Всех красочных и ярких моментов фильма в одной статье не учесть. О многочисленных неожиданных режиссерских находках не упомянуть. Начать все же стоит с одной особенности в работе Бориса Рыцарева. Понятно, что от кинорежиссера на съемочной площадке зависит почти всё, но вот в части подбора актеров на данное время и в данном месте Борису Владимировичу, похоже, нет равных. И не только в этом фильме.
К тому же, судя по всему, Рыцарев так умело ставил актерам задачи на роль, что подлинность его сказочных персонажей не вызывает сомнений. И все же поговорим чуть подробнее о главных героях этой рыцарской сказки. Вызывает восхищение тщательность лепки образов.
Никогда больше Борис Быстров не выглядел таким красавчиком. Никогда! Хотя ролей в кино им сыграно немало.
Отару Коберидзе, казалось, самой судьбой было уготовано амплуа мужественных, сильных духом героев. И вдруг — противоречивый, слегка чудаковатый Султан. В послужном списке актера нет больше ни одной роли, где он был бы столь комедийным!
Как лихо сыграла милую капризную принцессу Будур 14−15-летняя Додо Чоговадзе! (Свой новый день рождения она встретила на съемках.)
Еще в далеком 1938 году режиссер Александр Андриевский приглашал на роль магрибского колдуна Андрея Файта. Тогда актеру было 35 лет. Тот фильм, увы, не случился. И вот спустя 28 лет, уже 63-летний Файт таки сыграл магрибинца! И блестяще воплотил образ заправского злодея. Сам актер по этому поводу говорил:
Это уникальный случай — через 28 лет тому же актёру предлагают играть ту же роль в том же фильме на той же студии.
А каков Сарры Каррыев в роли огненного Джинна?! Кстати, и здесь Борис Рыцарев точен в том плане, что «правильные» джинны действительно по-людски бестелесны: не содержат частиц земли и воды, а состоят сплошь из эфира, огня и воздуха.
Специально для съемок был выстроен бутафорский город в крымском Херсонесе. В некотором смысле можно сказать, что это и есть «Тень города и город теней», как и то место, куда отправит Аладдина магрибский колдун на поиски заветной медной лампы. При этом, даже при последующих просмотрах фильма, явная искусственность Багдада совершенно не вызывает отторжения. Происходящая на экране волшебная сказка не оставляет для этого ни одной минутки. И сказочный дух Багдада захватывает дух зрителя.
События буквально захлестывают своей насыщенностью и неординарностью. Колдун проникает в город, узнает нужное ему имя, в ходе поисков появляется шахматная идея Багдада. Играют все вокруг, во всех местах. Даже мелькнувший в проеме над ступеньками верблюд с шашечками, которого многие зрители принимают за такси — на самом деле продление и развитие шахматной идеи. Еще один момент тонкого юмора, которого в фильме выше крыши.
Прогулка по шахматам приводит магрибинца к изумительному по мудрости, красоте и краткости ответу прохожего-шахматиста: «Багдад — город большой…» Борис Рыцарев вообще наполнил свое детище массой простых, на первый взгляд, неприметных фраз и фразочек, которые иногда становятся доступны пониманию только при повторных просмотрах.
К примеру. Царевна Будур, познакомившись с Джинном, понимает, что ее обманули и тут же произносит:
— Так это был не сон, это просто волшебство.
Замечательно! Да и сам Джинн перед этим провозглашает:
— Это у вас, женщин, клятвы. А у нас, джиннов, каждое слово — правда.
Такого словотворчества в сказке Рыцарева полным-полно. Оттого сказка смотрится легко и непринужденно, лишней речевой воды в ней нет. Мудрость и юмор тесно переплетаются, и через этот прием режиссер доносит до зрителя идею победы любви, дружбы и добра.
Вспоминается совет мамы Крошки Енота из милого советского мультика улыбнуться тому, кто сидит в пруду. И вот тут на поверхности появляется общность всечеловеческой идеи. Как Крошка Енот управился с прудовым страшилищем? Он с ним подружился! А как Аладдину удалось победить магрибского чародея? Юноша подружился с Джинном!
В тысячелетней истории жизни последнего такого никогда не бывало. Все от него постоянно чего-то требовали, что-то просили и ничего не предлагали. Аладдин же в силу своей искренности и непосредственности подарил всесильному представителю волшебных сил свою дружбу. Просто так. Без задней мысли. Кстати, мама Аладдина тоже ведь приложила руку к пробуждению позитивных эмоций у Джинна своим вопросом: «У тебя совесть есть?»
Борис Рыцарев своими сказками открывает зрителю мир простых чудес и превращений. Как тут не вспомнить слова друга отца Аладдина:
Запомни, запомни: я ничего не видел. Я тебе скажу больше: и ты тоже ничего не видела. Мы оба ничего не видели! Знаешь, почему я прожил 85 лет? Потому что всё время говорил: в Багдаде всё спокойно.
А вот Борис Владимирович своим беспокойным сердцем подарил всем, сквозь свои киносказки, новое мироощущение и новое мировосприятие. Хвала Аллаху!
На Ваш вопрос с моей стороны нет однозначного ответа. Ведь начинал Рыцарев с гражданской войны, философских рассуждений о месте Человека в этой жизни, возможности переоценки традиционных ценностей. И вот после "Валеры" появился Аладдин и последовали другие удивительные и поучительные сказки. Вполне может быть влияние совокупности многих предпосылок. Причем к теме сказочного Востока режиссер более не обращался. Весьма сложно оценить извивы его талантливых, порой гениальных поворотов мысли.
0 Ответить
Фильм Бориса Рыцарева, действительно, волшебный. "Волшебную лампу Аладдина", наверное, можно уже назвать киноклассикой и, не посягая на оригинальность творения, вспомнить более древние кинопроизведения по мотивам восточных сказок. "Багдадский вор" (1924) с Фэрбенксом в главной роли, или даже притча о падишахе из "Кабинета восковых фигур" (не помню год, но 20-е), по Вашему мнению, возможно, вдохновляли Бориса Рыцарева, или подобны только тем, что представляют европейское видение сказочного Востока, или ничего между этими фильмами общего нет?
Оценка статьи: 5
0 Ответить