Анна Герман. Как в ее репертуаре появились хиты «А он мне нравится», «Когда цвели сады» и «Белая черемуха»?

Да, находились советские чиновники, которые недовольно морщили нос при выходе очередной пластинки А. Герман на «Мелодии» — мол, «что у нас, своих певиц не хватает?». Главное, что пластинки выходили, гастроли проходили — и всё это на фоне самой горячей любви советской публики.

Из письма А. Герман — А. Качалиной, 1977:«Я в Донецке с группой — 400 человек. Здесь проходят Дни дружбы молодежи польской и советской. Мои земляки-режиссеры, которые слышали, что я здесь популярна (поэтому пригласили), кажется, понятия не имели, что это слово значит. Каждый поёт в программе одну вещь, а я с трудом ухожу со сцены после четырёх песен, и то, извиняясь и обещая приехать на сольный концерт. Как мне приятно, Аничка!!!»

При этом чем популярнее становилась Анна в СССР, тем больше её недолюбливали польские коллеги. Они считали Герман «старомодной» и одновременно завидовали её популярности. А за глаза презрительно называли певицу на русский манер — Аннушкой. Тому были и объективные причины: к концу 1970-х советско-польские отношения снова радикально испортились.

И хотя Герман до конца жизни считала себя польской певицей, а своим родным домом — Варшаву, в какой-то степени она действительно «наша». Ведь родилась будущая певица в Советском Союзе, конкретно — на территории Узбекистана, 14 февраля 1936 года. Правда, ни русской, ни узбечкой она не была. Предками Герман были голландские протестанты — меннониты, которые переселились в Россию ещё по приглашению Екатерины II.

Впрочем, детские воспоминания были у Анны безрадостными. Когда девочке исполнился год, её отец попал под маховик репрессий — его обвинили в шпионаже и расстреляли. Далее последовали тяжёлые и голодные военные годы. Неудивительно, что в 1946 году мать Герман вышла за польского офицера, и семья переехала в Польшу. Но первым языком для Ани был русский, польский она выучит потом.

Жизнь вообще не баловала нашу героиню. Самая «белая полоса» пришлась на 1960-е годы. В 1964-м Анна покорила польских (и не только) слушателей песней «Танцующие Эвридики». А в 1966 году продолжила свою карьеру в Италии, где стала первой певицей соцлагеря, выступившей на фестивале Сан-Ремо.

Однако «взлёт» был прерван страшной автокатастрофой, произошедшей 27 августа 1967 года. Врачебная помощь была оказана Анне очень поздно, и «сломанную куклу» (как прозвали певицу хирурги) пришлось буквально собирать по частям. От последствий аварии Герман не оправится до конца жизни, однако в 1970 году найдёт в себе силы снова выйти на польскую сцену.

Пластинки с польскими песнями Анны Герман выходили в СССР ещё в 1960-е годы. Но настоящую славу у нас певица снискала, когда запела по-русски. Этим прорывом Анна обязана двум женщинам. Первой была музыкальный редактор студии «Мелодия» Анна Качалина, с которой Герман дружила и переписывалась до самой смерти. Второй женщиной стала композитор Александра Пахмутова, подарившая певице в 1973 году её первый советский суперхит «Надежда» (на стихи Николая Добронравова).

Н. Добронравов:
«Я её спросил: «Анна, а почему из нескольких песен вы выбрали именно «Надежду»? И она, не раздумывая, ответила: «А потому что эта песня мне напомнила о моих друзьях геологах». Я тогда больше ничего не спросил и только потом узнал, что она закончила геолого-разведывательный факультет».

Благодаря успеху песни и протежированию Качалиной, Герман начинает всё чаще приезжать в СССР и работать с советскими композиторами. О других бесспорных хитах певицы и пойдёт мой дальнейший рассказ.

«А он мне нравится» (1975)

Сразу стоит сказать, что манера исполнения Анны Герман очень подходила установкам советской эстрады. В певице не было «звёздной» разнузданности, а её высокий голос всегда звучал с налётом грусти, а порой — и откровенного славянского страдания. Кто-то метко подметил, что почти во всех песнях Герман можно услышать нотки русского романса (да и сами романсы она исполняла не раз).

