Как современное искусство приходило в церковь?

Нет, не церкви какой-то новомодной религии, а очень даже христианские и вполне католические. Просто работали над их постройкой и оформлением вышеперечисленные представители современного искусства.

Первую из них спроектировал, еще в конце 1920-х годов, один из новаторов железобетонного строительства Огюст Перре. В прошлом — патрон и наставник великих модернистов Ле Корбюзье, Гроппиуса и Ван дер Роэ. В будущем — автор прототипа наших «хрущевок».

Но пока мы в 1920-х — в эпоху расцвета авангарда: в Европе работают Вальтер Гроппиус и Мис ван Дер Роэ, в США строит Фрэнк Ллойд Райт, в Бразилии — Григорий Варшавчик, в Германии и СССР действуют школы Баухауз и ВХУТЕМАС, в СССР появляется первая типовая малоэтажная застройка — прообраз массовой архитектуры 50−60-х…

Католическая церковь не раз за свою историю «подхватывала» новые течения в искусстве. Или, как минимум, не мешала приглашенным ей художникам работать так, как они считали правильным (в этом смысле современное искусство пришло в церковь столетиями раньше!).

Не стал исключением и ХХ век. Огюст Перре стал автором одного из первых авангардных храмов. Естественно (иначе и не было бы смысла привлекать зодчего-модерниста), построив его так, как положено модернисту. Впервые — целиком из железобетона. В этом был и практический смысл — строить из бетона дешевле, чем из камня, и быстрее, чем из кирпича.

(Кстати, распространено представление о том, что в 60-х в СССР бетон предпочли кирпичу для удешевления. На самом деле, выходило быстрее, но не дешевле.) Но новизна новизной, а церковь богата традициями. И Перре проектирует обычную для западного христианства трехнефную базилику.

Это внутри. Зато снаружи получилась вот такая ажурная конструкция. Ничего общего с тем, как принято строить храмы. Хотя… Ведь ажурные, «сетчатые» стены не самоцель. Стены, где просветы между несущими элементами каркаса проницаемы для света…

Не в этом ли идея готического храма? Разгрузить, освободить стены и заполнить их витражами. Так что Перре как раз следует готической традиции. Просто это не традиционная каменная, а железобетонная готика. Не имитирующая камень, а использующая именно возможности нового материала — при сохранении идеи готического храма.

Отвлечемся от архитектуры? Одну из самых нетипичных храмовых росписей выполнил Пабло Пикассо. Вдвойне необычно то, что Пикассо — атеист и социалист. И предложение расписать церковь он принял далеко не сразу. Поспособствовало то, что схожими проектами уже занимались его друзья и коллеги. Анри Матисс проектирует Капеллу Четок, Жорж Брак создает эскизы церковных витражей.

К тому же, Пикассо предлагают расписать недействующую капеллу — то есть уже вроде бы не церковное, а гражданское здание. Да и заказчик — не церковные, а городские власти. И никто не требует от художника религиозной тематики. Пикассо сам решает, что писать.

Итогом стали два больших панно: «Война» и «Мир». А всё вместе называется «Храм Мира»… Как ни крути, Пикассо сам отсылает зрителей к религиозной тематике.

Вот церковные витражи еще одного коммуниста, Фернана Леже, украсившего несколько храмов.

Между прочим, одним из первых и известнейших модернистов, занимавшихся церковным декором, был Марк Шагал. Работавший… да где только не работавший! Шагал изготавливал витражи и для ряда католических храмов, и для синагоги в Иерусалиме.

Ну, а с самой, наверное, оригинальной манерой церковной росписи, выполненной Анри Матиссом, мы уже знакомы.

Впрочем, самой ли? А вот это?

Это тоже церковный декор, роспись, украшающая капеллу Нотр-Дам-дю-О в Роншане. Выполненная великим Ле Корбюзье в им же спроектированной церкви.

А это — интерьер храма.

