Владимир Татлин: каким был основоположник конструктивизма?

Сложно найти область изобразительного искусства, где бы Татлин не отметился ярко и мастерски. Лично у меня напрашивается сравнение с да Винчи. И это не такое уж преувеличение, а может, и совсем не преувеличение.

В. Е. Татлин — пример «человека эпохи Возрождения», умевшего, кажется, буквально все. Да и сама первая четверть ХХ века — время не менее радикальных изменений во взглядах, социальных перемен и ярчайших перемен в искусстве. И Татлин полностью вписывается в свою бурную эпоху. Больше того, он выступает, простите за тавтологию, в авангарде русского, а затем советского авангарда…

Широкой публике, не интересующейся историей искусства, имя этого талантливого человека неизвестно. Между тем Татлин — один из основоположников современного промышленного дизайна. Начинал он традиционно для авангардистов — с интереса.

Наш герой родился в 1885 году и начальные художественные навыки получил в Харьковском реальном училище еще в детстве.

Затем, не ужившись дома, нанялся юнгой на корабль. Позже Владимир закончит Одесское училище торгового мореплавания и любовь к морю пронесёт через всю жизнь. Вместе с любовью к музыке и к изобразительному искусству.

А вот с учебой в художественных учебных заведениях у Татлина не очень складывалось.

Год в Московском училище живописи, ваяния и зодчества; два года в Одесском училище торгового мореплавания. Почему?

Вроде бы из МУЗЖВ его отчислили за неуспеваемость и поведение. Похоже, Владимир упорно хотел писать по-своему, а не так, как учили. Хотя среди его наставников значатся Коровин и Серов, на тот момент совершенно передовые художники. Коровин — первый русский импрессионист; ну, а Валентин Серов — наверное, один из лучших русских художников.

Но Татлин, похоже, предпочитает еще более новые, радикальные пути. И нельзя сказать, что он такой один…

Наконец, в 1905 г. он поступает и в 1910-м заканчивает Пензенское художественное училище. За это время начинающий художник, бывая в Москве, знакомится с Михаилом Ларионовым, одним из первых и крупнейших авангардистов.

И уже в 1909 г. впервые выставляется в салоне журнала «Золотое руно», продолжавшего традиции знаменитого «Мира искусства» Сергея Дягилева.

Затем расходится с Ларионовым и сближается с Малевичем. Через некоторое время рвет и с ним… Похоже, продолжает сказываться все тот же неуживчивый характер.

С Малевичем Татлина будут связывать отношения соперничества и дружбы, достойные отдельной темы. Оба были невероятно талантливы, и каждый продвигал свое видение того, каким должно стать современное искусство. Рассказывали, как Татлин однажды выбил из-под Малевича стул, предложив тому посидеть на его любимых «цвете и форме».

Действительно, оба мастера шли в противоположных направлениях.

• Малевич продвигал супрематизм, предельным выражением которого стал всем известный «Черный квадрат», заодно с «Черным крестом» и «Черным кругом». В общем же, это т.н. беспредметная живопись, беспредметное искусство.
• Татлин же начинает работать с объёмными пространственными конструкциями, которые он называет «материальными подборами», «живописными рельефами» и в итоге контррельефами. Произведения более чем «предметные» и даже осязаемые.

В 1914 году он оказывается на Кустарно-промышленной выставке в Берлине, где работает… слепым бандуристом. То есть поет под бандуру с закрытыми глазами.

На заработанные деньги едет в Париж, где знакомится с Пикассо. То ли тот пригласил его сыграть у себя дома, то ли Татлин нанялся к нему уборщиком — это остаётся легендой. Факт то, что Татлин побывал у Пикассо и подсмотрел его новые работы.

Уточним: Пикассо в это время — фигура для русских авангардистов почти сакральная.

Ну, а Татлину мимоходного, но личного знакомства с новыми работами Пикассо хватило, чтобы радикально изменить направление своих поисков. Именно теперь он переходит от живописи к пространственным композициям. Понятно, что их приходилось не рисовать, а собирать из различных материалов. Конструировать.

Наверное, здесь и истоки будущего конструктивизма. И даже больше того. Начинающий художник впервые создает композиции из фрагментов кожи, металла, дерева, стекла, штукатурки. Иногда буквально собирая их из частей бытовых предметов. С этого момента материалом и объектом искусства может стать все что угодно.

Контррельефы и супрематизм, крайние выражения, с одной стороны, «беспредметного», с другой — подчеркнуто «предметного», и даже осязаемого искусства появляются одновременно. Больше того, Татлин представляет публике угловой контррельеф на той же «Последней футуристической выставке», известной тем, что на ней впервые выставляется «Чёрный квадрат».

Но при всей скандальной известности; при том, что сейчас русский авангард — высоко ценится и в том числе высоко оценивается; при том, что это единственный период в русском изобразительном искусстве, когда наши художники шли в первых рядах мирового искусства — в то время это было альтернативное, не признаваемое официально искусство.

А вскоре революция дает авангардистам зелёный свет. Новой стране нужно новое искусство. И уже в 1918-м Малевич и Татлин работают в Комиссии по охране художественных ценностей. В частности, он — один из инициаторов создания в Москве Музея живописной культуры. Именно как музея современного искусства.

Для авангардистов наступает период максимального благоприятствования. Продлится он не слишком долго, но об этом пока никто не знает. И Татлин сумеет по полной использовать представившуюся возможность.

Начинает он в 1919 году проектом знаменитого Памятника III Интернационала, или «Башни Татлина». Завершается этот период для Татлина в начале 1930-х не менее знаменитым проектом «Летаталин».

