Яков фон Гилленшмидт: каким был сын основателя первого частного патронного завода России?

Представитель старинного шведского рода, основатель первого в России частного Тульского патронного завода, тульский градоначальник в 1887 — 1893 годах, Федор Григорьевич фон Гилленшмидт сызмальства готовил сына к карьере при дворе. К десяти годам он определил Якова в пажи, затем была учеба в Пажеском корпусе, где Яков специализировался по артиллерии и по окончании был подпоручиком направлен в Первую Его Величества конную батарею.

В октябре 1903-го умер отец. Яков, в свои 23 года уже полковник, приехал в Тулу проводить Федора Григорьевича в последний путь и разобраться с делами. По наследству ему достался увесистый пакет акций Общества тульских меднопрокатных и патронных заводов. Он мог бы выйти в отставку и жить припеваючи на наследственные доходы, но ведь перед ним уже открылась перспектива блестящей военной карьеры! И Яков уезжает на Кавказ командиром дивизиона Терско-Кубанского конного полка. Едва успел вступить в должность, как началась война с Японией.

Воевал Яков Федорович храбро, и военное счастье было к нему благосклонно. Со своими кавалеристами он большей частью орудовал по японским тылам, нарушая коммуникации, громя небольшие подразделения противника, устраивая засады на дорогах и, конечно, собирая разведывательные данные. Незадолго до наступления царских войск в Манчжурии они успешно совершили дерзкий набег на гарнизон в Инкоу, а затем генерал Ренненкампф приказал Гилленшмидту любой ценой уничтожить стратегически важный мост под городом Хайченом. Решать, как это сделать, генерал предоставил Якову Федоровичу, отдав под его под команду четыре сотни кавалеристов.

Отряд Гилленшмидта выступил в поход среди бела дня, не таясь. Издали за ним следили японские разъезды, но приближаться не рисковали: четыре сотни — это все-таки сила… Заночевали в степи, а в темноте скрытно покинули бивак. К утру отряд, проделав семь десятков верст, окончательно оторвался от разъездов врага и через несколько дней вышел к Хайченскому мосту.

Две полусотни командир отправил в обе стороны железнодорожного полотна с заданием прикрывать отряд и заодно порвать телеграфные провода, сотню оставил в резерве, а две остальных спешил для атаки. Во втором часу ночи они тихо подошли к мосту, но охрана все-таки заметила их и открыла огонь. Сотни в пешем строю бросились на штурм, японцы дрогнули и отступили к ближайшей роще, откуда продолжали стрелять.

Подрывная команда полтора часа работала под пулями, закладывая заряды. Наконец, прогремели четыре взрыва. Мост был выведен из строя. Теперь отряду предстояла не менее трудная задача — добраться до своих.

За 26 часов отряд прошел 130 верст. Люди и лошади были на пределе изнеможения, пришлось стать на ночевку. А утром их окружили подоспевшие японцы. Под перекрестным огнем конники вырвались из кольца. Оставшуюся сотню верст до русских аванпостов пришлось проделать, ведя непрерывный бой. Однако ни одного раненого не бросили, всех вынесли к своим.

Русско-японскую войну Яков Федорович закончил с шестью боевыми орденами. Потом командовал дивизионом, Нижегородским драгунским полком, воевавшим в «горячих точках» Кавказа (и в октябре 1906 года был награжден золотым оружием за храбрость), бригадой Кавказской кавалерийской дивизии, лейб-гвардии Его Величества кирасирским полком. В 1913 году Гилленшмидт стал императорской свиты генерал-майором, незадолго до Первой мировой войны — командующим лейб-гвардии конной артиллерии.

Офицерство элитных полков, свитских генералов в войсках недолюбливали — очень уж многое тем дозволялось, но личной храбрости и знанию военного дела всегда воздавали должное. Казачий генерал Африкан Богаевский называл Гилленшмидта отличным кавалерийским офицером. Впрочем, это не помешало Африкану Петровичу отметить и «некоторые странности» героя знаменитого четырехдневного рейда в японский тыл, «одной из которых были ночные путешествия по казармам и конюшням и сон днем».

Будучи командиром корпуса на Кавказе, писал Богаевский,

…он держал себя иногда так странно, что однажды его начальник штаба генерал Ч. вынужден был доложить об этом командующему армией…

Гилленшмидт, узнав о поездке начальника штаба, прискакал в штаб армии и сначала так здраво и разумно разговаривал с командующим армией, что тот усомнился в докладе генерала Ч. и, считая его за ложный донос, распорядился отдать утром приказ о его отчислении. А ночью командир корпуса под влиянием какой-то бредовой идеи приказал своим вестовым арестовать командующего армией со всем штабом. Поднялся большой переполох…

Дело, однако, как-то замяли. Генерал Гилленшмидт сохранил свое место, а генерал Ч. получил новое назначение.

