Корабли и судьбы. Русский «дедушка» Чилийского флота?

Командующий чилийским флотом адмирал Кокрейн тоже оказался не лыком шит и умудрился покомандовать еще флотами Бразилии и Греции и в чине полного адмирала упокоиться в Вестминстерском аббатстве в Лондоне. А начинался этот детектив в холодном Архангельске…

44-пушечный фрегат «Патрикий» — творение знаменитого корабельного мастера Андрея Курочкина — был спущен на воду в Архангельске в 1816 году и той же осенью по пути в Кронштадт заходил во французский порт Кале для вывоза русских оккупационных войск. Сработанный из мало известной на западе лиственницы, корабль во многом превосходил «дубовые» британские суда, и на него не раз зарились понимающие толк в таких делах англичане. А в это время, по выражению русского посла в Бразилии, «жителям Чили удалось стряхнуть с себя иго метрополии». Потому весна 1817 года для русского флота была не менее «исторической», чем для несчастного испанского короля.

Дальнейшая захватывающая история корабля, попавшего в Чили, начинается с продажи целого флота Испании в 1817 году. Этот эпизод почему-то стыдливо замалчивался в период императорской России, а в советское время, кажется, еще более тщательно. Потому я делюсь информацией, добытой из Академии истории флота и мореплавания в Вальпараисо благодаря моей переписке с доктором Карлосом Агуирре Видауре при любезном содействии чилийского посла в Москве господина Джеймса Холгера. Потрясающие подробности всей эпопеи я к тому же долго изучал в фондах ЦГАВМФ в Петербурге.

Память о «дедушке» чилийского флота бережно сохраняется в далекой стране. В Клубе военного флота в городе Вальпараисо хранится главная реликвия — картина знаменитого английского мариниста Томаса Соммерскейла с изображением батальной сцены русского фрегата. Другой победный сюжет демонстрируется на картине чилийского художника Гильермо Гроссмахта. А музей Военного и Гражданского флота посвятил кораблю большую комнату с картинами и реликвиями с русского корабля, в числе которых стол из кают-компании фрегата. Здесь же несколько моделей корабля, которые изготовил известный мастер Эрнан Мадариага Монтойа, и ныне живущий в Вальпараисо. Но вернемся в весну 1817 года.

Фердинанд VII Александру I, 25 марта 1817 г.

Государь, брат мой!
Несчастья прошлых лет разрушили испанский флот, верфи разграблены… жизни моей не хватит, чтобы восстановить все утраченное… Вершиной доброты Вашего Величества было бы согласие создать в настоящий момент ядро испанского флота, уступив мне несколько кораблей и фрегатов из Ваших эскадр на Балтийском море.

Приманка в виде «старых» кораблей морское начальство вдохновило более всего и вскоре строго секретный список на продажу был составлен. Это были пять 74-пушечных кораблей старой постройки: «Дрезден», «Норд-Адлер», «Любек», «Нептунус», «Трех Святителей». Из трех 44-пушечных фрегатов «Меркуриус», «Автроил» и «Патрикий» лишь последний был по настоящему боеспособен. Вскоре последовала спешная подготовка к строго секретному «дальнему вояжу», поскольку Акт о продаже Россией военных кораблей Испании был подписан в Мадриде еще 30 июля 1817 года.

Выход проданных кораблей состоялся в октябре 1817 из Ревеля. 9 февраля 1818 эскадра контр-адмирала Моллера в числе пяти кораблей и трех фрегатов прибыла в Кадис. Началась процедура приемки кораблей. Вскоре команды русских моряков на 12 испанских транспортах отправились на родину. Россия получила 13 600 000 рублей ассигнациями, что соответствовало почти 700 тысячам фунтов стерлингов. Часть долга была принята в «звонкой монете» — за каждый полноценный пиастр по 4 рубля 50 копеек.

Посол Татищев императору Александру I, Мадрид, 24 марта 1818 г.

Весьма печально, Государь, что я не могу принести к стопам Вашего Императорского Величества столь же удовлетворительный отчет о состоянии кораблей, как о состоянии отбывшей на родину команды.

