«Куб» Винченцо Натали. Что находится за пределами Куба?

Перейти к первой части статьи

И хотя мы постепенно — вместе с героями — понимаем, как работает эта хитроумная темница с ловушками, и даже находим из неё выход, финал фильма так и не даёт ответов на главные вопросы: что же находится за пределами Куба и кто создал Куб и зачем? Парадокс, но мне кажется, что именно эта недосказанность и сделала фильм культовым, превратив его из фантастического триллера в своеобразную философскую притчу, открытую для интерпретаций.

Квентин:
Я увидел его за письменным столом, за разработкой этой махины. Он не даст тебе разгадать эту загадку. Потому что мы — цель этого куба. Ты поняла, Ливен? Куб — это мы.

Впрочем, самые очевидные гипотезы выдвигают сами персонажи фильма. Одни из них считают, что Куб создало правительство или военные, другие — что это развлечение богатого психопата, третьи — что тут не обошлось без инопланетян.

Холлоуэй:
Это как в Чили. Они всегда приходят за тобой ночью. Только власти могли соорудить такую мерзкую штуку.

Так или иначе, большинство сходится во мнении, что это некий жестокий эксперимент, за которым его организаторы постоянно наблюдают. И надо сказать, что в пользу эксперимента свидетельствует много косвенных данных.

• Во-первых, комнаты Куба имеют номера, которые в итоге окажутся теми подсказками, что приведут узников к выходу.
• Во-вторых, среди узников оказывается два математика (Ливен и Казан), способные расшифровать эти номера.
• В-третьих, в то время как у остальных узников были отобраны все личные вещи, Ливен оставлили очки, чтобы она могла делать расчёты.

Уорт:
— Иди ты к черту, Квентин! Я не хочу умирать. Но я — реалист. Стали б они строить такую машину, если б из неё был выход?
Квентин:
— А стали бы они оставлять нам подсказки, если б не было выхода?

Главным противником вполне логичной версии об эксперименте становится инженер Уорт. Именно в его уста режиссёр вкладывает главный философский посыл фильма и именно его мнение выглядит как самое авторитетное. Ведь Уорт — единственный узник, имевший прямое отношение к созданию Куба. Правда, его участие заключалась лишь в разработке внешнего каркаса — саркофага, поэтому ни о цели устройства, ни о его заказчиках он не знает практически ничего.

Уорт:
Говорил по телефону с какими-то людьми, с ребятами типа меня. Которые работали над мелкими деталями. Никто не знал, в чем суть. Всем было плевать. Так они шифруются. Разделяют участников, чтобы правая рука не знала, что делает левая. Ты делаешь свое маленькое дело, мастеришь какую-нибудь фиговину в Саскатуне, а она оказывается важнейшим компонентом душегубки.

До этого момента рассуждения Уорта не лишены смысла. Но вот дальше он начинает убеждать других, что Куб никем не контролируется.

Уорт:
— Тебе трудно это понять, но никакого заговора нет. Никто не виноват. Безмозглая грубая ошибка проникла в генеральный план. Большой Брат не следит за тобой. Я проанализировал данные. И понял, что никто не стоит за этой адской машиной.
Квентин:
— Кто-то должен был одобрить этот план.
Уорт:
— Какой план? Только мы знаем, в чём он состоит.
Квентин:
— Мы понятия не имеем.
Уорт:
— Мы осведомлены лучше других. Кто-нибудь, может, и знал, в чём суть машины. Но его уволили, вычеркнули из списка, а душегубку продали. Даже если у неё и была цель, её исказили, затусовали.

Ещё более странно звучит ответ Уорта на вопрос, зачем в Куб кидают людей:

Уорт:
— Машина имеется? Нужно либо её использовать, либо признать её бестолковость.
Квентин:
— Меня от тебя тошнит, Уорт.
Уорт:
— Меня от себя тоже. Мы оба — части одной системы. Я рисовал ящик, а ты бегал. Помнишь, что ты сказал — будьте проще, сконцентрируйтесь на себе. Анализируйте, что у вас под носом. Никто не хочет видеть общей картины. Жизнь слишком сложна. Мы попали сюда, потому что эту штука действует бесконтрольно.

Объяснение, надо сказать, так себе. Нет, я догадываюсь, что хотел сказать режиссёр. Сама идея о том, что никто не видит «общей картины», занимается только деталями и тем самым делает мир опасно непредсказуемым, не лишена философской глубины (поневоле вспоминается строчка из песни НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА: «Такое ощущенье, будто мы собираем / Машину, которая всех нас раздавит»). Об этом свидетельствует и последняя фраза Уорта, когда выход открывается.

