Женщина в армии: как себя вести с командиром части?

…В 1992 году, после развала СССР, тех солдат, что призывались из вдруг ставших суверенными бывших союзных республик отправили «взад»: туда, откуда они были родом. И… Срочников в частях практически не осталось. Но службу кому-то нести надо! Армия же как была, так и осталась. Единственно, что из советской она вдруг, моментом, трансформировалась в российскую.

А у нас ведь испокон веку всё исключительно на бабах держится. И если в горящую избу, то — мы, и если вдруг коней на скаку останавливать… Опять же, мужиков, как на грех, не видать по окрестностям. Они где-то там. Как правило, наверху. Управляют, руководят. А работать… Так в большей части нам, бабам.

Ну, а служба — та же работа. Только в погонах. Вот нас и привлекли. Выдали предписание, издали приказ, приняли мы присягу и тут… На-ча-лось.

У нас, опять же, традиционно — к женщинам-военнослужащим отношение особое. Общее мнение: или жена офицера, или чья-то протеже. Кто намеком, а кто чуть ли не в открытую предлагали «теплое место».

В общем, терпела я, терпела, молчком, но когда подобное предложение поступило от командира части… Тут уж я разозлилась не на шутку. «Нет уж, никому постели греть не буду. Пусть увольняют», — решила для себя. А вслух особо назойливым достаточно резко и однозначно ответила: «Нет!»

Но служить кому-то надо. И в результате оказалась я не в теплом месте — например, на той же штабной работе или в канцелярии части, а помдежем (помощником дежурного) на холодном КПП (контрольно-пропускном пункте), есть такие на въезде (входе) в часть. Но даже не расстроилась. А как-то даже обрадовалась: помните ту знаменитую солдатскую мудрость про «подальше от начальства»? Правда, там ещё есть про то, что «поближе к кухне». Но… Сами знаете — на кухне тоже свои головняки есть. Поэтому если даже в половинной части та солдатская поговорка меня касается — уже в радость.

Служу я, значит. На этом самом холодном КПП. А там порядок такой: как командир проезжает на УАЗике, его всегда встречает дежурный по КПП, как правило, офицер-прапорщик. Зимой нам, женщинам, выдали теплую форму, но без шапок установленного образца. Может, посчитали, что раз стрижка у нас не короткая, так и шапок не надо?.. Не знаю. Так или иначе, но шапок нам не досталось. Пришлось ходить в гражданской одежде. А то ведь цирк просто какой-то. Вроде бы военнослужащий и в форме, а головной убор у него… Неуставной. У кого какой. Или пуховый платок, или шапка. Кроличья там, лисья. Или норковая.

Всю зиму мы так проходили. А тут и весна наступила. Март уже.

Накануне 8 Марта заступаю я в очередной наряд. Помдежем, как обычно. Погода в тот день выдалась преотвратной — мокрый снег с сильным порывистым ветром.

На КПП поставили дежурным уже сержанта-контрактника. Ворота распашные, ограничители от ветра не спасали. Чтобы не ударить машины, воротины мы с ним держали вдвоем.

И тут вижу — едет командир на своем УАЗике. Говорю сержанту: «Представься по форме. Что-то душа болит». Он вышел, доложил, выпустил машину. Заходит и говорит: «Командир зло-ой… Думал, привяжется к чему-нибудь».

Через полчаса машина назад заезжает. Ветер разносит половинки ворот. Я выскакиваю из помещения КПП, держу воротину, вдвоем с сержантом закрываем ворота на замок. А УАЗик тем делом останавливается и командир орет нам из машины: «Наря-аад… Ко мне!»

Подлетаем, докладываем. А нам в ответ: «Вы что командиру честь не отдаете?» Я ещё подумала: «Чести моей захотел, козел!» Вообще-то, нужно «воинское приветствие» говорить. Ну, контрактник и оправдывается: «Тащ полковник, ветер воротиной мог УАЗик помять». А я от себя добавляю: «Товарищ полковник, нам шапки с кокардой не выдали. Прикладывать руку к норковой шапке — тоже нарушение строевого устава». Командир со злой миной на лице: «Что, на губу захотели?!»

А нам-то что? От сумы да от тюрьмы, как говорится… Я так мило посмотрела на контрактника и говорю: «Да с таким бравым сержантом — хоть на губу. Только… Желательно в одну камеру». Командира аж перекосило всего: «Пять суток ареста!» — хлопнул дверью и поехал.

Ну, контрактник мой приуныл немного: «Вот мы попали!» А я про себя подумала: «Не вышла бы я из помещения КПП, ничего бы, скорее всего, и не было».

Вызвали мы патруль для замены и пошли докладывать по команде о наложенном взыскании. Пришла к сержанту (жена офицера). Она и говорит: «Ничего не знаю. Иди к начальнику штаба. Пусть решает, куда тебя».

Делать нечего, пошла я в штаб в предвкушении пяти суток домашнего ареста. А про себя думаю: «Хоть дома, в тепле, а не на холодном КПП посижу. А вот работу… Надо искать. Этот командир теперь на военной службе не оставит. Стопудово через пять суток приказ об увольнении отдаст».

Прихожу к начальнику штаба, докладываю о случившемся и о наложенном аресте. Подполковник стоит, улыбается: «Да я даже в карточку вносить это не буду. Пришел приказ об увольнении командира на пенсию, он сегодня последний день служит, вот и кипит зло у него, власть теряет. Я сейчас ему все карточки для снятия взысканий на всех военнослужащих несу. Иди назад на КПП».

И пошла я обратно. Иду и думаю: «Если б вчера узнала про его увольнение, я бы его прямо на КПП послала. Далеко-оо… Эх! Какая упущенная возможность поквитаться. Такой облом!»

Вот так вот. Не удалось мне поквитаться с командиром части за его «теплые предложения». Хотя… дело прошлое, нынче я не очень-то об этом и жалею.