеон к армянскому и закладывает города на манер греческих. Его пристрастие к западным ценностям не мешает ему воевать с Римом, но допускает поддерживать Понт.
Личность наиболее могущественного из армянских царей Тиграна Арташесяна, прозванного Великим, волновала умы не одного поколения политиков, поэтов, художников, музыкантов. Выдающийся реформатор и государственный деятель, он до сих пор не вписывается в «разработанный» ангажированными историографами стереотип армянского лидера. Его деятельность выходит за «рамки дозволенного» редакторами науки пространства и, по сути, противопоставляется «заготовленному» именно
для армян характеру национального героя. Данное отношение к Тиграну Великому имеет двухтысячелетнюю традицию, и вероятно по этой причине образ армянского монарха к настоящему времени практически не изучен. Очевидно между тем, что по ряду принципиальных признаков император поразительно схож с Иваном Грозным или Петром Первым. Существует и немало других виднейших исторических персонажей, которые сильно напоминают армянского царя по очень многим параметрам.
В этом рассказе мы постараемся показать, как и почему образ армянского царя удостаивается разноречивых оценок. Отметим, что официальная армянская историография, которая, безусловно, существовала в имперский период правления Тиг-рана Великого на греческом и отчасти сирийском языках, была полностью уничтожена римлянами. Вероятно, на то имелись самые серьезные основания. Плутарх, Страбон и другие историографы Древнего мира упоминают о труде Метродора Скепсийского, посвященном именно Тиграну. Сам автор, прозванный, между прочим, «ненавистником римлян», представляется в их изложении как «талантливый и блестящий писатель». После подчинения Армении Риму были также уничтожены и сочинения Гераклида, Тевкра, Аполлонида, Диофанта, других древних авторов, которые «имели неосторожность» описать в своих произведениях образ армянского царя.
Планомерное уничтожение посвященных «Тиграну Армянскому» многочисленных трактатов полностью вписывалось в пропагандистскую политику Рима, о которой очень точно сказал Цицерон: «Позвольте мне тут, Квириты, последовать примеру наших поэтов-летописцев и умолчать о нашем поражении».
Впрочем, сам Цицерон, в полном соответствии с официальной политикой, не отказывал себе в удовольствии представлять мощь Тиграна Великого не в аспекте личных достоинств последнего, а в ракурсе общей борьбы «азиатов» против ненавистного им Рима: «Когда Лукулл вместе со своим войском вступил в царство Тиграна, многие из племен уже были возбуждены против нашего полководца. С одной стороны, были объяты страхом племена, которых римский народ никогда и не думал беспокоить или покорить войной. С другой же стороны, среди варваров укоренилось и получило распространение жестокое и возбуждающее мнение, будто войско наше явилось в эти страны с целью ограбить их богатейшее и наиболее чтимое святилище. Многочисленные и крупные племена были, таким образом, возбуждены и ввергнуты вновь в страх и ужас».
Ввиду планомерного уничтожения документов, особенно понтийской историографии, основными первоисточниками относительно деятельности Тиграна являются произведения очевидцев событий — официальные донесения Суллы, Лукулла и Помпея, мемуары Суллы, написанная Теофаном Митилениским «История войн Помпея», «История» Саллюстия и речи Цицерона.
Тенденциозность римских источников в первом веке нашей эры отмечена еврейским историком Иосифом Флавием. В своей книге «О войне иудейской» он указывает, что даже у римских писателей — очевидцев событий — сильно искажены подлинные исторические факты и в угоду римлянам даны хвалебные тенденциозные описания или же клеветнические измышления об их врагах. О Тигране же он говорит как об очень сильном царе: «В это время пришла весть о том, что царь Армянский Тигран с 300-тысячным войском вступил в Сирию и намеревается покорить Иудею тоже. Узнав об этом, царица и народ Иудеи, естественно, пришли в ужас. К Тиграну, осадившему уже Птолемаиду, они отправили послов с многочисленными и подобающими подарками. Царица же Селена, которую звали также Клеопатрой и которая царствовала в Сирии, возбуждала население оказать сопротивление Тиграну. Послы явились к нему и умоляли его быть добрым и милостивым к их царице и народу. С этих пор Тигран проявлял к ним заботливое отношение, одобрял и обнадеживал их. После того, как Тигран взял уже Птолемаиду, пришли сообщить ему, что Лукулл, преследуя Митридата, не мог захватить его и что тот бежал в Иберию. Ему донесли также, что Лукулл осадил Армению и разоряет ее. Узнав об этом, Тигран вернулся в свою коренную страну». (Следует отметить, что у многих древних народов не существовало идеологически систематизированного понятия Родины, и термин «коренная страна» — один из наиболее распространенных. Этот вопрос рассмотрен в предисловии к разделу «Национальные деятели».)
