Культовый слэшер «Спящий лагерь» (1983). Как отдыхают американские пионэры?

И вроде несправедливо упрекать копеечный хоррор в том, что является его «кровью и плотью», однако списывать дрянной вкус и болезненное восприятие реальности на киноусловности как-то не хочется. Что не мешает иным героическим зрителям испытывать свой порог терпимости, рискуя никогда не развидеть увиденное. Возможно, именно благодаря им «Спящий лагерь» и вымучил себе культовый статус, хотя в чем именно состоит культ, никто толком объяснить не может.

Неужели какая-нибудь «Резня в школе» не способна так же цепко ухватить суть грошового эксплотейшна? Или весь сыр-бор связан с неожиданным и шокирующим финалом, вдохновившим иных критиков на эпические спойлеры? А может, все намного проще: зритель просто устал от однояйцевых сиквелов «Пятницы, 13-е» и обратил взор на то же самое, только с перламутровыми пуговицами? Истина, как всегда, где-то рядом.

Уже после первого пришествия хоккеиста с мачете стало ясно, что лагерная тематика таит в себе поистине неисчерпаемые ресурсы. Лето, солнце и вода плюс захлебывающаяся в гормонах молодежь — чем не идеальная формула для бесчисленных историй, в которых хоть и нет состава преступления, зато есть много изобретательной и беспощадной поножовщины. Однако и эта, казалось, безупречная композиция быстро утомила, ибо множественные клоны разной степени паршивости смешались в один пахучий поток всем известной субстанции, в сортах которой могли разобраться только самые рьяные поклонники жанра. Надо отдать должное Хилтзику, который таки изыскал способ выделиться на общем фоне. Одним росчерком пера он понизил возрастной ценз, убрав из кадра похотливых студентов-практиков, а заменив их на девственных школьников-теоретиков, лишил целевую аудиторию вожделенных кадров.

Впрочем, памятуя о том, что слэшер без секса — деньги на ветер, этот коммерчески важный аспект совсем без внимания не остался, только вот беда, акценты сместились вместе с полюсами. Там, где еще недавно холодный клинок пронзал упругую женскую плоть, ширину кадра внезапно заполняет расстёгнутая ширинка на мешковатых брюках повара-педофила, а вместо стайки откровенных мини-бикини'83 на экране мелькают исключительно мужские подкачанные торсы и ягодицы. Латентно-гомосексуальный мотив обозначил себя не только полупрозрачными намеками, но и вполне конкретной мизансценой, после которой та самая «эпатажная» и «непредсказуемая» концовка выглядит упрямой констатацией факта — маньяку, как и плохому танцору, вечно что-то мешало.

Элементарное отсутствие выдумки превратило сценарий этого заунывного трэша в беспардонный плагиат. Создатели заботливо нанизали на сюжет пятничной франшизы элементы «Сожжения», «Кэрри» и «Психо», искусственно растянув свое лоскутное одеяло до театральной версии поистине «шекспировскими» диалогами и рутинной бытовухой из жизни американских пионэров. Актеров, по традиции, набирали оптом, а дыры в кастинге затыкали родственниками и энтузиастами из числа сочувствующих проекту. Весь этот загримированный под профессионалов театр кабуки так старательно перевоплощается, что невнятный музыкальный фон впору менять на закадровое ржание.

Что касается «изобретательных и эффектных» убийств, коими авторы хоть как-то пытались прикрыть сценарный стыд и срам, то они снимались по принципу «Джонни-сделай-мне-монтаж», оставляя за кадром все самое вкусное. Собственно, в этом и причудливость творения Хилтзика: мимикрируя под Хичкока, он одновременно и вносит в старый добрый слэшер новаторское зерно, и вгоняет в зеленую тоску, время от времени разбавляя ни к чему ни обязывающую болтовню картонных персонажей результатами кропотливой работы гримеров в виде очередного изувеченного трупа.

Не спасает положение даже «тонко» вкрученный в финальный твист фрейдистский мотив отчуждения и вытеснения личности. Кто бы мог подумать, оказывается, убийца — человек с легкоранимой психикой, пострадавший в детстве от злонамеренного эгоизма взрослых. На этом трогательном моменте проживающий в котельной человек в красно-зеленом свитере съел свою шляпу, а небезызвестный пациент психдиспансера по фамилии Майерс совершил сэпукку кухонным ножом.

Разумеется, ни один из вышеприведенных доводов ни способен лишить «Спящий лагерь» честно заработанных дивидендов. Хотя бы потому, что все они — и Крейвен с Хупером, и Карпентер с Каннингэмом — остались там, в восьмидесятых, гарантируя своими бессмертными опусами мимишную ностальгию по малобюджетным ужастикам. И если и стоит выделять из общей серой массы усердных ремесленников «голубого воришку» Хилтзика, то только по той причине, что паразитируя на шедеврах своих более талантливых коллег, он сумел не только вписать свое имя в историю ныне мертвого жанра, но и положить начало еще одной долгоиграющей франшизе. Ибо все упреки в его адрес неизменно разбиваются о рифы самого всеобъемлющего аргумента: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет».