Как Волшебное перышко помогло научиться читать? Обучающая сказка

Расскажу я вам сказку, не простую, а волшебную. Кто внимательно сказку прочтет, тому откроется дверка в самый чудесный мир!

Филимон грустил. Да и как не грустить домовому, если самому маленькому члену семьи, четырехлетнему Саше, тоже было грустно. Мальчик уныло катал по полу новую машинку, изредка поднимая глаза к экрану включенного телевизора.

«Как жаль, что я не умею читать», — услышал Филимон мысли мальчика. И в этом не было ничего необычного, все домовые легко слышат мысли людей.

«И я не умею», — пронеслось в голове домового. Филимон, по потусторонним меркам, был совсем еще маленький домовой, домовенок. Недавно ему исполнилось сто лет, поэтому вполне объяснимо, что он еще не научился читать.

Он вместе с Сашей выучил все-все буквы, играя в разноцветные кубики. Но буквы эти никак не хотели подчиняться, рассыпались, будто мамины бусы, не желая превращаться в слова. Вот как из этих «Эс», «Ка», «А», «Зе», «Ка», «И» получаются волшебные «Сказки»? Филимон зашмыгал носом, он совсем не мог терпеть, когда малышу было плохо.

Домовенок пробрался на кухню. Бабушка Саши, Антонина Сергеевна, колдовала над кастрюльками, привычно сжимая свободной рукой телефон. «Ох уж эти телефоны, вредные аппараты, лишающие душевного зрения», — ворчал Филимон, устраивая привычную каверзу — разрыв связи, в робкой надежде, что бабушка, наконец, займется внуком. Но Антонина Сергеевна, отложив ложку, которой она что-то помешивала в булькающей кастрюльке, полностью переключилась на управление кнопками.

«Надо что-то делать», — решил домовенок и проскользнул сквозь стену в соседнюю квартиру, где проживал его приятель, домовой Панкрат. Старый Панкрат часто помогал юному соседу, вот и сейчас, расположившись на самом большом подоконнике, они мирно беседовали, попивая из дымящихся чашек ароматный чай.

— Ты, друг мой, не части, говори помедленней да погромче. Староват я стал, плохо слышу, восьмую сотню лет людям помогаю.

— Я и говорю, — Филимошка вытер набежавшие слезинки, — плохо мальчишке, одиноко. Дневная бабушка только кормит, правда, вкусно кормит, а вечерние родители разбредаются к своим экранам, кто к телевизору, кто к монитору. Для Сашки только время вечерней сказки остается, но и ее читают второпях, будто повинность отбывают.

— Беда. А ты им мысли подправить пробовал?

—  А что я могу? Как-то забрался в их головы, а там… Насилу обратно вернулся.

— А свет отключить?

— Пробовал, да только Сашкин отец в электричестве лучше моего разбирается. Вот если бы нам с Сашкой читать научиться. Мечта у нас такая — одна на двоих.

— Хорошая мечта, добрая. Можно, конечно, подождать, когда Сашка в школу пойдет, там его обязательно научат, а можно… — Панкрат надолго замолчал, будто обдумывая. — Есть еще один путь, волшебный.

— Говори скорее, — Филимошка от нетерпения даже чашку отставил.

— Не знаю, сможешь ли, не забоишься?

— Да я для друга…

— Ох, не торопись, Филимоша, обещания-то раздавать. Подожди, — старый домовой тяжело спрыгнул с подоконника и скрылся под большой кроватью. Он долго шуршал, охал и чихал, пока, наконец, не появился с пыльным клубком, зажатым в ладони.

— Двадцать первый век на дворе, компьютеры, интернеты, навигаторы, а без волшебного клубка обойтись не можем. Держи, — протянул домовенку, — тот самый, путеводный, дорогу в волшебный лес указывает. Этот лес, сам понимаешь, от всех людских поисковиков зашифрован. Пусть в свою науку играют, дети они, им до волшебства еще расти и расти. Теперь внимательно слушай инструктаж. Учить мне тебя особо некогда, темнеет уже, а до леса еще добраться надо. Чудеса в нем ровно в полночь начинаются. Так что, слушай и запоминай, тестировать не буду. Если что прослушаешь, на себя пеняй, из этого леса можешь и не вернуться.

— Ой! — только и ответил испуганный Филимошка.

— В лесу том главный — лесовик. Он, конечно, вредный, но справедливый. Кто в лес с уважением входит, того не трогает. Любит лесной хозяин, чтобы все было задом наперед. Только к лесу подойдешь, сразу рубаху наизнанку выверни, да лапотки переобуй: левый на правую ногу, а правый — на левую. Потом повернись спиной, да так и пяться. В этом лесу только так и можно ходить. И ничего не бойся. До полуночи в лесу тишина такая, что почудится тебе, будто оглох. А ты, знай себе, желание тверди. Ровно в полночь лес подсказывать начнет. Слушай внимательно. Сможешь разобрать загадки лесные — обязательно исполнится. Ну, а коли не силен умишком, придется ни с чем обратно возвращаться. Ты клубочек-то за ниточку дерни, он домой и приведет.

— Я буду стараться, — Филимон уже начал разматывать разноцветную нить.

— Не спеши, постреленок, помни, лес очень внимательно слушать надо. А теперь — в добрый путь!

Домовенок только и ждал, дернул за ниточку, и в тот же миг все вокруг завертелось, закружилось, как в работающей стиральной машине. Однажды он имел неосторожность уснуть на куче белья, ожидающего стирку. Ну, а мамы — те же люди, домовых они просто не видят. Филимон хорошо помнит, как его, еле живого, повесили на веревку вместе с простыней. С тех самых пор он к машинке и близко не подходил.