Под Тигранакертом армянский император потерпел от Луция Лукулла поражение. На сей счет в исторической науке бытуют разные мнения, в их числе и версия о том, что Тигран нашел более приемлемым приберечь силы уставшей от грандиозного марш-броска армии, а по сути — сохранить ее для генерального сражения. Но в чем едины непредвзятые исследователи, так это в статистической недостоверности официального донесения Лукулла сенату. Известнейший историк первой половины XX века Рейнак по этому поводу замечает: «Авторы донесений, уверенные в том, что их ложь не будет разоблачена, раздували свои
успехи, скрывали свои неудачи, а порою свои поражения выдавали за победы: Мурена, например, удостоился триумфа, хотя он на самом деле потерпел поражение. Они крайне преувеличивали число вооруженных сил противника и соответственно преуменьшали численность своего войска. В своем отчете о сражении под Тигранакертом Лукулл определяет численность армии Тиграна Армянского в 250 000 человек, в то время как другие источники исчисляют его в 80 000 человек. В той же битве количество римских потерь он определяет в 5 человек убитыми и 100 ранеными, в то время как потери противника определяет в количестве 30 000. Лукулл, впрочем, поступил так, следуя примеру Суллы, и можно быть уверенным, что Помпей — ученик того же учителя, еще более превзошел этих своих предшественников".
Аналогичные преувеличения и ложные сведения о своих покровителях Лукулле и Помпее дают Теофан Митиленский и Архий Антиохийский. «Сравнительно более достоверными источниками считаются Саллюстий и Цицерон, — пишет академик Акоп Манандян. — Но, и они, по-видимому, не свободны от некоторых преувеличений». Крайне любопытной в этой связи является речь Цицерона относительно последующего поражения Лукулла, равно как и его вынужденного бегства из Армении: «Что касается наших воинов, им действительно удалось взять один город в царстве Тиграна, а также одержать победы в нескольких битвах, однако чрезмерная отдаленность тех стран действовала на них скверно, и тоска стала одолевать их. Дело кончилось тем, что наши воины вместо того, чтобы двигаться вперед, потребовали спешного возвращения обратно». К сожалению, образ Тиграна Великого, действительно был подвергнут тщательной обработке со стороны римской цензуры. Последующие римские источники — Тит Ливии, Плутарх, Аппиан, Флор, Евтропий, Орозий — являются по сути явными дифирамбами, основанными на донесениях Суллы, Лукулла и Помпея. Впрочем, следует отметить, что Аппиан, в отличие от всех остальных, ссылался и на нейтральные малоазийские источники.
В аспекте представления истинного облика великого армянского царя намного более ценными считаются греческие произведения, которые, увы, весьма малочисленны и дошли до нас лишь в отрывках. Они основаны на свидетельствах древних летописцев Малой Азии и заслуживают большего доверия, чем самохвальные и тенденциозные римские сообщения. Наиболее важным источником «греческой группы» является «История Гераклеи» Мемнона, в которой можно найти некоторые детали, характеризующие Тиграна уже как личность. «Митридат отправил письмо к скифским царям, к парфянскому царю и к своему зятю, армянину Тиграну, — сообщает Мемнон. — От первых он получил отказ в помощи в борьбе против Рима; Тигран же, которого постоянно беспокоила и слезно умоляла дочь Митридата, в конце концов обещал помочь… Лукулл отправил к Тиграну в качестве посла Аппия Клавдия и потребовал выдачи царя Понта Митридата. Однако Тигран отказался выдать, говоря, что его будут осуждать все, если он выдаст Лукуллу отца своей жены Клеопатры. А сколь плох Митридат — это известно и ему самому, но он не может опозорить и осрамить себя перед родней. Он одновременно написал Лукуллу письмо, которое содержало эти слова». (В этом случае Тигран Второй выступает как приверженец двух положений «Кодекса чести армянского воинства»: «Преданность семье» и «Верность боевым соратникам, друзьям по оружию». Этот вопрос затрагивается в предисловии к разделу «Военное дело».) Тот же Мемнон сообщает и весьма интересную информацию, косвенно свидетельствующую о том, что под Тигранакертом армянский царь генерального сражения не планировал. Об этом факте, за исключением Аппиана, умалчивают практически все римские авторы, единогласно заявляющие о полном разграблении города и вывозе оттуда всех ценностей. «В то время, как Армения была осаждена с многих сторон, Тигран отправил к Митридату посланца и пригласил его к себе, — пишет Мемнон. — Одновременно он отправил войско в Тигранакерт, где находился его гарем. Подойдя к городу, войско это, открыв стрельбу из луков, отрезало римлянам выход из лагеря, вывезло ночью из города, в первую очередь, гарем и наиболее дорогие и ценные вещи Тиграна. К рассвету римляне вступили в город, но то, что было предварительно вывезено, было спасено и вручено Тиграну».
