Что такое современная публичная библиотека и есть ли у нее будущее?

Мало кто сомневался в том, что так оно и будет: из-за высокой оплаты люди перестанут приходить, и библиотеки закроют по причине ненадобности. Мы же видели, что все, что было гордостью нашей страны, последовательно разрушается. Образование и культура просто не могли не быть уничтожены, и мы заранее смирились или почти смирились. Отбивать библиотеки, когда под угрозой исчезновения оказались даже школы, некому было. Но чудо свершилось — помещения и фонды уцелели. Не знаю, кого благодарить. Кого благодарят за добрые чудеса?

Прогнозы оказались не верны. Не исключено, что именно благодаря мрачным прогнозам ликвидация культуры не была тотальной. Кто бы ни были те недоброжелатели, которые игнорировали призыв «не резать курицу, которая несёт золотые яйца», им тоже наверняка не нужны толпы шляющихся по улицам подростков, готовых уничтожать все на своем пути. Если дети и взрослые не заняты чем-то разумным и достойным уважения, то справляться с ними довольно трудно, а превращать совсем недавно процветавшую страну в выжженную землю без единого жителя — это дело не трудное, но уж очень злое. У зла есть свои ограничения, связанные с потребностью в выживании. Даже зло вынуждено делать хорошее лицо при какой бы то ни было игре.

Итак, библиотеки не исчезли. Правда, не все и не всякие. Из великого множества профессиональных библиотек на всю Москву уцелели только две, да и тем приходится сдавать площади в аренду и раздаривать фонды. В учреждениях живут частными пожертвованиями, там во многих случаях с начала девяностых ничего не прибавилось. Но иногда приходится наблюдать и отрадную картину: чистые светлые залы, умные сотрудники и в большом количестве новые прекрасно подобранные книги. Блуждая между стеллажами в одном из таких чудных мест, я недоумевала, как же книготорговля это терпит? Но девушка на выдаче на мой вопрос весело ответила, что ее книги — это пробники. Люди приходят, просматривают литературу и записывают для себя, что пойти и купить.

Нелепо говорить, что прочитывание книги в библиотеке лишает магазины покупателей, потому что настоящая беда идет с другой стороны — от исчезновения потребности в чтении. Кто читает, тот и покупает. А особая обстановка для этого создается здесь, среди «пробников». Здесь же самой атмосферой разрешается противоречие между бешеным темпом жизни и необходимостью иногда задумываться о том, куда несёмся.

Рядом был интернет-зал, но компьютеры пустовали. Почему? Доступ только к книгам или к каталогу? Оказалось, что ограничений серьезных нет, но компьютерные игры не приветствуются и шумные компании не допускаются. Это разумно. Работа ума требует тишины.

Однако с тишиной было не вполне благополучно. В одну сторону пробежала стайка школьников, в другую направлялись парни с гитарами. Что бы это значило? Оказалось, что в библиотеке постоянно проходят концерты. Начинающие авторы и исполнители могут именно с библиотекой договориться о предоставлении площадки для своих первых выступлений. Людей будет немного, но много поначалу и не надо. То же касается и художников, чьи картины украшают холлы в составе временных выставок. Это же верно и по отношению к начинающим лекторам. Нет толпы, людей немного, они спокойные и в основном доброжелательные.

Это что же получается, можно, к примеру, своему ребенку предложить микрофон, и в его портфолио появится очень достойная запись о публичном выступлении? Да или нет? Речь идет, конечно же, о ребенке или подростке, которому есть что сказать и показать.

В тот день на улице шел дождь, дул сильный ветер, при этом кого-то надо было дождаться. Место встречи оказалось в высшей степени удачное. После промозглого холода оказаться в теплом уютном помещении было очень приятно. Правда, очень хотелось спрятать ноги в электрогрелку-валенок, укрыться пледом и, если разморит, свернуться комочком на диванчике в какой-либо крохотной отдельной комнатушке. Такого счастья здесь, вроде бы, нет. Сижу, листаю замечательно интересные издания. Очень хорошо.

Но вскоре организм начинает требовать движения. Бассейнчик бы. Тренажерный зал. Этого тоже нет. Зато есть лестница и любопытство как повод по ней пробежаться. Новые пространства — это же не только в горах и лесах, это же и в обычных зданиях возможно. Этакий архитектурный туризм. Пробежка привела к психотерапевту с уклоном в библиотерапию, он здесь ведет прием. В результате я узнала названия нескольких книг, которые мне тотчас, не откладывая в долгий ящик, подыскали. И чтение обрело дополнительный смысл, связанный с самой судьбой.

Спустя несколько часов появилась ожидаемая подруга, и я с восхищением сказала: «Смотри!» Нет ни пылищи, ни бумажных ошметков на не мытом годами полу, ни драных обложек с колбасным запахом на дешевых изданиях однодневных романов, ни злых старух с их: «Куда пришли, здесь вам библиотека, а не скамеечки целоваться». Она не оценила, потому что диссертацию писала в гораздо лучшей Президентской библиотеке в Питере. Я спросила, не та ли это библиотека, на которую «доброжелатели» обещали выделить семь миллиардов долларов, но только если ей будет присвоено имя предателя. К счастью, очень серьезные люди подняли этот вопрос в своих выступлениях, и покупка чести и достоинства страны за семь миллиардов, по-видимому, не состоялась. Она ответила, что не знает, о каком предателе я говорю, но библиотека носит имя Ельцина. Что ж, пусть носит.

Мы посидели в кафе, посмотрели на бородачей, идущих на какую-то очередную сугубо научную лекцию, полистали глянцевые журналы и выбрались на улицу. На следующий день я знала адреса еще десятка библиотек поблизости, потому что хорошего у каждого человека должно быть много.