А. Герман:
«Мне не раз говорили, что упустила блестящую возможность стать сверхпопулярной не только в СССР, но и в Европе, и в США…
— Пани Анна, бросьте вы свои славянские вздохи, исключите потоки страдания в голосе, пойте веселые, заводные песенки, под которые прекрасно двигаются ноги. У вас великолепные вокальные данные, используйте их себе во благо.
Я не захотела петь веселые песенки, под которые прекрасно танцуется. Я хотела петь то, к чему лежала моя душа. И если из-за этого не заработала много денег, то мои родные меня простят».

Тем не менее именно для Герман композитор Владимир Шаинский сочинил свою шуточную песенку «А он мне нравится» — с заразительным мотивом и стихами Александра Жигарева. Действительно, когда слышишь строчки

Мне говорят: «Он маленького роста»,
Мне говорят: «Одет он слишком просто»,
Мне говорят: «Поверь, что этот парень
Тебе не пара, совсем не пара»…

…то сразу представляешь маленького неказистого композитора и стройную высокую певицу с греческим профилем.

В. Шаинский:
«Это была удивительная женщина. Красавица, высокая — рост 184 сантиметра. Если бы я был повыше…
…Если на неё смотреть издали, это была статуя Свободы. Известные мужики выше среднего роста отходили в стороночку. А я, в особенности, если надо было вручить Анне цветы, старался это делать из партера, чтоб не становиться с ней рядом».

Надо сказать, что певицу прямым текстом отговаривали от исполнения «А он мне нравится». Качалина сразу предупредила, что худсовет считает песню «пошловатой» и совсем не подходящей сценическому образу Герман. Однако Герман заявила, что именно это и хорошо — ей крайне не хватало в репертуаре весёлых заводных композиций.

Поэтому не успел Шаинский показать песню певице, как спустя три дня та уже пела её на сцене. Поначалу «А он мне нравится» публика восприняла сдержанно, но длилась эта сдержанность недолго.

В. Шаинский:
«Эти стихи, несмотря на их внешнюю простоту, были очень талантливы. Они отражали и женскую душу, и женскую логику. И когда Анна это спела, зрители моментально подхватили эту песню и стали распевать. Для шлягера это очень важно, обычно люди подхватывают песни, которые им напоминают что-то из их жизни. А такие ситуации, как в этой песне, по жизни встречаются сплошь и рядом».

А. Качалина:
«Наш общий друг Боря Метальников даже написал ей письмо: „Не могу понять, как в одной пластинке ты поставила рядом „Из-за острова на стрежень“ и эту низкопробную песню Шаинского…“. Но Анечке нравились простые песенки, с юмором, она любила их петь».

«Когда цвели сады» (1976)

На этом сотрудничество Шаинского и Герман не прекратилось. В 1976 году композитор напишет, наверное, самый популярный музыкальный хит певицы (в то время уж точно) — «Когда цвели сады». Несмотря на энергичный ритм, песня представляла собой горькую исповедь брошенной женщины.

Забавно, что «Сады» до Герман тоже никто не хотел петь. Да и я (как говорится, при всём уважении) всегда воспринимал текст Михаила Рябинина как образчик поэтической пошлятины.

…И платье шилось белое,
Когда цвели сады…
Ну что же тут поделаешь —
Другую встретил ты.

Красивая и смелая
Дорогу перешла —
Черешней скороспелою
Любовь ее была…

Одного отрицать нельзя — подобные незатейливые тексты про несчастную любовь далёкий от снобизма народ всегда любил. А учитывая запоминающуюся мелодию, можно было без труда предсказать, что «Когда цвели сады» — потенциальный хит.

В. Шаинский:
«Хочу отметить, что просто создать стихотворение — это одно, а написать шлягер — совсем другое. Не всякий хороший поэт способен сочинить стихи, подходящие для песни. Вот Михаил Рябинин, еще один мой „напарник“, был как раз поэтом-песенником. Помните: „Один раз в год сады цветут“, „Обручальное кольцо“, „Родительский дом“? (видимо, не случайно слова всех этих песен меня изрядно раздражали — С.К.)».