Интересно в этой связи и свидетельство Аппиана: «Когда осаждался Тигранакерт, Тигран, армия которого на тот момент составляла 250 000 пехоты и 50 000 конницы, отправил в город 6 тысяч своих воинов. Они прорвались через цепь римлян, направились к цитадели, вывели оттуда жен Тиграна и вернулись обратно».
Очевидно, что в случае сохранности свидетельств греческих авторов мы бы располагали более достоверными сведениями о великом армянском царе. Однако их осталось незначительное количество, в частности утеряны «Исторические воспоминания» Страбона (сохранилась лишь его «География»). В отдельных сочинениях Тигран выступает как надежный и сильный игрок региональной политики, поддерживающий добрые отношения с конфликтующими между собой сторонами. В частности, Юстин так описывает восшествие армянского царя на сирийский престол: «Когда в результате взаимной ненависти братьев и вражды родителей, которую продолжили и их сыновья, обессилели в упорных боях и цари сирийские, и само царство сирийское, народ стал уповать на внешнюю помощь и искать себе чужеземных царей. Часть народа думала, что следовало бы пригласить Митридата Понтийского; другая — Птолемея из Египта; другие же возражали, говоря, что Митридат впутался в войну с Римом, а Птолемей всегда был врагом Сирии. Все, однако, пришли к соглашению относительно царя Армении — Тиграна, который имел свои собственные силы и вместе с тем был союзником парфян и зятем Митридата».
О личной отваге Тиграна Великого и его готовности к самопожертвованию во благо спасения государства свидетельствует сочинение Кассия Диора, выдержанное в полном соответствии с официальной римской историографией. Данный отрывок — это традиционная гипербола и дифирамб Помпею. Однако даже на этом фоне явственно вырисовывается образ поистине великого монарха и дипломата. Тиграну уже 75 лет, зенит его могущества позади, против него — вся армянская оппозиция во главе с его собственным сыном, сговорившимся с Гнеем Помпеем. Согласно сепаратной договоренности, Великая Армения перестает существовать как суверенное государство, становится римской провинцией, наместником которой и должен быть сын «царя царей» Тигран Младший. Поведение старого монарха в этой ситуации выдает великого государственного мужа. «И когда Помпей перешел Араке и подошел к Арташату, только тогда Тигран сдал ему город и добровольно явился к нему в лагерь, — сообщает самый ярый апологет принципов римской историографии Кассий Диор. — При этом он, сколько это было возможно, открыто выставлял напоказ как свое прежнее величие, так и теперешнюю покорность, чтобы оказаться достойным как уважения Помпея, так и его сочувствия. Он снял свой полубелый плащ и пурпурную верхнюю одежду, но оставил на голове диадему и головную повязку. Помпей выслал к нему навстречу одного из своих ликторов, который и велел ему слезть с коня, так как Тигран въехал в лагерь, как это принято у них, верхом. Когда Помпей увидел, как Тигран, войдя пешком, бросил в сторону диадему и собирался преклониться, сжалился, встал с места. Он возложил ему на голову диадему и усадил его рядом с собой. Помпей утешил его и
сказал, между прочим, что Тигран не только не потерял армянского царства, но и приобрел дружбу римлян. Так подружился Помпей с ним и пригласил его к себе на обед. Сын же, сидевший по другую сторону от Помпея, не встал с места при виде отца и не оказал ему никакого знака почтения. Он также не пошел на обед, на который был приглашен. И этим вызвал к себе сильную ненависть Помпея". Несмотря на чрезмерное усердие автора рассеять сомнения относительно могущества монарха Армении, ему все же не удается скрыть главного: старый царь один, без свиты, инициирует переговоры с Помпеем, умудряется сохранить независимую армянскую государственность, подписывает с Римом соглашение о военно-стратегическом союзе и продолжает восседать на суверенном троне. Исследователи утверждают, что Помпей никак не мог вернуть диадему Тиграну — скорее всего, ничего подобного не было — так как целью его армянского похода являлось именно покорение самого царства и его включение в состав Республики; Помпей предвкушал по этому случаю триумф. И тем не менее, Армения де юре осталась независимым государством. Умирает Тигран Великий, по свидетельству Лукиана, в 85-летнем возрасте (в 56 г. до н. э. он еще жив, и о нем не перестает говорить Цицерон), «дожив до глубокой старости, царствуя спокойно и безмятежно». (В переговорах с Помпеем армянский монарх следует первому постулату «Кодекса чести…»: «Верность и беззаветная служба независимому и могучему Армянскому „миру“, стране и царству».) Передаваемые в армянской среде из уст в уста народные предания о Тигране Великом успели застать и Мовсеса Хоренаци, который спустя шесть столетий напишет о нем: «Расскажем
теперь о Тигране и его деяниях. Державством своим и разумностью он превосходил всех наших царей, а мужеством не только этих мужей, но и всех прочих. Став во главе мужей, он возвысил наш народ и нас, находившихся под игом других, сделал налагателями ярма на многих, заставляющих нас ранее платить им дань. Он умножил накопление золота, серебра и драгоценных камней и разноцветной, разнотканной одежды мужчин, равно и женщин. В такой одежде невзрачные, став красивыми, казались дивными, а красивые казались богоподобными по понятиям того времени. Пехота очутилась на конях; пращники вообще оказались меткими стрелками; паличники были вооружены мечом и копьем; безоружные покрылись щитом и железной броней.
