Как сон беду предсказал? Сатирический рассказ

Сатирический рассказ о тщеславии чиновников и опасности визуализации своих желаний.

Фото: Depositphotos

Губернатору Чудомживской области Угрюму Рассудычу Чинопочитаеву снился сон. Будто бредет он по огромной белой степи один одинешенек, и нет той степи ни конца ни края. Пусто, холодно, страшно в этом безбрежном пространстве. А с неба все сыплет и сыплет.

Огромные снежные хлопья укутывают, устилают промерзшую землю. И видит Чинопочитаев, что не снег это вовсе, а бесконечные директивы, инструкции, стандарты. Вороха бумаг, законотворческие сугробы опутывают ноги, мешая идти. Невесть откуда налетевший ветер подхватывает плоды начальственной заботы, перемешивая их, бросая в лицо Угрюму Рассудычу. И от этой круговерти перехватывает дыхание.

Чинопочитаев споткнулся о какой-то том и упал в самую большую кучу. Губернатор попытался, было, подняться, да куда там, тонны новых указаний засыпали, завалили, лишили способности сопротивляться. В миг, когда Угрюм Рассудыч прощался с жизнью, прозвенел будильник.

«Приснится же такая ерунда, — думал Чинопочитаев, созерцая пейзаж за окном, — вон, и снега никакого, хоть декабрь к концу подходит. Нам на руку, меньше ругать будут за плохую уборку».

Природа в этом году, действительно, вела себя довольно странно. Снег несколько раз делал тайные, ночные набеги на город. Но к утру от белоснежности не оставалось и следа. Серо-бурые заплатки не прикрывали, а подчеркивали непотребства большого неухоженного города: изрытые дороги, неубранный вовремя мусор, разрушенные тротуары. И даже машины, главные населенцы Чудомживска, теряли свой лоск под лохмотьями промерзшей пыли.

Всю дорогу до здания областного правительства Чинопочитаев думал об увиденном сне. Как ни крути, не к добру. Наверху ждут отвлекающих инициатив, а разве может региональный чиновник конкурировать со специалистами центра? Придумали намедни дорожную карту для инвестиций разными цветами раскрасить, вместо трамваев запустить фуникулер, а в отдаленном селе, прославленном лишь мифическим разбойником, открыть центр мирового туризма. Казалось бы, есть что обсудить, но разве можно сравнивать мечты о любителях экстремального туризма с идеей дипломного рабства? Конечно, умом понимаешь, что все это спектакль, а оторопь берет: а ну как отправят работать по первой профессии механизатором?

Зал заседаний заполнялся угрюмыми чиновниками. Лишь Шустрик Умыкалович Плохолежатов, первый заместитель председателя правительства, был, как всегда, бодр и весел. Да и костюмчик его в этот раз не отличался официальным аскетизмом, место галстука заняли разноцветные бусы.

— Это что за пропаганда чуждых нам ценностей? — не выдержал Угрюм Рассудыч.

— Вы о бусах? Нет, это новая разработка наших региональных ученых. Бусы счастья. Мне только что подарили на презентации. Вот, снабдили инструкцией, — Шустрик Умыкалович передал довольно внушительную стопку бумаг губернатору, — сам не читал еще. Понял главный принцип — эти бусины выполнены по какой-то там сверхсекретной технологии и способны впитывать «энергетику желаний». Несколько бусин отвечают за желания владельца, а остальные аккумулируют чаяния среды. Но главное — это крепления, по ним происходит коммуникативный обмен энергетических импульсов, позволяющий встроить самые смелые грезы в информационный поток.

— Сам-то понял, что сказал? — перебил Чинопочитаев.
— Разработчики уверяли, что если носить эти бусы постоянно, то любые желания исполнятся в самое ближайшее время.
— Наши, говоришь, новаторы разработали? Ну-ка, дай посмотрю, — губернатор протянул руку.

Бусы были довольно тяжелы и слегка вибрировали. Перебирая, подобно четкам, Угрюм Рассудыч подумал, что эту разработку надо на время засекретить. Если бусы и вправду так хороши, то у него, возможно, появился шанс. Чинопочитаев закрыл глаза. Ему грезилось, что он ступает по ковровой дорожке, по коридору из согнутых в почтительном поклоне спин.

Губернатор так явственно представил эту картинку, что не заметил, как из его рук посыпались бусины из порванной нити.

В тот же миг зазвонил телефон.
«Отставка», — заявила трубка.
«Катастрофа, катастрофа…» — вторили бусины.