Снаружи — яркий день, солнце отбрасывает тени присутствующих на деревянный пол (почти исключительный вариант для Питера де Хоха, он в большинстве картин пишет орнаментированный пол). Окно наполовину закрыто ставнями — от любопытных глаз.
Большая высокая комната. Обстановка скромная, но не бедняцкая. На стене висит какая-то карта довольно большого размера, правее — портрет длинноволосого мужчины с эспаньолкой (кто он для хозяйки — муж, отец?).
На заднем плане справа — какое-то непонятное сооружение, напоминающее балдахин. Но для балдахина — маловаты размеры.
На покрытом скатертью столе — блюдо с остатками закуски. О мужчинах нельзя сказать ничего определенного: нет никаких профессиональных признаков. Возраст — слегка за 40. Семейное положение — скорее всего, оба женаты. Вырвались на несколько часов на волю: провести время в приятной компании, выпить, выкурить трубочку. Ну, а дальше — «война план покажет».
У сидящего спиной к зрителю мужчины на голове черная шапочка (может быть, это кипа, тогда он — еврей). Его черное (довольно богатое) одеяние косвенно говорит о том, что он — не дворянин. Что могло связать состоятельного еврея и бедного дворянина? Крепкая дружба? Вряд ли. Скорее — денежные отношения: дворянин взял взаймы у еврея. И не в первый раз. А в качестве ответной услуги предложил свести его с доступными дамами.
За столом друг против друга — он и она. Похоже, что она — хозяйка. Она в головном платке, который полностью закрывает ее прическу, но в сильно декольтированном платье: грудь поднята настолько, кажется, вот-вот вывалится. (Декольтированное платье — совершенно не в стиле Питера де Хоха, на его полотнах женщины, если можно так выразиться, «тщательно упакованы».)
Ее откровенный наряд наводит на мысль, что она — услада для многих, в том числе и для того, кто сейчас сидит против нее. Возможно, она у него на содержании, но раздает свои ласки другим (и служанка ей в этом помогает)? Его порыв скорее злой, чем любовный. Его злость — ревность, он хотел бы (вероятно), чтобы она оставалась только с ним. А для нее это совершенно не нужно. Она привыкла к вольной жизни, она не хочет, чтобы ей диктовали, с кем и когда.
Похоже, гость слегка разбушевался: шляпа отброшена на пол, он крепко схватил руку хозяйки. В ее глазах, обращенных на собеседника, читается вызов: «Ну, и что дальше?» Что произошло между ними — совершенно неясно. Кто они друг другу? Что он от нее хочет? Чего она от него добивается?
Может быть, он ее оскорбил, она замахнулась дать ему пощечину, но не успела — он перехватил ее руку? А может быть, она хотела погладить его по щеке и успокоить, а он остановил ее и потребовал объяснений?
Ссора произошла не сразу. До того, как они поругались, компания успела выпить и закусить (на столе осталось блюдо с вилкой и остатками закуски) и приступила ко второму (если не третьему) кувшину вина. Он еще полный, служанка наливает из него первую рюмку.
Причем эта рюмка «белого» гостя, который ждет своей порции вина. Он успеет выпить, выкурить трубку и еще кое-что (может быть), пока голубки воркуют. Для этого он внимательно присматривается к служанке, которая наливает ему бокал (вероятно, содержимое его кошелька не позволяет ему засматриваться на хозяйку).
Не то ссора, не то примирение. «Милые бранятся — только тешатся», «Дрались, бились, помирились»… Пожалуй, помирятся. И скоро. Еще по одной на мировую — и…
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...