Ливен:
— Ты не должен выходить из игры, ты ни в чём не виноват!
Уорт:
— Мне там не к чему стремиться…
Ливен:
— А что там?
Уорт:
— Бескрайняя человеческая глупость…

Всё бы хорошо, вот только представить в контексте (!) фильма, что кто-то просто кидает людей в Куб без всякой цели, просто так — лично мне сложно. Ну, а если Куб действует совершенно бесконтрольно, то каким мистическим образом туда попадают узники? И уж совсем непонятен следующий диалог:

Холлуэй:
— Давно ты знаешь, что это душегубка?
Уорт:
— Пару месяцев.

Откуда он это знает, понять решительно невозможно. Эти реплики Уорта — наверное, самый слабый момент в сценарии (всё-таки режиссёр снимал фантастику, а не мутный арт-хаус, где подобные непонятные вводные — норма). Поэтому зрителю трудно отказаться от мысли, что он всё-таки наблюдает какой-то эксперимент — например, призванный прояснить владельцам Куба его суть (пускай даже и утраченную). И если убрать отдельные неубедительные фразы Уорта, то открытый финал выглядит правильным решением, позволяющим каждому зрителю делать собственные выводы.

Винченцо Натали:
Происхождение Куба окутано тайной. Об этом говорится в сюжете, а по факту мы видим, что один из персонажей был причастен к созданию Куба. Но даже он не имел полного представления о том, что это за сооружение. Его сущность никогда не раскрывается полностью. Это всегда остается загадкой. И мне, и людям, с которыми я писал сценарий, было интереснее уйти от двусмысленности и таким образом дать простор для интерпретаций.

Важно сказать, что к идее такого финала Винченцо Натали пришёл далеко не сразу. Благо на официальном сайте режиссёра — vincenzo-natali.com — мы можем найти несколько ранних версий сценария фильма и проследить, как менялся и складывался авторский замысел.

Самый старый из доступных сценариев датируется 4 июня 1994 года. Несмотря на то что в нём немало знакомых сцен, он довольно сильно отличается от окончательной версии. В первую очередь, это касается персонажей.

Например, среди них нет ни одной женщины. Также в группе имеется аж два (в целом положительных) лидера — Брукс и Райкер, а роль главного злодея отведена не полицейскому, а наёмному убийце — Дрейку. «Мастера побега» здесь зовут не Ренн, а Кокс. Причём, в отличие от Ренна, он маленький, трусоватый и довольно болтливый. В пофигисте и пессимисте Блайте без труда узнаётся прообраз Уорта (как и Уорт, он к концу фильма преображается и становится настоящим героем).

Принципы отбора узников здесь тоже вполне понятны. В числе пленников Куба оказываются бывшие преступники, редактор подпольной антиправительственной газеты, криптограф, способный расшифровать номера, аутист с феноменальными арифметическими способностями и инженер, частично проектировавший Куб (и это не Блайт, а совершенно другой персонаж — Эллис). Причём Эллис в курсе основной цели проекта и без обиняков рассказывает остальным, что Куб создан для проведения поведенческого эксперимента.

Со сценой финала всё обстоит сложнее, потому что в опубликованном файле сценария, как назло, отсутствует предпоследняя страница. Мы можем прочесть только последний абзац, из которого понятно лишь то, что аутист (тут его зовут Иган) уже находится за пределами Куба. Он стоит над трупом Блайта, смотрит в небо и плачет.

Говорят, что существовала и такая версия финала, где Казан оказывался в инопланетном пейзаже, а небо усеивали множеством экзопланет. Да и внутри Куба герои находили еду явно неземного происхождения.

Как бы то ни было, уже в конце июля 1994 года Винченцо Натали кардинально переписывает финал на хорошо нам знакомый — тот, где Казан уходит в сияющую неизвестность. Работа же над остальным сценарием продолжалась.

В ноябрьской версии 1994 года среди узников Куба появляется женщина со знакомым именем Холлоуэй. Несмотря на то что по профессии она тоже врач, в остальном её образ мало напоминает будущую нервную старую деву. Здесь это довольно боевая барышня, имеющая сына и попавшая в Куб за участие в радикальной повстанческой организации.