Внезапно мир остановился, и Филимошка шлепнулся на землю. Город, с его огнями и людской суетой, остался позади, впереди чернел мрачный лес. Домовенок поежился, страх заползал под его рубашку липким холодом.

«Взялся за гуж, не говори, что не дюж», — подбадривал себя хранитель дома, переодеваясь. Он всегда знал, что в пословицах заложена огромная сила, не случайно большинство пословиц людям домовые нашептывают. Наконец он вступил в этот молчащий лес. На мгновенье ему показалось, что он оглох и ослеп. Домовенок немного постоял, присматриваясь к темным теням, и попятился по тропинке.

«Я хочу научиться читать, я хочу научить читать Сашу», — твердил он как считалочку. Вдруг что-то изменилось, лес, будто ожил, загудел, зашевелился, и в глубине раздался стук: «Д-Д-Д».

«Дятел», — подумал Филимон, не сбавляя ходу. Идти было неудобно, лапти, обутые на другую ногу, цеплялись за траву.

«У-У-У», — раздалось в ночном лесу.

«Батюшки, волк», — домовенок даже в муравейник сел от испуга. Конечно, Филимон, выросший в городе, о волках знал только из книжек, что читали взрослые, но то, что он знал, было страшным.

«А как же мое и Сашино желание? Не страшны нам злые волки, мы идем к своей мечте», — почему-то пропел наш герой, вставая с ожившей кучи.

«П-П-П», — застучали по листочкам капли дождя.

«Ну вот, теперь я вымокну и обязательно заболею. А малинового варенья в доме нет, разучились бабушки варить варенье. Что это я разворчался, как старый Панкрат? Вперед, вперед, задом наперед, к мечте!»

«Л-Л-Л», — загудело высоко в кроне.

«Мухи какие-то проснулись. Или пчелы? Лучше бы мухи, они не так больно жалят, но лучше прибавить ходу», — домовенок припустился во всю прыть.

«О-О-О», — застонал кто-то совсем близко. И судя по тому, как звучало это «О», незнакомец был довольно большим.

Лес стих так же внезапно.

«Вот и все, закончились подсказки, а я ничего не понял», — на глаза Филимона набежали предательские слезы.

«Так я и не пытался! Вот сейчас сяду под этим деревом и все хорошенько обдумаю. Сначала я услышал стук дятла. Как он звучал? Д-Д-Д. Потом завыл страшный волк: „У-У-У“. Капли дождя выбивали по листве: „П-П-П“. Получилось „ДУП“. Затем рой каких-то мух гудел громче самолета: „Л-Л-Л“. И наконец, кто-то большой и страшный стонал во сне: „О-О-О“. „ЛО“! А вместе? ДУПЛО. Ура! Я догадался. Только где искать это самое дупло в темном лесу?»

Неожиданно прямо на голову домовенку упала огромная шишка. Филимон посмотрел вверх и увидел то самое дупло, над которым была прибита вывеска: «Дом Совы. Стучать три раза, но только в случае крайней необходимости».

Необходимость была самая крайняя, и до трех он считать умел, поэтому смело постучал по дереву. Сначала из дупла показалась большая голова, а потом и вся Сова перевесилась и с любопытством рассматривала посетителя.

— Зачем пожаловал?
— Здравствуйте, уважаемая Сова. Мне бы читать научиться.
— Ходят тут всякие, от наук отвлекают. Чему тебя учить, ты и без меня прекрасно читаешь.
— Нет, я не умею.
— А кто прочитал, что стучать надо три раза? То-то. Лес, позволь заметить, волшебный. Ты сумел звуки услышать? Сумел. Из них слово нужное сложил? Сложил. Так что тебе еще надо?

— Мне бы хотелось друга моего, Сашу, читать научить.
— Друга? Это задачка посложнее. Ну да ладно, помогу, чем могу. Вот, лови, — и Сова сбросила перышко. — Это не простое перышко — волшебное, перышко Великого Выдумщика. Береги его, оно и тебе, и другу поможет. Ну, прощай, мне спать пора, светлеет уже.

Сова скрылась в своем дупле.

«Как перышко помочь может?» — думал Филимон, возвращаясь домой.

А дома Саша вяло размазывал кашу по тарелке. «Не грусти, приятель, пойдем играть в шарик», — вдруг прошептал кто-то в самое ухо. Мальчик повеселел, быстро доел завтрак и отправился в свою комнату.

Вчера родители подарили ему красный шарик, который можно было надуть до огромных размеров, чем Саша и занялся. Но игрушка неожиданно вырвалась из рук малыша и, кружась по комнате, запела: «С-С-С».

— А-а-а, я догадался, это звук «С», надо найти кубик с такой же буквой.

Кубик нашелся как по волшебству. Рядом почему-то оказался кубик с буквой «А».

— Странно, — подумал ребенок, но дети долго не могут думать о странностях. Он поймал непослушный шарик и принялся снова дуть в него. Шарик опять вырвался из его рук. Теперь его песенка была совсем другой, она больше напоминала шипение: «Ш-Ш-Ш».

— Ищем букву «Ш», — Саше понравилась новая игра. Он почувствовал, как кто-то невидимый подтолкнул еще один кубик, с любимой гласной.
«С-С-С-А-Ш-Ш-Ш-А», — прочитал малыш первое слово, а Филимон вытер выступивший пот.

«Непросто быть Великим Выдумщиком. А перышко и вправду волшебное, какую игру подсказало. Надо его беречь. Вот вырастет Сашка, подарю. Пусть будет Великим Сказочником!»

В обучающей сказке используются два дидактических приема, помогающих малышу освоить грамоту — звуковая дифференциация, вычленение звуков на слух, и протяжное слияние. Для отработки этого метода лучше использовать слова, которые пишутся так же, как и слышатся (например, дом, мама, рыба, дно и т. д.).