Влияла ли культура Правобережной Украины на творчество Шопена?

Хочется отметить, привлечь внимание к незаметной, на первый взгляд, связи мелодий великого композитора с культурой и традициями Правобережной Украины.

Сейчас, спустя почти два века, которые отделяют нас от жизни и нравов общества первой половины XIX столетия, нам с трудом представляются вечера при свечах в салонах, где дамы в вечерних нарядах и кавалеры во фраках проводили время за чтением стихотворений молодых поэтов (зачастую опальных) под звуки арфы или фортепиано. «Как же можно было высидеть целый вечер без электричества? Это же невыносимо скучно!» — неизбежно возникает вопрос у многих наших современников. Однако тогда, на заре Романтизма, звуки мазурки или ноктюрна из широко распахнутого окна были неотъемлемой частью бытия. Фредерик Шопен и сам часто посещал музыкальные салоны Браницких, Радзивиллов и Потоцких, чем снискал славу модного пианиста-виртуоза.

Особой популярность пользовались короткие произведения, созданные специально для развлечения собравшихся. Сейчас небольшие «салонные пьесы» Шопена — вальсы, мазурки и ноктюрны, имеют такое же весомое значение, как и знаменитая соната си-бемоль минор, и два фортепианных концерта. Однако тогда, в 1820-е годы, пьесы распространялись лишь в альбомах — их переписывали от руки на память о вечере.

Нам, детям XX и XXI веков, для того чтобы лучше понять переплетения культурных и этнических традиций Польши, России и Украины в начале XIX века, нужно припомнить их общую историю. В результате многочисленных разделов Речи Посполитой в XVIII веке многие земли, принадлежавшие ранее Польше, стали входить в границы Российской империи, Австрии и Пруссии. К России отошла едва ли не самая крупная часть Речи Посполитой — Царство Польское. Её символику — белого орла — русские императоры, начиная с Екатерины II, оставляли за собой вплоть до революции. Совершенно естественно, что меняющиеся границы вносили свои коррективы в культурную жизнь народа.

Тем не менее, несмотря на многогранность творчества Шопена, многие авторитетные исследователи XIX—XX вв. либо вовсе обходили стороной украинские мотивы в его музыке, считая их слишком малозаметными и незначащими, либо объясняли это явление знакомством композитора с музыкой К.-М. фон Вебера и И. Н. Гуммеля — ученика Моцарта, Сальери и Гайдна. Тут нам следует остановиться подробнее.

Как известно, и Вебер, и Гуммель в своё время написали вариации на тему песни «Їхав козак за Дунай» (Hummel — op.71; Weber — op.40). Однако, справедливости ради, нужно отметить, что в Германии и прилегающих к ней странах эта песня была известна и раньше под названием «Schone Minka» и попала в Европу из общества русского посла в Вене Андрея Разумовского в конце XVIII века. Бетховен, к примеру, обратился к песне дважды — включив немецкую версию в сборник песен разных народов с русской транслитерацией и создав вариации для фортепиано и скрипки, а позже переработав их для фортепиано и флейты.

Теперь становится совершенно очевидным, что композитор, скорее всего, не бывавший на Украине (всё же есть полулегендарные сведения, что в 1820-х годах юный Шопен жил в поместье Радзивиллов в Бердичеве), но отлично знавший её историю и культуру, черпал образы и идеи из иного источника, который без сомнения был ему отлично знаком. Как же нам быть в этом случае и отыскать его? Совсем не обязательно отправляться за разъяснением в Варшавскую библиотеку или архив, на этот вопрос уже ответил Ярослав Ивашкевич, польский писатель, поэт и драматург.

В своём труде «Шопен» буквально парой коротких предложений он отметил: «…контакт с украинской песней, с украинской думкой и украинским танцем был в те времена совершенно естественный, — они попадали в Варшаву непосредственно вместе с приграничными помещиками, которые приезжали в столицу вместе со своей украинской дворнёй… «. Я. Ивашкевич, который своё детство и юность провёл в Киеве, стал чуть ли не единственным музыковедом, кто обратился к украинским темам в творчестве Шопена, и дал поразительно ясный и исчерпывающий ответ! Из этих строк становится абсолютно ясно, что с самого детства Фридерик Шопен был воспитан в музыкальной атмосфере, в которую входили не только мазурки, лендлеры и обереки, но и лирические песни, и старинные былины — думки правобережной Украины.