«Мастера побега» уже зовут Ренн, но он всё ещё болтливый, немного комичный, персонаж, сыплющий цитатами из… Сократа, Кьеркегора и Ницше!

Ренн:
Я должен был стать профессором философии, но воровство оказалось прибыльнее… Я должен читать лекции о тщетности жизни, а не быть её живым примером…

Появляются в этом сценарии и персонажи Ливен, Квентина и Уорта. Теперь о Кубе рассказывает Уорт, и его рассказ здесь куда более конкретен, чем в окончательной версии.

Уорт:
— Я не шпион. Здесь не нужны шпионы. Это место записывает всё, что мы делаем.
Ливен:
— Откуда ты это знаешь?
Уорт:
— Потому что я помог построить эту чёртову штуковину, понятно?! Это не мои ловушки. Я всего лишь спроектировал двери…
Квентин:
— Что ты знаешь об этом месте?
Уорт:
— Немного. Я никогда не видел общей картины. Всё, что я знаю, это то, что мы находимся в большом кубе — двадцать комнат в высоту, двадцать комнат в ширину… (в окончательной версии комнат станет двадцать шесть — С.К.)
Холлоуэй:
— Что на другой стороне?
Уорт:
— Маленький остров.
Квентин:
— Охрана есть?
Уорт:
— Я так не думаю. Зачем беспокоиться? Бежать-то некуда.
Холлоуэй:
— Почему мы здесь? Что это за место?
Уорт:
— Я действительно не знаю. Это своего рода эксперимент. «DP Systems Project 2069» (номер проекта, возможно, намекает на то, что события происходят в будущем — в 2069 году — С.К.). Они — оборонные подрядчики… Это всё, что я знаю.

Следующие два года сценарий переписывался ещё несколько раз, становясь более загадочным и интригующим. В итоге о создателях Куба не осталось практически никакой информации.

Кроме того, изменился вид многих ловушек и исчезли многие экшн-сцены (например, в сценарии 1994 года между узниками периодически вспыхивали потасовки в духе голливудских боевиков). Думаю, в данном случае сказалась не столько воля автора, сколько недостаток бюджета.

А вот финальная сцена оставалась под вопросом вплоть до завершения съёмок. Как вспоминал Натали, продюсеров она сильно не устраивала (и их можно понять).

Винченцо Натали:
Они хотели контекста. Они хотели знать, где это происходит, откуда эти люди. Многие хотели, чтобы мы изобразили, что снаружи Куба, посмотреть, кто стоит за Кубом, кто нажимает на кнопки. Продюсерам было страшно подумать о создании фильма, который не отвечает на эти вопросы. Я думаю, что многие люди, смотрящие фильм, разочарованы им, потому что он не предлагает этих ответов.

Поначалу режиссёр поддался давлению и всё-таки снял дополнительный финал. Частично о нём можно судить по отрывку сценария, датируемому 7 ноября 1996 года. Правда, в этой сцене не было ответа на вопрос о происхождении Куба. Мы просто видели Казана (уже в другой одежде) стоящим посреди оживлённой улицы мегаполиса. После чего следовала нарезка кадров, изображавших ряд одинаковых стеклянных башен, которые тянутся до горизонта, бесконечную сеть улиц с людьми, запертыми в автомобильных пробках, и работников, корпящих над своими проектами в офисе. При этом если сцена выхода Казана из Куба, утопала в белом свете, то городская сцена постепенно погружалась в чёрный фон.

Аналогии, думаю, объяснять не нужно.

Впрочем, как именно выглядели отснятые кадры, мы так и не узнаем. В последнюю минуту Натали всё-таки рискнул и решил остаться верным своему авторскому видению. На вопрос, сохранился ли где-то альтернативный финал, режиссёр ответил в Твиттере так: «Я его сжёг и растоптал, его никто не увидит».

Винченцо Натали:
Как только вы вышли из Куба, там может оказаться всё, что угодно. Вероятно, это вообще не Куб. Вероятно, это что-то более причудливое и абстрактное. Но, честно говоря, я никогда не задумывался об этом всерьёз.

На этом мой затянувшийся (но, надеюсь, интересный) рассказ о фильме «Куб» Винченцо Натали заканчивается. Однако идея Куба оказалась столь успешной и привлекательной, что другие режиссёры не смогли удержаться и сняли свои приквелы, сиквелы и ремейки. И они достойны, как минимум, одной отдельной статьи.

Окончание следует…