Можно ли прожить без знаний по черчению? Часть 4

Перейти к предыдущей части статьи

Славик пошёл вперёд и даже не задумывался, куда он идёт. Ему хотелось окончательно избавиться от мысли, что «трояк» по черчению, а может быть, ещё и по физкультуре испортят ему самый первый в жизни документ об образовании. Хотелось также скорее выкинуть из головы обидные слова и насмешливый тон Веры Павловны, и хоть он, в общем-то, не особо любил её, ни как учителя, ни как человека, её слова и взгляд прочно засели где-то у него внутри. Поэтому Славик шёл безотчётно, куда глаза глядят.

Сам того не замечая, он отмахал уже довольно много. Квартала четыре, наверное. Выбрался из своих мыслей тогда, когда чуть ли не носом упёрся в недавно отстроенный микрорайон, а вернее — в новые четырнадцатиэтажные дома из разноцветных панелей.

Раньше Славик видел эти дома только издали, но ему часто хотелось как-нибудь совершить вылазку в этот новый район, хотя почему, он и сам не знал толком. А вот теперь, когда он здесь оказался, внутренне радуясь такой мелочи, Славик поначалу принялся бродить туда-сюда среди новостроек, которые окончательно забрали у него плохое настроение. Своей новизной они на него так положительно подействовали, что ли?

Потом, немного утомившись от своей бесцельной, но всё же приятной ходьбы, он стал рассматривать новые дома, причём рассматривать, как какую-то диковинку. А всё потому, что вблизи эти дома оказались словно сложенными из квадратиков, которые, перемежаясь, создавали прямо на стене какой-то оригинальный орнамент. Такого Бжвердинскому в его небольшом городке ещё видеть не приходилось.

Он и не знал, что эти дома возведены по замыслу главного архитектора города — молодого и талантливого выпускника Санкт-Петербургской строительной академии, который и придумал строить дома из разноцветных панелей, и располагать их при строительстве так, чтобы они образовывали пусть и несложные, но красивые орнаменты.

Тут Славику впервые в жизни пришла в голову мысль о пользе такой науки, как черчение. Он представил себе, как люди, сидящие в конторах, сидят и вырисовывают, а также чертят всю эту красоту на бумаге. И как потом из их чертежей получаются стены вот таких симпатичных домов, среди которых прогуляться — и то уже приятно. А уж как, наверное, здорово жить в каком-нибудь таком доме!

Полюбовавшись на эту новизну и яркость, Славик поднялся на ступени ближайшего подъезда, отворил дверь и вошёл внутрь. Его разобрало юношеское любопытство и почему-то очень захотелось посмотреть, какие лифты в этих новых домах. Может быть, и лифты в них необычные, раз уж сами дома такие нарядные и непохожие друг на друга?

Когда он вошёл в подъезд, полумрак ненадолго окутал его, а потом Славик услышал какой-то непонятный звук — то ли кто-то взвизгнул, то ли приглушённо вскрикнул, причём голос был высокий, и Славик точно понял, что голос принадлежит женщине. Или девушке, в общем, не мужчине — это точно.

Он устремился на этот звук, и… обомлел! В темном углу около лифта (туда, видно, не успели ещё как следует провести электричество, а солнечный свет до этого места доходил очень плохо) какой-то мужик что-то пытался сделать с женщиной — то ли отнять сумочку, то ли вытащить деньги…

Если бы Славик почаще смотрел и слушал милицейские сводки, а также более детально разбирался бы в статьях уголовного кодекса, он сразу сообразил бы, что свисающий из-под куртки ремень и другие движения верзилы говорили сами за себя. И он сразу бы понял, какие мысли были на уме у громадного по всем параметрам мужика.

Но Славик никогда не читал уголовного кодекса ввиду ненадобности, да и из телевизионных передач он выбирал явно не те, в которых говорилось о преступлениях. Он только видел, что одной рукой изверг пытался зажать рот своей жертве, которая оседала перед ним всё ниже и ниже, а другой…

Славик на секунду растерялся. Но только на секунду, потому что думать и простаивать на месте, теряя время, было некогда, и Славик, одновременно ощутив прилив отвращения к действиям громадного по своей комплекции мужика и неизвестно откуда взявшихся сил, сбросил рюкзак и кинулся на помощь.