Также не следует забывать, что юность композитора выпала на время укрепления польской национальной идеи и самосознания. Недавнее поражение восстания Костюшко (1794 г.) только подогревало в молодом поколении желание независимости. Возникли и окрепли кружки молодых литераторов и поэтов, с которыми общался Шопен в 1826—1830 гг. Среди множества фамилий отметим наиболее значимые: Фредерик Шопен был дружен с Ю.-Б. Залесским и С. Витвицким — поэтами, уроженцами Галиции и Правобережной Украины. Здесь также следует сделать отступление…

Стефан Витвицкий родился в 1800 (по другим данным в 1801) году в городке Янове Винницкого уезда Подольской губернии. Он являлся выдающимся польским писателем и поэтом эпохи романтизма. Особенный национальный колорит проявился в песнях, написанных на тексты Витвицкого, а именно, на стихи из сборника «Piosenki sielskie» (1830 г.), которые были созданы во вкусе народных украинских и польских песен. Среди них «Hulanka» (Гулянка), «Życzenie» (Желание девушки), «Wojak» (Солдат), «Wiosna» (Весна) и др. Известно, что перед отъездом из Варшавы Фредерик Шопен получил экземпляр «Песенок» с дарственной надписью от автора.

Оставил заметный след в песенном наследии Шопена и Юзеф Богдан Залесский (1802−1886), который родился в селе Богатырка в Киевской губернии. На его тексты написаны песни «Śliczny Chłopiec» (Любимый), «Mgła mi do oczu zawiewa złona» (Мгла перед глазами) и т. д. В песне «Двойная утрата», на текст Залесского, речь идёт о козаке, погибшем вдали от возлюбленной — это лишь один из многих других украинских образов в песнях польского композитора. Как известно, Богдан Залеский был участником Польского восстания 1830 года, находился в рядах боровшихся до самого конца. Он присутствовал и в сентябре 1831 года при сдаче польской армией Варшавы русским солдатам, а затем эмигрировал во Францию после окончательного поражения соотечественников.

Само восстание и сдача Варшавы застали Шопена в Штутгарте. До нас дошла фотокопия альбома, так называемого «Штутгартского дневника» Фредерика Шопена, в котором он выразил свои мысли и опасения за родных во время Варшавского восстания. Никогда и нигде больше композитор не писал настолько гневных, полных отчаяния и страха за родных строк:

«Отец, мать, дети, всё, что мне всего дороже, где вы? — Может быть, уже трупы…
«…Писал предыдущие страницы, ни о чём не зная, — что враг в доме — предместья разрушены — Ясь! — Вилюсь, наверное, погиб на баррикадах — Марцелия вижу в плену — благородный Совиньский в руках этих негодяев!..»
«…А я здесь беспомощный — я здесь с пустыми руками — иногда лишь стону, страдаю на фортепиано — отчаяние — и что дальше? — Боже, Боже! Разверзи землю, пусть поглотит она людей этого века. Пусть терзают жесточайшие муки французов, которые не пришли нам на помощь».

Тогда же, среди этих горестных размышлений и неизвестности рождается знаменитый Этюд до-минор (op.10 № 12), который был издан в 1833 году в Париже. Этюд, который Франц Лист позже назвал «Революционным». Иногда в программе можно встретить название «Падение Варшавы», что тоже довольно точно описывает характер и дух произведения.

Теперь, возвращаясь к основной теме повествования, остаётся добавить, что с того времени Фредерик Шопен окончательно поселяется в Париже и начинает зрелую композиторскую и исполнительскую деятельность, знакомится с Мендельсоном, Мейербером, Галеви и Листом, выступает с концертами, занимается частными уроками игры на фортепиано, вращается в лучших кругах общества. Знакомится с Жорж Санд. В Париже он окончательно вырабатывает свой собственный стиль, во многом отличающийся от стиля современников. Превозносит жанр салонной пьесы, маленькой музыкальной сценки, до высших вершин поэтического искусства.

Однако во Франции, вдали от родной земли, Шопен всегда помнит о своём крае и старается донести до публики его мелодии, мысли и переживания. Так и через 200 лет его музыка способна объединять мысли людей разных национальностей, с различными точками зрения, а в песнях и танцах всё так же ясно проступают черты трёх славянских народов, остающихся братскими друг другу, несмотря ни на что.