Реакция императора была немедленной: чтобы как-то уладить конфуз, он приказал подготовить три более новых фрегата («Поспешный», «Проворный» и «Легкий») оценив их в 3.200.000 рублей. Итак, состояние проданных кораблей было, пожалуй, самым веским аргументом в пользу замалчивания всех их последующих «подвигов». Линкоры так и не вышли в море, и их сдали на слом. Три фрегата добрались до Кубы и там затонули. Лишь новейший фрегат «Патрикий», переименованный в «Regina Maria Isabel» в мае 1818 года вышел к чилийским берегам в качестве флагмана и защитника конвоя из 10 транспортов с 2500 солдатами, оружием и амуницией для подавления провозгласившей независимость республики Чили.

В конечном итоге испанцы высадились на берег Чили близ Талькахуано, а русский фрегат был захвачен повстанцами и приведен в Вальпараисо, где получил свое новое имя в честь диктатора (президента) новой республики — «О'Хиггинс» и стал флагманом Чилийского флота. Командование флотом принял 43-летний британский опальный капитан 1 ранга лорд Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд. Его изгнали с флота и из Палаты лордов. Кокрейн принял приглашение чилийского диктатора занять пост Командующего чилийским флотом. Его уж точно не испугал даже декрет испанского короля о смертной казни для иностранных наемников у повстанцев.

Сенат республики возвел опального британца в чин вице-адмирала и назначил Командующим флотом. 28 декабря 1818 г. первый в истории республики Чили командующий Военно-морским флотом лорд Томас Кокрейн поднял свой флаг на… русском фрегате «Патрикий», ставшем флагманским кораблем чилийского флота до мая 1826 года.

Уже в январе 1819 года флот Чили под командованием Кокрейна разгромил испанскую эскадру на рейде Кальяо близ столицы Перу — Лимы. В следующем году проведена блестящая операция по захвату форта Коралл и морской бой близ Кальяо, где был пленен флагман испанского флота фрегат «Эсмеральда», вскоре переименованный в «Вальдивию». Этот фрегат еще более усилил чилийский флот у побережий Чили и Перу, что и привело к окончательной победе революций в этих странах.

Новый поворот в судьбе русского фрегата наступил в 1823 году. В связи с изгнанием президента олигархами и церковью его переименовывают в «Maria Isabel». По той же причине Кокрейн покидает Чили и становится Командующим флотом в Бразилии, ведущей борьбу за независимость. от Португалии.

В мае 1826 года по просьбе дружественной Аргентины фрегат был продан аргентинцам за сто тысяч долларов США. Получив гордое имя «Буэнос-Айрес», фрегат под флагом свободной Аргентины стал готовиться к почетной миссии флагмана аргентинского флота. Вместе с двумя другими судами будущий флагман отправился к новому месту службы. Май в южном полушарии — последний месяц осени со свирепыми ветрами и штормами. Рейс из Вальпараисо в столицу Аргентины закончился трагически для русского фрегата. Он исчез в океане вблизи мыса Горн…

Заметим, наконец, что само имя корабля, вызывающее сомнение своим «неславянским» звучанием, — сугубо российское явление. Родом Патрикий был из Греции и в Россию приехал с митрополитом Фотием, который назначил его ключарем Владимирского собора. В 1430 году татары совершили набег и потребовали выдачи сокровищ собора. Но св. Патрикий успел их скрыть и, верный своему долгу, умер при пытках, не выдав своей тайны. Патрикий, таким образом возглавил историческую галерею «сусаниных» — героев-мучеников в разных ипостасях. Вскоре после продажи «Патрикия» испанцам, Курочкин построил новый 44-пушечный одноименный фрегат. Корабль с этим именем постоянно возобновлялся в русском флоте — в его составе всегда был «Патрикий».

И кто теперь помнит о «русском дедушке Чилийского флота», если он впервые упомянут в редком справочнике «Российский парусный флот» (Воениздат, 1997)? Мои призывы к властям и музейным работникам в Архангельске поставить памятник «Патрикию» остались без ответа. Между тем судьба этого корабля — настоящая находка для воссоздания морского достоинства России, так униженного нелепыми авариями последних лет.