Однако главную роль в потрясающем успехе «Садов» сыграла именно Герман, которой удалось максимально «облагородить» текст. Её душевный голос с нотками страдания заставил многих слушателей забыть про набор банальностей и искренне сопереживать героине. Недаром, когда Анна впервые исполнила песню, Шаинский восхищённо воскликнул: «А я и не предполагал, что её можно так спеть!»

Стахан Рахимов, певец:
«Вот эта песня у моей Аллы (Алла Иошпе — его жена и певица — С.К.) лежала, наверно, год. Миша Рябинин принёс и говорит: „Вот что надо тебе петь!“ А она же у меня философский факультет заканчивала… Когда увидела эти стихи, сказала: „Нет, я это петь не буду“. Потом, когда спела Анечка, Алла не жалела. Потому что Аня так спела, что там уже текста никто не видит. Понимаете? Видят только этот сюжет, который есть — и всё».

Триумфальное исполнение «Садов» состоялось на сцене финального концерта «Песни года-77». Кстати, Герман впервые выступала на этом советском конкурсе. На «Песне-75» ей появиться так и не удалось — певица была беременна, поэтому её хит «Надежда» тогда исполнил Муслим Магомаев.

Герман очень не хотела, чтобы «Когда цвели сады» звучала под фонограмму, и, благодаря авторитету Шаинского, стала единственной, кто пел на «Песне-77» вживую.

В. Шаинский:
«Что творилось в зале! Таких оваций я никогда не слышал! Публика в телевизионной студии буквально неистовствовала, прося исполнить „Когда цвели сады“ на бис. На таких съёмках никто никогда не поёт на бис, как бы ни принимала публика. Ведь это не концерт, это телевизионный процесс, всё рассчитано по минутам! Но для Анны было сделано исключение, и песня прозвучала ещё раз».

«Белая черёмуха» (1976)

Интересно, что второй «ботанический» хит Герман заполучила практически одновременно с «Садами». В тот же самый приезд в Москву она познакомилась с молодым (и мало кому тогда известным) композитором Вячеславом Добрыниным. Свёл их вышеупомянутый автор слов «А он мне нравится» — Александр Жигарев.

Жигарев давно и хорошо знал Анну, ибо по профессии был журналистом и специализировался на работе с польскими артистами, посещавшими Советский Союз. Недаром впоследствии он опубликует свою книгу воспоминаний о певице.

В. Добрынин:
«Однажды он пришёл ко мне в гости с Анной Герман. …Она говорит: «А знаете, я слышала, что вы пишете очень модные песни. А есть что-то такое, чтобы я могла спеть? Неклассическое?» Я говорю: «Я не знаю». А Александр Жигарев сказал: «Знаете, у меня есть бумажка [со стихами]».
Аня [посмотрела и] говорит: «А знаете, мне это нравится: «Белый цвет. черёмухи цвет…» и начала что-то напевать. Сама. А я в это время стал ей аккомпанировать. И в это время неожиданно ко мне приходит поэт Михаил Пляцковский. Он взял эти слова и ушёл в другую комнату…».

Так, дружным коллективом, и был сочинён шлягер «Белая черёмуха». Надо сказать, что в пошлости он немногим уступал «Садам». Что опять-таки никак не повлияло на популярность песни в народе.

А. Герман:
«Конечно, песни, созданные на основе высокой поэзии, великолепны, но это песни праздничные, это не на каждый день. А ведь людям ещё нужны и будничные песни. Ведь жизнь не очень легкая, у каждого свои проблемы, и от этих проблем надо отвлечься, просто немножко рассеяться. Поэтому ещё раз повторяю: хорошие шлягеры очень нужны».

Записывал песню ансамбль «ЛЕЙСЯ, ПЕСНЯ», а над аранжировкой работал не кто иной, как будущий «шансонье» — Михаил Шуфутинский. Герман хотела записаться с ансамблем вживую, но у Добрынина были свои требования к качеству фонограммы.

Все инструменты писались отдельно и долго. Поэтому певице пришлось ждать в студии целых 7 часов, прежде чем фонограмма была готова. В результате осталось всего 9 минут свободного студийного времени. Добрынин уже собирался перенести запись вокала на следующий день, когда Герман взяла и спела всё без сучка и задоринки с первого дубля.

Однако по-настоящему гениальная песня для Анны Герман всё ещё ждала своего часа.

Продолжение следует…