Как можно по-новому посмотреть на картины Боттичелли? Часть 1

Мое увлечение живописью началось с картины Сандро Боттичелли (1445−1510) «Венера и Марс». Когда я листал «Историю мировой живописи», это сценка сразу зацепила мое внимание.

Я довольно неплохо знаю сюжеты мифов. Известно, что Венера (она же Афродита) выбрала из двоих основных претендентов на роль главного любовника (муж Гефест-трудоголик был само собой) из Посейдона и Марса (он же Арес) — вечного драчуна, а не владыку морей.

Их сыночек Амур (он же Эрос) часто опутывал папашу невидимыми сетями любви, обуздывая его агрессивный нрав, и буквально толкал в объятья матери. Чтобы тот немного отвлекся от поля брани. И дал другим передохнуть. Общая установка папаши: заключить перемирие, а потом всех перерезать. Война ради войны. Конечно, Венере стоило немалых усилий отвлечь вояку от его кровожадного призвания.

Боттичелли изобразил сцену следующим образом. Видно, что Венера и Марс недавно занимались любовью. Агрессор заснул. Его мечом играются маленькие сатиры и один, самый нахальный, дует ему прямо в ухо через морскую раковину, подчеркивая этим крепость сна Марса.

Венера смотрит на любимого довольно красноречиво, типа: «Наконец, сдыхались!» Чувствуется, он ее основательно достал! В глазах читается и нежность к атлету, раскинувшемуся в траве, но все-таки больше усталости, поскольку даже Венере с ее любвеобильностью — с трудом удавалось вывести из строя «универсального воина». Глядя на ее противоречивое выражение лица, трудно не улыбнуться.

Будучи в Лувре, я уже ожидал от художника сюрпризов. И не обманулся, увидев достаточно смелую трактовку Мадонны с младенцем в шедевре «Мадонна в розарии».

Маленький Христос, сидя на коленях, с удивлением увидел, что мама неожиданно заснула. Что зачастую бывает у кормящих матерей в состоянии крайней усталости. На лице младенца некоторое удивление, вроде — «опа». Может, время кормления настало, а тут — внезапный перерыв.

Картины Боттичелли, кроме эмоций, связанных с философской или лирической интонациями, всегда подсвечены иронией. Поэтому мне удивительно было прочитать следующее мнение критика: «Что бы ни писал Боттичелли, на всех лицах его фигур та же мировая скорбь, то же стремление унестись вдаль; его мы видим на лицах мадонн и Венер» (Ласло Маккаи). Вот те на! Но ведь даже те сюжеты, где, казалось, совсем не до смеха, итальянский художник умудряется подать не без остроумия. На грани жесткости. Например, картина «Возвращение Юдифи с головой Олоферна».

В ее основе библейская история, когда ассирийская армия осадила иудейский город. Его жители готовы были сдаться, как одна богатая и красивая вдова отправилась со служанкой в лагерь врагов. И соблазнила их предводителя Олоферна. Когда же он заснул в шатре, отхватила ему голову мечом. И, положив голову в мешок, вернулась в город. Воины, обнаружив тело обезглавленного начальника, пришли в ужас и разбежались.

Юдифь изображали десятки мастеров в совершенно разных трактовках. Вплоть до ХХ века, когда австрийский дизайнер Климт, сделал из нее роковую томную женщину с затаенной смертельной опасностью. Для мужчин. Тем не менее, одна из основных деталей и в этом невеселом сюжете сделана Боттичелли не без иронии: служанка Юдифи несет голову Олоферна, поместив ее в корзину на своей собственной голове, на манер кувшина. Понятно, что это нормально для будничной ситуации, но не для такого же «груза»! А они мирно шагают, как бы иллюстрируя пословицу «Сделал дело — гуляй смело». Никто ни до, ни после Боттичелли так дерзко не трактовал этот эпизод. В последующих вариациях эта идея была окончательно доведена с «прислужничьей» до «официантской». Как, например, в сатирическом фильме-абсурде Карена Шахназарова «Город Зеро», когда главному герою в ресторане подали на подносе торт в виде его головы.

Еще одну деталь в знаменитой картине Боттичелли — «Весна» — критики тоже в упор не замечают.

В центре картины — Венера. Рядом — в цветастом платьице, с рельефным задорным лицом — Весна, разбрасывающая цветочки. Берет она их буквально изо рта Флоры (богини природы). У той изо рта тянется целый букетный конвейер (тоже не назовешь эту «технологическую» мысль грустной). К Флоре пристает бог ветра Зефир. С другой стороны полотна жезлом разгоняет тучи Меркурий, прямо над тремя Грациями, в которых целится из лука Амур.

Читаем наблюдение искусствоведа: «К слову, фигуры танцующих Граций и до сих пор поражают своими утонченными очертаниями» (Марк Дюпети). И это о дамах на шестом месяце беременности!

Главная шутка Боттичелли в этой картине состоит в том, что все женщины, изображенные здесь, — беременны (от шести до восьми месяцев). Дескать, весна — зарождение жизни!

Можно прочитать горы литературы (я даже видел один искусствоведческий немецкий фильм о Боттичелли) где обсуждается техника, длина мазков, колорит, но ни слова по существу: о чем же та или иная вещь. Я бы заметил, что у Боттичелли — самые своеобразные Грации на свете!

Продолжение следует