За это время художник преподает вначале в Петроградских государственных свободных учебно-художественных мастерских (ПГСУХМ, будущий Петроградский ВХУТЕИН), Киевском художественном институте, наконец с 1927 года — в московском ВХУТЕМАСе. Здесь он ведет курс работы с материалом, развивая найденную полтора десятилетия назад тему осязаемости, практичности, материальности искусства.

Работает как дизайнер одежды и посуды. Например, его мастерская разрабатывает поильники для новорожденных, имитирующие естественную форму женской груди и иную посуду эргономичных форм.

Создает модель модернистского «стула Татлина», двигаясь в одном направлении с дизайнерами второго крупнейшего европейского центра современного искусства — Баухауса.

Наконец, по сути, создает конструктивизм как концепцию. Сам Татлин спроектировал всего одно строение — Башню III Интернационала. А через несколько лет, в 1925 году, создается ОСА (Организация современных архитекторов), объединение архитекторов-конструктивистов.

Да и среди студентов Владимира Евграфовича есть, разумеется, будущие архитекторы. Назову всего одно имя: Леонид Павлов, выпускник последних лет существования ВХУТЕИН, впоследствии — крупнейший советский архитектор-модернист, в ряде проектов прямо опиравшийся на озвученные Татлиным идеи.

В 1932 году он получает звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР, и в это же время заканчивает работу над «Летатлином». И всё.

Очень скоро Татлин, как и некоторые другие авангардисты, становится не востребован. Страна снова меняется. В частности, начинается борьба с «формализмом», в котором обвиняют в том числе и Татлина. Многообразие художественных стилей уходит в прошлое. Теперь в архитектуре оказывается нужно ар-деко, а чуть позже — классицистический стиль; в живописи и скульптуре все вытесняет соцреализм.

Живопись соцреализма прекрасна, но… Но как же жаль, что из-за вмешательства политики он на десятилетия остался единственным советским стилем. Даже такие фигуры, как Родченко, Татлин, Мельников, Леонидов, оказываются, по сути, выброшенными из активной творческой практики.

И еще. В 1935 году умирает Малевич, с которым Татлина связывает странная многолетняя вражда.

В 20-х по полной раскрывается не только талант, но и сложный характер основоположника конструктивизма. Так, у него обостряются параноидальные черты: опасения, как бы конкуренты не украли его идеи. Надо сказать, он не один такой. Тот же Малевич тщательно скрывал подготовку к выставке «0.10», где впервые обнародовал супрематизм. Нужно ведь было застолбить свое первенство!

У Татлина доходило до работы за наглухо занавешенными окнами и таблички типа «Ученикам Малевича вход воспрещен!» у входа на выставку.

Притом, будучи в хорошем настроении, он заходил в гости к своему заклятому недругу поиграть на бандуре… А когда один из учеников Малевича рассказал, что отремонтированная Татлиным печь дымит, ожидая, что учитель позлорадствует, к своему удивлению, услышал: «Так он не печник, он художник!»

При чем тут отношения с Малевичем? Это не больше чем предположение, но не исключено, что их соперничество подстегивало Татлина к все новым поискам. Известно, что на похоронах Малевича он пошутил, глядя на гроб: «Притворяется!» Не всегда рассказывают, что после этого Татлин плакал. С Малевичем уходила эпоха…

Во всяком случае, после этого времени Татлин не создал ничего революционного.

Он вообще вынужденно выпадает из активной творческой жизни. Настолько, что вроде бы случайно встретив его уже после войны, один из некогда его знавших, удивляется: «Татлин? Как, разве он еще жив?»

А он жив. И даже работает. Жить-то на что-то нужно. Рисует он большей частью для себя, и это вполне традиционная живопись (не забываем, он дипломированный художник и преподаватель живописи!).

Одна из последних его работ — ванитас, аллегория скоротечности жизни.

Профессионально же Татлин работает театральным художником-декоратором. В частности, во МХАТе. Есть рассказ о том, как он однажды создавал визуальное ощущение южной жары: через очень тонкий слой древесины направил на сцену мощный луч софита, падавший на емкость с водой. От которой свет разбегался солнечными зайчиками.

Он как был, так и остался мастером оригинальных решений. Пускай даже теперь они реализовывались лишь на сцене.

А ведь и здесь он некогда стал первопроходцем. В 1911 году Татлин первым переносит на сцену авангардную живопись, разрабатывая эскизы костюмов и декорацию к драме «Царь Максемьян и его непокорный сын Адольф».

Больше того, в 1923 году Татлин ставит повесть «Зангези» Велимира Хлебникова и сам же исполняет главную роль. Ну, а через десять лет театр остается единственной сферой приложения его гения. Это безусловная трагедия творческой личности.

И снова характерная параллель: считающийся сейчас величайшим из величайших да Винчи долгие годы организует, ставит, технически обеспечивает… придворные праздники и прочие публичные действа при дворе герцога Миланского. Зарабатывать-то на жизнь нужно…

Кажется, лишь однажды Татлин работает именно художником: руководит бригадой, изготавливающей наглядные пособия для МГУ.

И конечно, бандуры. Их он делает для себя, работая до последних дней жизни.

Наследие Владимира Евграфовича и значение того, что он сделал, стало заново переосмысляться уже позже. Во всяком случае, на родине. Один из основоположников дизайна — не только советского, но и мирового, как раз в то время и формирующегося.

Через десятилетия его бывший студент, Леонид Павлов, реализует некоторые принципы, некогда озвучивавшиеся Татлиным во ВХУТЕИНе, в грандиозных проектах советской архитектуры.

Возможно, и Башня III Интернационала будет когда-нибудь построена? Как главный памятник своему создателю и победившему коммунизму, которому и была некогда посвящена.