Как Лев Сергеевич Термен научил Ленина играть на терменвоксе?

История КПСС, диалектический и исторический материализм, политэкономия капитализма и социализма научный атеизм и, вишенкой на торте, научный коммунизм. На пять лет учёбы приходилось 6−7 экзаменов, которые попробуй только не сдать. Сдача же любого из «идеологических» экзаменов на тройку приводила к серьёзным материальным последствиям — лишению стипендии.

Главное правило, если тебя насилуют — расслабься и постарайся получить удовольствие. Пусть даже насилию подвергаются твои мозги. С расслаблением получалось неплохо. Все идеологические знания улетучивались из головы мгновенно. Через день после экзамена кто бы смог вспомнить, когда произошёл XVI съезд партии большевиков? Оставалось только не очень приятное чувство от того, что тебе в голову засовывали нечто грязноватое и угловатое.

Получить же удовольствие от этого засовывания удавалось не всем. Но всё же удавалось. Тонким извращением было посчитать, кого Ильич в своём выдающемся философском труде «Материализм и эмпириокритицизм» обругал больше: Маха или Авенариуса. Хорошо шли ловко оборванные цитаты типа «Было бы величайшей ошибкой думать» или равенства, выведенные из знаменитого: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Чему при этом будет равна советская власть?

Классно вставляли, говоря языком нынешних подростков, также попытки преподавателей доказать, что Ленин гениально прозревал любую отрасль жизни. Тут тебе и «электрон так же неисчерпаем, как атом», и «искусство принадлежит народу», и «учение Маркса всесильно, потому что верно» (а может быть, «верно, потому что всесильно»?)

Эти удовольствия всё же не оказались бесполезными. Выяснилось, что для всякой отрасли советской науки или же социалистического производства имеется гениальное ленинское высказывание. Его следовало знать и обязательно цитировать во вступлении или введении любого текста, начиная от диссертации и кончая годовым отчётом о работе. Такая вот дань всеобщей заидеологизированности, которая уже никого не пугала и не возмущала, а только смешила.

Разным пришлось мне заниматься после окончания высшего учебного заведения, всякие служебные бумажки писать. Но поскольку все мои занятия были равноудалены от искусства вообще и от музыки в частности, о гениальности Ленина, как музыканта, мне слышать не приходилось. Нет, про то, что он балдел от «Аппассионаты» все, конечно, знали. В фильмах про детство вождя показывали его матушку, музицирующую на рояле. Но сам Ленин в роли музыканта?

Между тем — исторический факт.

• В марте 1922 года Ленин научился играть на музыкальном инструменте! Более того, инструмент этот был электронный.

Представишь вождя мирового пролетариата с бас-гитарой наперевес, и на душе светлеет.

Учителем Ленина в этом весёлом деле был сотрудник Петроградского физико-технического института Лев Сергеевич Термен (1896−1993). В тот день Л. Термен продемонстрировал председателю Совнаркома возможности изобретённой им бесконтактной сигнализации.

А потом показал своё второе изобретение, в котором тот же принцип использовался для создания музыки с помощью специального инструмента, который Термен скромно назвал «терменвокс», что в переводе с латинского означало «голос Термена». Над этим инструментом в Физико-техническом институте посмеивались: «Термен играет Глюка на вольтметре».

Молодой институт, где Л. С. Термен с 1919 года занимал должность заведующего лабораторией, не зря назвали Физико-техническим. Перед ним ставилась задача внедрения новых эффектов, открытых в физических лабораториях, в технологическую практику. Случай с Терменом — прекрасная демонстрация того, как серьёзные физические эффекты могут плодотворно применяться в областях весьма далёких от места своего рождения.

Лев Термен к тому времени уже был опытным электриком и радиоинженером. В годы Первой мировой войны он служил в запасном электротехническом полку, который обслуживал военную радиостанцию в Царском Cеле.

В Физтехе Л. С. Термену пришлось решать задачу измерения диэлектрической постоянной газов при различных температурах и давлениях. От значения этой важной характеристики газа зависит максимальное электрическое напряжение, которое диэлектрик выдерживает «без пробоя».

Идея измерения была проста и безыскусна. Закрытый сосуд с газом и двумя металлическими пластинами — это конденсатор, ёмкость которого определяется как раз находящимся в сосуде газом. Если параллельно такому конденсатору включить некоторую катушку индуктивности, получится колебательный контур, электрическая схема, генерирующая незатухающие колебания определённой частоты. При этом частота генерируемых колебаний будет зависеть от ёмкости конденсатора, а значит, от диэлектрической постоянной газа, запаянного в сосуд. Подставив значение частоты в более или менее сложную формулу, получаем диэлектрическую постоянную газа.

Для того чтобы увеличить чувствительность измерительной установки, Термен объединил выходы двух генераторов, один из которых, стандартный, создавал колебания определённой неизменной частоты. Сигналы обоих генераторов подавались на входы электрической схемы, гетеродина, которая формировала на выходе сигнал с разностной частотой. Измерение разности сигналов повышало общую точность измерения.

Дополнительным достоинством этой схемы было то, что разностная частота попадала в звуковой диапазон. Исследователь не только видел показания стрелочного прибора, но и слышал их. Удобно, не правда ли?

Но лучшее — враг хорошего. На этот раз система оказалась слишком чувствительной. Она реагировала даже на движение руки, которое изменяло общую ёмкость контура, а значит, и тон генерируемого на выходе звука. Это натолкнуло Л. С. Термена на два дополнительных изобретения.

Первым изобретением стала бесконтактная электронная сигнализация, реагировавшая на изменение общей электрической ёмкости контура. Такое изменение, к примеру, могло происходить при входе человека в охраняемое помещение.

Вторым же изобретением был терменвокс. Он имел металлическую антенну, которая являлась одной пластиной конденсатора. Второй пластиной была рука музыканта. Движением руки к антенне или от неё музыкант изменял ёмкость конденсатора. В результате изменялась высота тона выходного звукового сигнала. Прибор воспроизводил музыку! Тембр этой музыки был необычен и создавал впечатление фантастическое и завораживающее. Движением руки у второй, круговой, антенны можно было регулировать громкость звука.

Термен опробовал новый музыкальный инструмент в 1920 году. А в 1921 году он продемонстрировал свое изобретение на VIII Всероссийском электротехническом съезде. Съезд электротехников состоялся следом за знаменитым съездом Советов, на котором В. И. Ленин докладывал о плане всеобщей электрификации России, ГОЭЛРО.

Через несколько месяцев Термена пригласили в Кремль, чтобы продемонстрировать оба его изобретения: и охранную сигнализацию, и новый музыкальный инструмент. Тогда-то и состоялась встреча инженера с председателем Совета Народных Комиссаров.

На первом в мире электронном музыкальном инструменте Термен сыграл для Ленина несколько классических произведений. Музыку терменвокса, чтобы она не казалась слишком непривычной, сопровождала на фортепиано секретарь Ленина Лидия Фотиева (у неё, кстати, был диплом об окончании Московской консерватории).

Ленин увлёкся необычным музыкальным инструментом и даже вызвался сыграть на нём «Жаворонка» М. Глинки. Первые такты ушли на обучение. Термен стоял позади Ленина и помогал ему правильно двигать руками. Руководителем Ленин был, как известно, гениальным. Он быстро понял принцип управления терменвоксом и доиграл «Жаворонка» самостоятельно.

Продолжение следует…