Камилла прозвали «вторым основателем Рима» за победу в 390 году до нашей эры над галлами. За четыре года до этого события вспыхнула война между римлянами и жителями города Фалерии. Город этот был хорошо укреплён, и Камилл приступил к длительной осаде. Фалерийцы не боялись римлян: они были уверены в прочности стен и оставляли на башнях только дозорных. Выпускали даже школьников на прогулку за городские ворота, не зная, что учитель был предателем и сочувствовал римлянам. Каждый день он отводил детей всё дальше от стен города и, наконец, привёл в лагерь римлян, отдав их солдатам как заложников, а сам попросил отвести его к Камиллу.
Учитель сказал полководцу, что решил оказать ему услугу и привёл детей врагов. Он ожидал награды за свой низкий поступок, но Камилл осудил предательство учителя. Он обратился к своим воинам и сказал: «Вы знаете, что война — дело жестокое и, зачастую, несправедливое. Но для порядочных людей и на войне существуют законы. Все мы желаем победы, но не можем покупать её ценой преступления. Полководец и его воины должны рассчитывать на своё искусство и мужество, а не на чужую подлость». Затем он приказал своим воинам раздеть негодяя и связать.
С изменника сорвали одежду, связали за спиной ему руки и поставили перед Камиллом. Полководец приказал принести плети, раздать детям и затем обратился к ним со словами: «Вы, дети, идите к своим отцам и матерям, а изменника гоните перед собой. Пусть каждый подгоняет его своим кнутом или плетью!». Обрадованные ребятишки погнали с улюлюканьем предавшего их наставника.
А жители осаждённого города в это же время пришли в ужас, узнав о предательстве учителя и о том, что их дети попали в лагерь врага как заложники. Толпы бедных родителей вышли в отчаянии за ворота и вдруг увидели голого человека со связанными руками, которого гнали к стенам их дети, стегая прутьями и плетьми. Забыв про опасность, фалерийцы бросились к этому странному шествию.
Дети рассказали своим родителям, что произошло в лагере врага, и фалерийцы решили созвать Народное собрание. На нём они восхищались благородством полководца, называя его родным отцом и защитником детей. Народное собрание города постановило прекратить сопротивление и послало самых именитых граждан в лагерь римлян сообщить о капитуляции. Полководец назначил заплатить фалерийцам за расходы, понесённые римлянами, и вчерашние враги заключили дружественный союз.
Большинство воинов осталось недовольно Камиллом за то, что он не позволил разграбить город. Они не понимали, что Камилл сберёг самое ценное — их жизни, ведь любой из них мог погибнуть при штурме Фалерий и получить в качестве награбленного только могилу. В Риме тоже многие выражали недовольство и говорили, что он не любит свой народ. Камилл решил покинуть Рим. Он вышел за городские ворота и сказал провожавшей его толпе: «Римляне! Вы опозорили меня и изгнали, но скоро вы раскаетесь, и вам понадобится ещё Камилл. Вы с нетерпением будете ждать его возвращения. И если моей родине будет угрожать опасность, я забуду обиды и приду на помощь».
Камилл оказался пророком: не прошло и года, как страшное бедствие обрушилось на его родину — воинственные галлы победили римлян в сражении у места впадения речки Аллии в Тибр. Они разграбили город и окружили Капитолий — крепость на холме, за стенами которой укрылись оставшиеся в живых воины. Римляне обратились за помощью к несправедливо изгнанному Камиллу и попросили его возглавить остатки войска. Не голодные гуси спасли тогда Рим, разбудив гоготаньем защитников Капитолия, а Камилл и его воины, разбившие в сражении галлов. Римляне не хотели восстанавливать разрушенный город, но Камилл настаивал, созвал сенат, и сенат согласился с полководцем.
Много столетий прошло с тех пор, человечество вступило в эру освоения космоса, но не перевелись почему-то люди и правители, способные брать детей в заложники: видно, в младенчестве им никто не рассказывал о подвигах Марка Фурия Камилла, его мужестве, благородстве и порядочности в жестоких условиях рабовладельческого общества.
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...