Какие сэндвичи Америки идут на ура? Часть 2: горячие собаки.

Сосиска в булке. Просто, как все гениальное. Хлеб и мясо! Еще в первом веке до Р.Х. ребе Хилель Старшой скумекал положить нечто яблочно-ореховое (но… с горькими травами в память горечи египетского рабства) между двумя кусками мацы и сделать это сэндвичем. А вот уже в первом веке после Р.Х., а точнее, в 64 году, повар Клавдия Цезаря привнес в это дело идею современной горячей собаки. (Где-то шутка гуляла чья-то: «Ну и собака этот Петров! Просто свинья!») Вот и у нас собака — ну просто свинья!

А дело обстояло так. Свиней, к цезарскому столу поставляемых, перед забивом не кормили неделю. (Правильно — от дерьма свинья должна была избавиться задолго до ее поедания!) Главный повар был парень недоверчивый и, чтобы проверить, действительно ли свинка голодала перед тем как стать свининой, на глазах у Клавдия Цезаря ткнул благородным римским дротиком хрюшку в брюхо. И то, что он увидел вывалившимся из брюха, заставило его воскликнуть с гордостью: «Эврика! Я изобрел нечто гениальное!».

Так на свет появились колбаски наши любимые, и сосиски. Чистая кишка животного плюс башковитость повара дали миру мясное изделие, без которого вряд ли мы можем себе представить нашу жизнь. Что за жизнь без колбасы-то? Ну, а уж сообразить эту сосиску запихачить в продолговатую булочку — ума много не надо. Видать, кто-то однорукий допер. Или кто кубок с пивом в другой руке держал?

Идея помазать это наслаждение горчицей увековечена в 7 веке после Р.Х. в книге Леонтия Неаполитанского «Жизнь и чудеса Симеона Глупого». В ней рассказывается, что при совершении богослужения работник опиума для народа взял приношение в виде хлеба и колбаски, и окунул его в горчицу. (Зрите?! Вместо горьких трав иудейских горький символ дохристианской веры: «А будет веры у вас с горчичное семя, да спасены будете»). А паства похулиганить всегда любила. Что ей храм божий?! Взяли той горчицы и в глаза прихожанину слепому — хрясь! Дурак ты, римлянин, и шутки у тебя, древнего, дурацкие. Взвыл слепой от боли. Тут Симеон юродивый и рече: «Омой моргалы свои горчичные святой водой-то, урод!». И по слову дело свершилось. И чудо: воззрил слепец! Осанна!

Но не о юродивом я тщусь и не о воззрившем, а о горчичке. Которую к мясу и булке на алтарь несли. Если и бози такое приемлют, то тут все кошерно. Проверено: мин нет. И вот так медленно и верно подбираемся мы к хотдогу — да будет благословенен!

Я забегу веков на 13 вперед. От нетерпенья и гордости. Быстренько сгоняю и обратно. Прямо в 1939 год. Мой любимый Президент США, 32-й по счету, но первый по значению, Франклин Делано Рузвельт, с первой леди (а леди она как была первая, так и до сих пор для меня последняя леди среди этих всех ледь!) принимают на лужайке в нью-йоркском Гайд-парке королеву великой Британии и принца Георга VI — пикник на обочине. Элеонора Рузвельт дерзнула (!) сама составить меню. Как там нас учили в школе литературе: тема и идея произведения. Идеей было — угостить одноэтажной Америкой, а темой имели честь быть холодная копченая индюшатина с брусничным желе и хотдоги. И прочие мелкие американские простонародные брызги. (Вот про пиво в меню ничего не пишут, собаки, ну просто свиньи! Видать, у Чарли с собой было — где это видано: хотдог и без пивка!).
Пристегните ремни! Принц Чарльз попросил у Элеоноры добавку: второй хотдог. И слупил его руками из салфеточки бумажной. Жратву, которую мы называем до сих пор сэндвичем Великой американской депрессии! Ай да принц! Или она, королева, его тоже неделю не кормила?

