Как советские авангардисты придумывали вещи «для людей»?

И конечно, нельзя игнорировать такой аспект, как привычность искусства. Например, те же… пускай будут передвижники. Передвижники привычны, традиционно признаны, социально одобряемы — и к тому же это живопись сюжетная. И да, действительно мастерская. То есть «красивая». И «понятная».

Или барочный натюрморт. Как минимум, там тоже все ярко, красочно, изобильно и в целом «понятно»… Как бы «понятно»… если не считать глубочайшего символизма, который мы уже не считываем без специальной подготовки. Но если об этом не знать, то и натюрморт как бы «понятен»…

А вот современное искусство — непонятно! Мне, кстати, тоже и непонятно, и не нравится… да и Бог с ним. Важнее, что вспомнив о современном искусстве, мы наверняка подумаем об «иконе» этого самого искусства — ну да, о «Черном квадрате». Хотя от собственно современного искусства его отделяет ровно столетие. Но до сих пор это воспринимается как «некрасивое», «непонятное», «ни о чем» и вообще как непонятная афера, попытка выдать за искусство «не пойми что».

Итак, речь у нас о некоторых фигурах русского авангарда…

Один из ярчайших представителей которого — Казимир Малевич, в перерывах между рисованием квадратов, кругов, крестов и прочих странностей занимавшийся и другими проектами.

Например, работавший на производстве фарфора, разрабатывая не только орнаменты, но и формы изделий. Все видели шуточные «половинные чашки»? На них еще любят написать: «Полчашечки кофе». Впервые такой дизайн чашки появляется в мастерской Малевича.

И коллеги по цеху не отстают. Авангардисты — пассионарии, им до всего есть дело. И еще они — подлинные революционеры, пускай даже их революция совершается в сфере искусства.

Но не всегда и не только «чистого искусства». Это они уже проходили, открыв для себя в начале ХХ столетия современное искусство. А ко времени революции в России идея отдельности творчества от грубого материального мира уже непопулярна.

«Чистое искусство» ради самого искусства? Как бы не так! Эти люди жаждут реальной деятельности, стремятся реализовывать свои проекты на практике.

Условно, тех первых советских дизайнеров можно разделить на супрематистов и конструктивистов.

• Супрематистам не так важен был функционал, предмет для них — это, скорее, проекция идеи.
• А вот для конструктивистов функция предмета всегда определяла его форму.

Супрематист Малевич, скорее, намечал направление, давал идеи.

А его коллега и конкурент Владимир Татлин в своих проектах и разработках ориентировался непосредственно на практическое использование. Татлина и можно назвать одним из прямых предшественников конструктивизма.

Он проектирует конструктивистскую 400-метровую «Башню Татлина». Реализован этот сложнейший проект так и не был, самое начало 1920-х — не лучшее время для реализации масштабных высокотехнологичных проектов. А вот проект гражданского повседневного костюма Татлина запросам эпохи «Военного коммунизма» соответствовал и получил официальное одобрение.

Источник видео: РКН: сайт нарушает закон РФ

Татлин предложил очень конструктивистскую концепцию костюма: непромокаемый верх, сменные подкладки, возможность заменить наиболее подверженные износу части, всесезонность, независимость от моды…

Другой известнейший художник-конструктивист Александр Родченко активно работает в сфере книжного — и вообще печатного — дизайна. Всем знакомы рекламные плакаты с текстами поэта-авангардиста Владимира Маяковского? Многие из них оформлял Родченко. Есть вероятность, что он и «втянул» Маяковского в эту работу.

Родченко (и ещё один авангардист, Эль Лисицкий) иллюстрировали и сборники Маяковского.

И плакат — неважно, агитационный или рекламный — это далеко не так просто, как может показаться. Плакат должен быть ясным, цельным, оформленным в одном стиле, читаемым с любого ракурса и четко транслирующим заложенную в него идею. Родченко играет с масштабом, формой, цветом, шрифтом, добиваясь максимального единства текста и визуального оформления.

Вообще плакат, агитационные материалы, визуальное оформление массовых действий — та сфера, где авангардисты оказываются более чем востребованы.

И ещё — театр. В оформлении спектаклей участвуют многие художники, от Малевича (из театральной декорации и возникла идея того самого «Чёрного квадрата»!) до Татлина.

Родченко же — абсолютный новатор в сфере фотографии. В частности, он — пионер в съёмке с разных ракурсов, в т. ч. с нижней точки.

А в начале 1920-х конструктивисты Л. Попова и В. Степанова приходят на текстильное производство разрабатывать современные узоры и орнаменты тканей. Из порядка 400 эскизов в производство приняты около 10%. Параллельно художницы преподают в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), и через несколько лет на производство приходят их ученики.

И ещё в это время начинается разработка концепции и дизайна рабочей спецодежды. Вначале, как и многое, для актёров, для сцены. Затем — для производства. Для театральных декораций Попова и Степанова разрабатывают и трансформируемую мебель.

А в 1925 году для Международной выставки в Париже муж Степановой, А. Родченко, разрабатывает концепцию «Рабочего клуба». Он руководит оформлением советского павильона, а для своего «Клуба» разрабатывает трансформируемую и подвижную многофункциональную мебель.

Кстати, шахматный стол Родченко, кажется, производится до сих пор. И это не просто экспонат. Это еще одна декларация, которые так любили авангардисты: немедленно заявить во всеуслышание о новой концепции, новом взгляде, новом понимании!

В данном случае — новом понимании интерьера и отношений человека и его среды; и шире — на человека и быт в целом.

И ведь получилось! По отзывам иностранных специалистов и прессы, «вся обстановка клуба — образец удобства и целесообразности».

Позже многие принципы воспримут первые советские дизайнеры жилых интерьеров. Зонирование помещений; акцент на удобстве даже при малой площади; снова трансформируемая и убираемая в стены мебель; даже 6 кв. метров площади на человека — все это ответ конструктивистов на запросы и потребности общества.

За художниками-конструктивистами идут архитекторы-конструктивисты. И это будет немного другая история.

Завершим же словами конструктивиста Владимира Татлина, однажды выразившем, как мне кажется, суть искусства дизайнера: «Не к старому, не к новому, а к нужному!»