«Ближний окольничий» — это ясно, а вот что за «честь оружейничества», так сразу и не поймёшь. Оказывается, оружейничий — это звание, а по совместительству и должность русского дворянина в те далёкие времена истории России.
Вначале в обязанности оружейничего входило следить за царским вооружением, позже на него возложили ко всему прочему ещё и руководство Оружейным приказом, ведавшим всем вооружением русской армии, кроме артиллерии. В то время это была очень высокая и ответственная должность, в которую Богдан Хитрово смог внести много нового, чем существенно повысил его значимость. При нём устаревшее и в значительной степени изживавшее себя наименование «приказ» было заменено словом «палата», поэтому вскоре ведомство, возглавляемое Хитрово, стало называться так, как оно называется и сейчас — «Оружейная палата». Однако тогда оно ещё не стало знаменитым на весь мир музеем, это постепенно начал осуществлять его основатель Богдан Хитрово.
Когда он принял к руководству Оружейный приказ, там занимались производством и оснащением армии лёгким огнестрельным и холодным оружием, а также всеми защитными средствами, то есть бронями, кольчугами и шлемами. Правда, в 1653 году в состав Оружейного приказа вошли обязанности, ранее выполняемые расформированным Иконным приказом, то есть государственные иконописные мастерские. Когда же Хитрово принимал Оружейный приказ, в него включили и государственные цеха мастеров, изготавливающих изделия из серебра и золота, ранее состоящие в упраздненном Приказе Золотых и Серебряных дел, а попутно и от руководства Новой четью не освободили.
Таким образом, в обязанности Богдана Хитрово, как нового оружейничего, входило производство вооружения, изготовление драгоценных украшений, икон, произведений искусства и всех прочих изделий, производимых художественными мастерскими. При этом в его обязанности, как главы Новой чети, входило снабжение армии оружием, продовольствием и деньгами, не забывая при этом о сборе подати с питейных заведений.
По всей видимости, царь посчитал, что ответственности, возложенной на Богдана Хитрово, недостаточно, поскольку в 1659 году ему добавили руководство Ствольным приказом, который он возглавлял до тех пор, пока тот в 1666 году не влился в Оружейную палату. Но и этого царю показалось мало. В 1663 году Хитрово возглавил только что созданный Мушкетный приказ, который начал производство мушкетов для армии, а в 1664 году ему доверили руководство Приказом Большого Дворца. Все шло как в русских сказках: «Это ещё не служба. Служба будет впереди».
Уже из названия Приказа Большого Дворца ясно, что это одно из наиглавнейших по влиятельности ведомство страны. И действительно, там занимались управлением и финансированием всех царских дворцов, усадьб и резиденций, находящихся в различных уголках огромной страны, в том числе, разумеется, и в Москве с Кремлём. Приказ содержал, в том числе, и Семёновский потешный двор, куда царь часто ездил на излюбленную соколиную охоту. Попутно Хитрово получил и Дворцовый судный приказ, занимающийся придворными судами и тяжбами.
1 сентября 1667 года Богдан Матвеевич Хитрово достиг вершины придворной лестницы — он был пожалован Алексеем Михайловичем в бояре. Боярином он стал не простым, а самым приближённым к царю. Он ездил с государем в царском возке, сопровождал его на богомольях и торжественных выездах, сидел по левую сторону от царя при приеме иностранных послов, лично докладывал царю о всех делах. Самые важные челобитные попадали, прежде всего, на стол Хитрово. Новоиспеченному боярину приходилось много заниматься и международными делами.
Весь в делах и заботах об управлении государством Богдан Хитрово не забывал о своём главном детище — Оружейной палате. Сейчас уже никто не сможет сказать, задумывал он создать невиданный ранее на Руси музей или это так у него попутно получилось, но Оружейная палата в том виде, в котором она находится в наше время, практически сложилась в XVII веке.
Богдан Матвеевич стоял во главе Оружейной палаты с 1656 по 1680 год, практически четверть столетия, и всё это время он собирал лучшие образцы оружия и доспехов, а также предметов искусств, создаваемых в многочисленных мастерских подведомственной ему Палаты, целенаправленно отбирал со всей страны лучших мастеров, сманивая их большим жалованьем и льготами.
При Палате существовала знамённая мастерская, где не только изготавливали, но и хранили знамёна для армии. Их выдавали под расписку воеводам, уходившим на войну, а по окончании похода стяги сдавались обратно. В Палату свозились и захваченные у неприятеля знамёна. Таким образом, создавалась знаменитая коллекция знамён Московского Кремля. Попутно накапливались и различные трофеи, захваченные в боях: полководческие жезлы, булавы, брони, да и просто красивые иноземные доспехи.
Исторические документы свидетельствуют, что при Богдане Хитрово в Россию начали приезжать иноземные умельцы, прельщённые возможностью работать свободно без ограничений, да ещё с большим жалованием. Единственным требованием к иностранным мастерам было вероисповедание, в обязательном порядке они должны были быть христианами, а уж конфессия никого не интересовала. Поэтому в Оружейной палате при Хитрово работали армяне, греки, поляки, голландцы. Именно в то время появились первые «гражданские» портреты (парсуны, искажённое от латинского «persona» — личность, особа). При возглавлявшем с 1664 года иконную мастерскую знаменитом Симоне Ушакове в Палате появилась первая в России портретная мастерская, благодаря мастерам которой до нас дошли портреты царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, патриарха Никона и других выдающихся деятелей XVII века. Кроме того, изменилась и древнерусская икона, она стала более реалистичной, как говорилось тогда, «обмиршенной».
В те же времена мастерами Оружейной палаты было осуществлено дошедшее до наших дней «поновление» фресок и росписей Архангельского собора Московского Кремля, собора Василия Блаженного, Донского монастыря и других помещений и церквей не только в Москве, но и в Ярославле, Ростове, Вологде и других городах.
Оружейная палата превратилась в подлинный культурный центр Руси XVII столетия.
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...