Вернемся к нашим собакам. И назад во времени. Нагло бахвалиться, что Америка — родина слонов, смысла большого нет. Разоблачат доброхоты вмиг. Хотдоги пришли в США вместе с первыми немцами-переселенцами. Для США, что немец, что австрияк — одна малина. С ними пришла этимология слова. И сказки венского леса. До сих пор Австрия и Германия спорят между собой, кто является родиной сосиски хотдоговской. Может, как раз австрийские происки-пакости и дали благородной мясной сосиске имя собачатины. Повесили на немцев, что их сосиски паленые: из собачатины. Судя по тому, как у нас по-английски называется эта самая сосиска в булке, ясно — братки так и не договорились. В одном случае эта сосиска зовется франкфуртер (от Франкфурта-города), в другом — вайнер (от Вены). Нам это пофиг — в булочку ее и на зубок. Деритесь дальше. А мы пока закусим.

Идея «булка-сосиска-горчица», как все простое и удобное, в США прижилась настолько на ура, что я удивляюсь, почему это не отражено на нашем национальном флаге. Это же просто фейс Америки. Мы в среднем в год лупим по 64 хотдога. С язвенниками и грудными младенцами, с вегетарианцами и сторонниками правильного, сбалансированного, но невкусного питания. Так что смело умножайте на 3. Половину из этого количества собак мы съедаем летом, между Мемориал Дэй и Праздником Труда. (Любит нация праздновать свои праздники праздником живота — демократичной жратвой, с грилем и ящичком холодного пивка). Но вот эти три источника и три составные части — только основа горячей собаки.

У нас есть авторитетнейшая организация — Хотдоговский национальный комитет! Там разрабатываются каноны приготовления хотдогов. С постоянной грызней, то да сё, канонов примерно столько, сколько сторон света: южная научная школа, северная, восточная и, как вы правильно догадались, — западная. А там по регионам, а там по губерниям. И каждая кричит, что она самая правильная и истинная. Ну, чисто дети малые. Но одно свято — все, что угодно добавляйте в хотдог, кроме кетчупа. Разве что у вас нет намерения убить горячую собачку. И если вы не злостный, бледный, вечно голодный и злой на мир вегетарианец. Противный такой. Кетчуп — ни-ни!

Я все остальные доги из обостренного локаль-патриотизма не признаю. Видите ли, коллеги, как приверженец чикагской концепции хотдоговедения и в интересах научной истины, я полагаю классическим общенациональным эталоном считать чикагский вариант научного постулирования хотдоговедения. С разрешения аудитории я позволю себе огласить в самых общих чертах методологию предмета нашего обсуждения почтенной публике.

Когда авторитетная Марлен Дитрих упоминала в своих бульварных интервью, что ее любимым наслаждением является шампанское и хотдоги, то несомненно, мадам имела в виду именно чикагские хотдоги. (Баба — всегда права: «Ты посмотри, Карлуша, на его пальцы!». Священное писание о местах и встречах, что изменить нельзя! Устав молодого бойца!)

Что представляют, господа, из себя чикагские хотдоги? Слушай сюда, ковбой: ага, хватаешь булочку с маковым семенем. (Чикаго — да без мака!) На гриле печешь сосиску, да? В утробу булки выдавливаешь ярко-зеленый рэлиш (соленый огуречный фаршик с медом). Все внимание на сосиску — не пережечь! Можно с понтом надрезать покрасивше. Хватай сосиску сюда, и в булку ее. Быстро выдавил на нее горчицу. Очень важно, парень, чтоб на горячую сосисечность попала горчица! Дошлет аромату. Закидал это дело кольцами лука и кружками помидоров. Делай все быстро — горячее с холодным! Алгебру с гармонией! Не бойся кусать эту собаку, хоть и горячо. Во рту разберетесь. Прицелься этим делом ко рту и соблюдай габариты. В атаку! И так до умопомрачения. Как принц Чарльз. (Я проговорила эту фразу про себя по-английски, потому как мыслю сначала энтак, а потом в русском переводе излагаю. О, слышали бы вы ее на уличном чикагском языке! Кукиш, модераторы — я ничего такого не сказала!) Все путем.

Мы — народ хвастливый. Каждый город-городишко проводит свои фестивали хотдожьи. Мисс Хотдогиня! Олимпиады, кто больше съест и быстрее всех съест. И у кого длиннее. А, кстати, знаете, у кого длиннее? У япошек! Вот те испекли каравай! 60 метров длиной при длине булки 60,3 метра! Наглые, да? Вот пусть теперь сами и едят остывшую. А мы с вами неспеша. С расстановочкой. С холодным пивком. Мирком да ладком. Приятного вам всем хотдога! И хотдожьего настроения!