Он никогда не дрался, не знал даже, как защитить ту женщину, на которую в темноте набросился верзила. Но он не раздумывал ни минуты! При этом он неожиданно для самого себя вспомнил, как отец однажды показывал ему, как нападающего можно внезапно ослепить простым ударом пальцев в глаза, при этом делать всё надо было быстро и решительно.

Мысли молнией пролетели в голове Славика и, ударив мужика изо всей силы в лицо, он сходу нанёс ему удар ногой между ног (где он только успел этому научиться, а главное, когда?). Дальше, всё так же не раздумывая, он запрокинул ему назад голову и сходу ткнул указательным и средним пальцами в глаз.

Не ожидавший такого поворота событий мужик дёрнулся и как-то криво перегнулся пополам, потом схватился за глаз, из которого у него сыпались звёзды вперемешку с искрами. А Славик, сообразив, что какое-то время нападавший не сможет сопротивляться, оглянулся назад, на женщину.

Его глаза немного привыкли к полумраку, и он увидел, что закрывая ладонями пол-лица и дрожа, словно лист на промозглом ветру, в углу всё в такой же несуразной позе, в какой она пребывала раньше, пока он не оттащил от неё негодяя, на полу около двери пока что неработающего лифта сидела молодая женщина, очень красивая, с большими, тёмными глазами, которые смотрели с ужасом на всё происходящее. Беретка у неё по цвету была похожа на ту, что носила Вера Павловна, только была не вязаной, а сделанной из какого-то мягкого материала.

Когда Славик взглянул на ту, кого он, почти не имея шансов на победу, бросился выручать из беды, то именно эта беретка почему-то сразу бросилась ему в глаза. Только она на тот момент сбилась набок, а пальто молодой женщины, тоже серое, было запачкано в нескольких местах. Это было второе, что запомнилось Славику в полумраке подъезда: грязные земляные пятна на расклешённом книзу сером пальто.

Он хотел схватить незнакомку за руку, помочь ей встать на ноги, чтобы выбежать вместе с ней из подъезда, как вдруг почувствовал сзади неимоверную тяжесть. Мужик навалился теперь уже на него и стал душить невесть откуда взявшимся в его руках шарфом.

И снова Славик сумел вывернуться, только для этого ему пришлось резко присесть и ударить противника каблуком ботинка по колену. Этому его тоже никто не учил, однако в минуту опасности он сам сообразил, как и куда нужно бить, чтобы освободиться от затягивающейся на шее петли.

Молодая женщина уже отняла руки от лица, но продолжала смотреть на происходящее с ужасом. Она не понимала, откуда здесь взялся какой-то подросток, которому выпала роль её спасителя и избавителя, да она даже и не хотела попытаться это понять. Какая в тот момент была разница, как он здесь появился?

Вот неизвестный паренёк вторично протягивает ей руку, чтобы помочь подняться с пола, и снова ужасный громадный мужик набрасывается на него сзади, и из его рта вырываются какие-то нечеловеческие звуки, похожие то ли на рычание, то ли на вой. Верзила зажимает голову Славика, притянув его к себе, и тот — это барышня в мягкой беретке и изрядно запачканном пальто хорошо видит — словно повисает в воздухе.

При этом его ноги в ботинках, оторвавшись от пола, несколько мгновений болтаются выше коленей напавшего на парня жуткого монстра! А он, почти пацан, опять пытается освободиться, с силой ударяя находящегося позади мужика каблуками в область щиколоток, но рука, удерживающая его голову, не ослабевает.

Славик наносит ногами удары один за другим, но видимо, недостаточно сильно, потому что его голова продолжает находиться на уровне груди страшного мужика. Хорошенько же припечатать негодяя ниже пояса Славик не может — ни руками, ни ногами он просто бы не достал до нужного места, удар по которому отрезвил бы верзилу хотя бы на несколько секунд, которых Славику хватило бы, чтобы уж если не вытащить женщину на улицу, то хотя бы вырваться из подъезда и позвать на помощь.

