Одним из таких мастеров, оказавшим значительное влияние на мировой кинематограф, был наш соотечественник — Сергей Михайлович Эйзенштейн.
Будущий лауреат двух Сталинских премий родился в Российской империи, в крупном и важном на тот момент городе Риге. Сам Сергей Михайлович много позже сообщал, что рос он довольно безбедно и, в каком-то смысле, беззаботно, потому что семья его жила в достатке. Впрочем, достаток это не упал с неба — родителям будущего знаменитого режиссёра пришлось для этого изрядно потрудиться.
Это же обстоятельство позволило будущему режиссёру посвящать много времени учёбе и собственному развитию. Известно, что Эйзенштейн хорошо владел немецким, английским и французскими языками. Помимо этого, он играл на рояле, брал уроки верховой езды, увлекался фотографией, прилично знал русскую и мировую литературы.
Всё это пригодилось Эйзеншейну позже, уже при Советской власти. А до этого Сергей поступил в Рижское реальное училище и закончил его в 1915 году. После чего молодой Эйзенштейн перебрался в Петербург, где продолжил образование в Петроградском институте гражданских инженеров.
Но вовсю уже бушевала Первая мировая война. Весной 1917 года молодой Сергей был призван в школу прапорщиков инженерных войск. Совсем скоро его военная карьера в царской армии закончилась, потому что школу расформировали.
В марте 1918 года Сергей записался в Красную Армию. Во время службы в ней он был телефонистом, сапёром, техником и даже помощником прораба.
В это же время началась и творческая карьера будущего мастера кинематографа. Нет, в армии, разумеется, он ничего не снимал. Но много времени уделял самодеятельности (в том числе для поднятия боевого духа бойцов), где выступал в качестве режиссёра, сценариста и декоратора.
Вполне возможно, Эйзенштейн смог бы сделать неплохую карьеру в армии. Но об этом он думал с неохотой. Гораздо сильнее ему хотелось перебраться в старую «новую» столицу — Москву, где вовсю кипела культурная жизнь и зарождалось новое искусство.
Такой случай вскоре представился — Эйзенштейна отправляют в Москву, в Академию Генерального штаба на восточное отделение. Там новому слушателю предстояло изучать японский язык.
Восток, вернее, восточное искусство привлекало Сергея Михайловича. Тогда, сто лет назад, это было чем-то запредельным и невероятным. Сам Эйзенштейн вспоминал, что у него были идеи погрузиться в мир восточного искусства, чтобы почерпнуть там нечто новое.
И как-то непонятно получилось, что Сергей примерно в это же время стал работать художником московского молодёжного театра «Пролеткульт». Стало быть, в ту пору можно было вот так легко покинуть армейскую службу (и прервать учёбу в Академии Генштаба).
И вот тут Эйзенштейна, как говорится, прорвало. Он много работал, был художником, сценаристом, помощником режиссёра, переводчиком и всё это время впитывал что-то новое, чего ещё не было в дореволюционной России.
Совсем скоро, в 1922 году, Сергей Михайлович становится режиссёром Первого Московского рабочего театра. А ещё он являлся слушателем и режиссёром-стажёром Государственных высших режиссёрских мастерских. И руководил этими курсами не кто иной, как Мейерхольд!
Таким образом, шаг за шагом Эйзенштейн приближался к своему главному делу в жизни.
В 1923 году он уже сам стал преподавать в творческих мастерских Пролеткульта (был такой театр в Москве). Интересно, что во время этой работы Эйзенштейн обучал студентов сразу нескольким дисциплинам, в том числе и… акробатике!
В 1923 году Сергей Эйзенштейн выпускает свою программную работу, эдакий творческий манифест — «Монтаж аттракционов». В этой статье он обосновывает новый подход к эстрадным, цирковым и театральным приёмам, которые также должны идти в ногу со временем.
А в 1924 году Сергей Михайлович, в возрасте 26 лет, снимает свой первый (немой, конечно) фильм «Стачка», получивший в 1925 году золотую медаль на Международной выставке декоративных искусств в Париже.
С этого момента и начинается успешная (иногда — несколько драматическая) карьера великого Эйзенштейна, прервавшаяся со смертью великого кинорежиссёра в 1948 году…
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...