В германскую Яков Федорович получил под начало крупную кавалерийскую группу в составе трех дивизий и бригады, в мае 1915-го стал командиром 4-го кавалерийского корпуса. Действуя в Полесье летом и осенью того же года, предотвратил прорыв вражеской кавалерии. В мае 1916-го произведен в генерал-лейтенанты.

Между тем в солдатско-казачьей массе росло раздражение проигрываемой войной, предательством во власти, воровством снабженцев, нехваткой продовольствия и боеприпасов. Февральская революция, по словам тогдашнего командира дивизии генерала Петра Краснова,

так сильно потрясла души казаков, что в них уже не укладывалась с понятием о гражданской свободе необходимость сражаться и умирать за родину.

Гилленшмидт железной рукой пытался сохранить порядок в частях, поэтому Краснов, по собственному признанию, постоянно просил его:

поберечь… дивизию и не посылать ее с карательными целями… Просьба была не напрасная. По всей армии пехота отказывалась выполнять боевые приказы. Война замирала по всему фронту, и Брестский мир явился неизбежным следствием разрушения армии. И если бы большевики не заключили его, его пришлось бы заключить Временному Правительству.

24 августа 1917 года генерал Краснов получил телеграмму из Ставки о планируемом для него новом назначении. 26 августа ему пришла вторая телеграмма за подписью Корнилова, требующая незамедлительного приезда. За два дня между телеграммами своими же солдатами были убиты комиссар фронта Линде, начальник пехотной дивизии генерал-лейтенант Гиршфельд, командир одного из полков и несколько офицеров.

Прощаясь с Гилленшмидтом перед отъездом, вспоминал Краснов, они заговорили о том, что все время висело тогда над каждым офицером — о гибели от руки солдат. «Лишь бы не мучили», — сказал Гилленшмидт.

К концу 1917 года Яков Федорович привел свое соединение с фронта на Дон. Здесь многие казаки самовольно разъехались по родным станицам, от соединения мало что осталось — как, впрочем, и от других развалившихся воинских частей.

5 января 1918 года я вступил в командование войсками Ростовского района, — вспоминал Богаевский. — По приказанию донского атамана мне был подчинен штаб 4-го кавалерийского корпуса… почти в полном составе застрявший в Ростове по пути на Кавказ вместе с командиром корпуса генералом Гилленшмидтом.

Последний был несколько обижен распоряжением атамана и поехал к нему объясняться, но, получив категорическое приказание сдать мне штаб, смирился и более не вмешивался в мои распоряжения, довольствуясь тем, что я проявил к нему полное внимание, оставив в его распоряжении автомобиль, лошадей, вестовых и прочее.

В феврале 1918-го под нажимом красных Добровольческая армия оставила Ростов. Генералы Корнилов и Алексеев возглавили так называемый «Ледяной поход» на Кубань, где рассчитывали соединиться с войсками Кубанской казачьей рады. В Ростове находилось тогда 16 тысяч офицеров, но лишь 36 генералов, пара тысяч офицеров и тысяча рядовых — в основном убежденные монархисты, — решили продолжать борьбу.

После неудачной попытки взять Екатеринодар добровольцы отошли к немецкой колонии Гначбау километрах в сорока от города. Африкан Богаевский свидетельствует:

Настроение духа среди добровольцев было крайне подавленное… Многими добровольцами овладело полное отчаяние. Начались разговоры о том, что все кончено и пора уже распыляться. Некоторые предполагали мелкими партиями пробираться в горы или, присоединившись к отряду горцев, пробиться через кольцо большевиков. Нам, старшим начальникам, стоило немалого труда успокоить своих подчиненных. Все-таки некоторые ушли (например, генерал Гилленшмидт) и бесследно пропали.

О дальнейшей судьбе Якова Федоровича неизвестно и сегодня. Как неизвестно, какой была его смерть и где похоронен герой русско-японской войны, боевой генерал и царедворец — одна из множества жертв гражданской войны.

Что еще почитать по теме?

Как генерал Каппель вернулся в Россию? Начало биографии
Какой белогвардеец стал президентом Академии наук СССР?
Иван Крузенштерн: как боевой офицер стал кругосветным путешественником?