Почему та не кричит сама, Славику тоже непонятно, ведь крики наверняка привлекли бы чьё-нибудь внимание, и быть может, кто-то, пусть дом и не заселён окончательно, поспешил бы к ним на помощь. Рванувшись из последних сил, Славик словно выпал из рук удерживавшего его кошмарного типа и, приземляясь на пол, моментально сообразил развернуться, чтобы ударить того в лицо кулаком.

В принципе, он так и сделал — именно ударил костяшками пальцев, как ему показалось, в глаз, но судя по появившейся откуда ни возьмись струйке крови, словно в тумане понял, что попал ниже и разбил напавшему мужчине нос. Вид чужой крови на собственных пальцах разбудил внутри Славика неимоверную злость, для него совершенно не свойственную. Ему почему-то захотелось бить и бить, ещё и ещё!

Но в этот самый момент он почувствовал, как что-то полоснуло его, словно острым лезвием по правому плечу. Рукав куртки стал наполняться тёплой тягучей жидкостью, рука сделалась тяжёлой, а сам Славик внезапно почувствовал сильную слабость. «Вот ещё не хватало, — только и подумалось ему, — как же я теперь драться буду?»

И последнее, что он успел услышать, был пронзительный крик из тёмного угла. А ещё Славик успел увидеть, как на площадке откуда-то взялись другие люди, постарше. Как какие-то молодые парни лет двадцати пяти, похожие друг на друга, набросились на огромного мужика, один сзади, другой сбоку. Больше Славик Бжвердинский запомнить ничего не успел…

…Очнулся он в больнице, и первое, что ему бросилось в глаза — это белый цвет, который, как казалось, исходил отовсюду. Изменив положение головы совсем немного, Славик понял, что белый цвет — это потолок и ещё побелка на стенах, которые примыкали к этому потолку. Он снова попробовал пошевелиться и ощутил сильную боль в правой руке. При этом на него нахлынула такая сильная тошнота, что Славик уже открыл рот, чтобы его вырвало, но приступ так же внезапно отступил, как и появился.

Потом откуда-то явился доктор и, почему-то улыбаясь, произнёс:

— Ну что, герой, пришёл в себя?

Славик, решивший, что доктор просто шутит, говоря о героизме, постепенно начал вспоминать, что с ним произошло.

— А как та женщина в пушистой беретке? Где она? — спросил он у врача, стоявшего рядом с его кроватью.

— Не знаю, — всё так же улыбаясь, ответил тот, и тут же продолжил: — Тебя сюда «скорая» привезла, в которой с тобой был какой-то молодой парень.

 — А женщина, ну та, красивая такая, которая была около лифта? — настойчиво повторил Славик, которого от напряжения при разговоре опять стало мутить.

— Давай ты отдохнёшь немного, — предложил доктор, — а потом мы с тобой разберёмся во всех персонажах.

— А ты храбрец, — добавил он, подходя к двери, — в одиночку, да на матёрого преступника полез драться! Это ведь не каждый сможет… Ну, отдыхай. Попытайся заснуть, это самое сейчас для тебя лучшее. Рана твоя неопасна, только крови ты много потерял, так что вставать не пытайся, а то голова закружится.

И он вышел, закрыв за собой дверь.

Потом прибежала мама, которая сначала принялась плакать, затем стала гладить Славика по голове, а потом из её глаз опять закапали слезы. Славик всё пытался её убедить, что всё плохое уже позади, но получалось у него, как видно, не слишком убедительно. Мама ненадолго переставала всхлипывать, а потом снова начинала шмыгать носом и прикладывать к глазам платок.

Так она и осталась сидеть около кровати Славика, и даже хотела кормить его обедом с ложки, но тут уж он воспротивился: что он, малыш из детского сада, что ли, чтобы его с ложечки супом кормили? И потом — у него же две руки, а не одна, и есть суп он может сам! И хлеб брать сам тоже может!

Потом Славик незаметно для себя задремал, а когда проснулся, то увидел, что мама так и продолжает сидеть около него на больничном стуле. После тихого часа пришёл вначале отец, а вслед за ним явился Генка.

Тот смотрел на друга с нескрываемым восхищением и уважением и даже пытался, как только появился в палате, похлопать Бжвердинского по плечу. Хорошо, что родители Славика успели его удержать от столь пылких порывов выражения радости, а то их сын точно вновь потерял бы сознание. Правда, теперь уже несколько по другой причине.

Продолжение следует…