Кто был уверен, что «История принадлежит нам, и её делают народы»?

Его звали Сальвадор Альенде Госсенс, и он собирался стать хорошим врачом, поступая восемнадцатилетним юношей на медицинский факультет Чилийского университета. В студенческие годы будущий народный президент активно участвовал в уличных демонстрациях против диктатуры Карлоса Ибаньеса за идеалы демократии и даже попал под суд военного трибунала, но его оправдали. В конце 1932 года ему вручили диплом врача, но мятежному лидеру Чилийского студенчества не спешили предоставлять место хирурга в больницах родного города, и ему пришлось работать патологоанатомом.

Ему было всего двадцать пять лет, когда он в апреле 1933 года участвовал в образовании Социалистической партии, объявив о признании марксизма и выступив за объединение всех прогрессивных сил Чили против угрозы фашизма. Через три года он становится одним из организаторов Народного фронта, которым фактически руководила радикальная партия, представлявшая интересы национальной буржуазии. В 1937 году Сальвадора избрали депутатом парламента от социалистической партии, а в следующем, 1938-ом, президентом стал кандидат от Народного фронта Агирре Серда и назначил Альенде министром здравоохранения в своём правительстве.

Народный фронт распался в 1941 году из-за разногласий левых сил, и провести нужные реформы прогрессивным силам не удалось. В 1945 году Сальвадора Альенде избрали в сенат. Он оставался сенатором до 1970 года, а потом выиграл президентскую кампанию. Альенде был очень популярен среди народа, приобрёл огромный управленческий опыт, будучи генеральным секретарём социалистической партии и председателем сената, и верилось, что власть он берёт всерьёз и надолго.

Кандидатом в президенты его выдвинула созданная в 1969 году коалиция «Народное единство». Сальвадор Альенде победил с небольшим перевесом выдвиженца от олигархов Алессандри, и конгресс, в котором у левых сил было всего 80 мест из 200, должен был окончательно решить, кто будет президентом страны. Альенде согласился принять «статут конституционных гарантий», предложенный христианскими демократами, и они его поддержали. Он не был коммунистом и говорил о себе, что не является теоретиком марксизма, но верит «в основы этого учения — исторический материализм, в борьбу классов».

Основной задачей народного правительства социалист Альенде считал, как и древнегреческий философ Аристотель, создание справедливого государства, «способного предоставить максимум возможностей для тех, кто живёт в нашей стране». Он призывал молодёжь следовать достойным примерам и посвятить себя строительству лучшего будущего — идти по пути к социализму в рамках демократии. Народный президент Чили хотел создать «новое общество, которое обеспечит каждой семье, каждому мужчине и каждой женщине, каждому молодому человеку и каждому ребёнку права, уверенность, свободу и надежду».

Он с гордостью говорил на митинге, посвящённом первой годовщине образования народного правительства, проходившем на национальном стадионе 4 ноября 1971 года, что в стране нет ни одного политического заключённого, нет ни одного запрещённого журнала: «Любой может купить газеты и журналы, оскорбляющие президента и наше правительство, но эти издания встречают презрение народа и моё презрение, потому что я верю в политическую сознательность народа…». Альенде мечтал о создании «фонда равномерного развития человечества», предназначенного для предоставления долгосрочных займов предприятиям самих стран — участников фонда", и думал, что «решение могло бы быть найдено на путях стратегии миролюбия посредством осуществления плана разоружения».

Народное единство располагало исполнительной властью, наделённой широкими полномочиями, однако ей серьёзно противостояла старая власть, отстаивавшая интересы олигархов. Она распространяла свой контроль на судебные органы, парламент и средства массовой информации. Армия должна была по конституции подчиняться правительству, но на самом деле она не представляла надёжной опоры. Народный президент должен был сознавать, что проведение коренных преобразований предполагало владение всей властью или большинством её базовых институтов.

Альенде надеялся, что внесёт изменения в конституцию, издаст законы для революционного правительства, и это позволит строить без насилия и диктата социалистическое общество. Время оказалось не на стороне президента: он вызвал вооружённое сопротивление своим преобразованиям, серьёзно затрагивая интересы олигархии и иностранного капитала, и ничего не успел — оппозиция контролировала и парламент, и суды.

Правительство Альенде не могло опираться на армию и ничего не сделало, чтобы привлечь её на свою сторону. Президент уважал конституцию и закон, защищая до последней минуты своей жизни революционное правительство. Но если бы он знал, сколько будет невинных жертв и кровавых расправ после его ухода из жизни.

Экономическое положение страны было тяжёлым и контролировалось иностранными и местными монополиями. Правительство Альенде поспешило национализировать меднорудную промышленность, но цены стали падать, а на чилийскую медь накладывалось эмбарго. Сельское хозяйство не в состоянии было обеспечить население страны продовольствием. Оппозиция блокировала законы народного правительства, выносила обвинения министрам с целью их смещения, не брезговала клеветой в средствах массовой информации. С апреля 1972 года в вооружённых силах стал готовиться заговор с целью свержения правительства Альенде.

На 11 сентября 1973 года президент назначил плебисцит, но он не состоялся — к власти прорвались генералы, уважавшие только культ силы. Под взрывы снарядов народный президент записал на плёнке своё последнее обращение к народу: «У них есть сила, и они могут подавить нас, но социальный процесс нельзя остановить ни силой, ни преступлением. История принадлежит нам, и её делают народы».

В тот день после убийства Альенде власть в стране захватила военная хунта во главе с главнокомандующим сухопутными войсками генералом Пиночетом Угарте и развязала жесточайший террор против мирного населения Чили. Народный президент предвидел это и в последнем обращении «к рабочему, крестьянину, интеллигенту, к тем, кого будут преследовать» наставлял: «Народ должен защищаться, но не приносить себя в жертву. Народ не должен позволить, чтобы его подавили или изрешетили пулями, но он не может также допустить, чтобы его унижали». Слова Сальвадора Альенде в последнем обращении «Их будет судить история» оказались пророческими…