Достаточно было одного вида этого воинства, собранного воедино, чтобы обратить неприятеля в бегство. Насадитель мира и зиждитель, Тигран медом и елеем питал все возрасты". (Здесь армянский монарх выступает приверженцем двух пунктов «Кодекса…»: «Верность и самоотверженное служение народу Армении, всем ее жителям без исключения — независимо от их социального происхождения и положения» и «Преданность роду».)
Легендарный образ великого армянского царя был широко известен в средневековой и новой Европе. Тем не менее, его личность до сих пор являет собой «неопознанный исторический персонаж». Порой складывается впечатление о постоянном осуществлении некой политики по принижению его места в истории. Выдающийся реформатор и государственный деятель, он действительно никак не вписывается в стереотип армянского лидера. Его многогранная деятельность и впрямь
выходит за «рамки дозволенного» и противопоставляется «заготовленному» именно для армян характеру национального героя. В период активизации национальных движений имя Тиграна Великого, как правило, всегда всплывает первым и является незаменимым фактором армянской консолидации. И тем не менее, именно в такие периоды личность Тиграна и подвергается «новой обработке» со стороны многих признанных исследователей эпохи. Характеризуя Тиграна, известнейший Теодор ЛЛомзен определяет его как «ученика более талантливого Митридата». Ни он, ни Рейнак не обращают внимания на прогрессивную сторону деятельности монарха и даже не замечают факта основания Тигранакерта — крупного центра эллинизма на Ближнем Востоке. Описывая восточную кампанию Рима, Момзен, по сути, перестает быть великим ученым, лауреатом Нобелевской премии и демонстрирует лишь свою неприязнь к Востоку. «На Востоке подданный верен, как собака, и фальшив, как собака, — пишет историк. — Азиатам свойственна готовность принимать на себя в угоду султану роль палача». О каком восточном султане может идти речь, если рассматривается ситуация I века до н. э., причем в Армении, где подобного титула никогда не существовало?
«Произвольное и необоснованное принижение „подданных“ Востока и, наоборот идеализация Луккулла и Помпея, а также республиканского рабовладельческого Рима, являясь антинаучной тенденцией, мешали, конечно, выяснению в работах Момзена, Рейнака и Ферреро истинной и неприкрашенной истории Рима и Востока в эпоху Тиграна Второго», — пишет в этой связи Акоп Манандян.
Личность армянского царя не оставляет в покое, конечно, и турецкую историографию. Ш. Гюнальтай изображает Тиграна жестоким тираном, «который нес завоеванным народам лишь гнет и ограбление, дикое и бесчеловечное отношение». Автор квалифицирует как величайшее предательство отношение Тиграна к своему тестю Митридату Евпатору, называет армянского монарха «предателем», «идиотом», «слабовольным», «малодушным»
—
автор Арис Казинян, «100 величайших армян XX века», 2007 год, Москва.
Тигран II Великий
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Тигран II Великий.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Тигран II Великий.
14-й Царь Великой Армении.
95 до н. э. — 55 до н. э.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Тигран II Великий
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Тигран II Великий
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Император Великой Армении «Царь царей» Тигран II Великий (95 до н. э. — 55 до н. э.)
Оценка статьи: 5
0 Ответить