И экстерьер.

Почему Корбюзье, всю жизнь стоявший на позициях крайнего рационализма, спроектировал столь странное строение? Почему вообще атеист и материалист взялся за строительство церкви? Неясно. Зато мы видим, что он умел строить очень по-разному. Причем во всех представленных здесь его проектах архитектору давали карт-бланш, предоставляя самому решать, в каком стиле строить.

Давайте взглянем на ещё один проект Корбюзье.

На что это похоже? По-моему, на какое-то укрепление. В какой-то мере так и есть. Это и есть укрепление, отделяющее его обитателей от суетного мира. Монастырь Сент-Мари-де-ла-Туретт.

В 1953 году священник Пьер Кутюрье, бывший художник и поклонник современного искусства, пригласил своего друга Ле Корбюзье для проектирования монастыря. Кутюрье уже работал с Шагалом и Матиссом. И теперь Корбюзье мог проектировать по своему усмотрению. Собственно, он вполне следует традиции. Монастыри издавна строились в форме крепостей. Вот и здесь — суровая, без излишеств, бетонная архитектура, вырастающая из крутого склона.

Но, как ни странно (вспоминаем церковь Огюста Перре), модернистская форма здесь применена к очень традиционной схеме монастыря: замкнутый периметр, ограниченный тремя корпусами келий и зданием церкви.

Церковь — это вон тот корпус без окон, отличающийся от трех остальных.

Впрочем, не все здесь так сурово. Вот, например, интерьеры монастыря…

Ну, а это церковь Saint Pierre в Фирмини — последний проект Корбюзье, завершенный уже после смерти мастера.

Почему церковь приглашала мастеров не просто самых передовых, но зачастую еще и атеистов? Или принадлежащих (как Шагал) к другой религии?

Когда-то любое направление искусства бывало новым. Тем более у самых передовых и лучших мастеров. А церковь, в общем-то, всегда старалась приглашать лучших.

• Первые каменные православные храмы северо-восточной Руси строят и украшают зодчие-католики, присланные германским императором Фридрихом Барбароссой.
• Через три с половиной века главный храм Московской Руси, Успенский Собор, строит итальянец Фьораванти.
• Кстати, храм Покрова-на-Рву, тот который Собор Василия Блаженного, также, скорее всего, строили итальянцы…

После падения Византии немало греческих (православных!) мастеров остается работать на новых, турецких заказчиков. А те, кто сбежали из последней Римской Империи (раньше, во время Четвертого крестового похода), становятся одним из факторов, инициировавших начало итальянского Ренессанса.

Чуть позже великого Микеланджело приглашает турецкий султан. Да, строить предполагается светское сооружение — мост. Но думается, прими мастер приглашение — едва ли дело ограничилось бы единственным проектом.

В XVIII веке в петровскую Россию едут уже мастера из протестантских стран, строящие здесь в том числе и церкви. Эта традиция продолжается и после Петра.

Ну, а в ХХ веке эстафету подхватывают мастера авангарда и модернизма, в том числе основоположники современного искусства. Как вы думаете, в какой манере они должны были строить культовые сооружения? Правильно: так, как привыкли, как любили и как считали нужным строить…

Когда-то именно католическая церковь являлась крупнейшим заказчиком для художников, скульпторов и архитекторов. Так что многие, если не большинство нововведений, прежде всего появлялись в церковном же, религиозном искусстве.

Ярчайший пример — все тот же Микеланджело с его «Пьетой» и росписями Сикстинской капеллы.

И архитектура барокко, «изобретенная» католическими архитекторами в период Контрреформации, чтобы впечатлять верующих, привлекать внимание, усиливать религиозное воздействие.

Да ведь пятью веками раньше именно в католической церкви появилась небывалая прежде готическая архитектура!

Но в ХХ веке новое искусство не выходит из церкви, а приходит туда. Далеко не сразу, но приходит. И какое искусство!