Как наложить арест на затонувшее судно?

История из жизни. Предприятие хоть и хорошее, но проблемное. Поэтому работал я… Как в первый год срочной службы: «через день на ремень». То продавцов наших, что на рынке корюшкой торговали (деньги-то в кассе хоть какие-то нужны, не всё же по бартеру достанешь!), за не слишком чистые халаты оштрафуют, то Короча за взятую два месяца назад копченую сардинеллу не рассчитывается, то из Казахстана вагон соли придет, который мы ни сном ни духом… От последнего, что от них же получили, ещё три четверти осталось. И что с тем вагоном делать, когда «железка» орет: «Разгружай! А то за простой я тебе таких деньжищ насчитаю… Небо в овчинку за счастье будет!»

В общем, опыта я там набрался… После первых двух месяцев работы стал на предприятии признанным «авторитетом»… Директор все рабочие летучки заканчивал типа: «Ну, а теперь послушаем, что скажет товарищ юрист». Если в цехах предстоял какой разбор полетов, начальник цеха обязательно напоминал с утра: «Константин Алексеевич, вы ж того, не забыли? Сегодня в обеденный перерыв. Обязательно подойдите!»

Хорошее было предприятие. Но проблемное…

Как-то заваливает ко мне судебный пристав. Имущество наше арестовывать. Мы, когда я пришел, уже устойчиво на боку лежали. И если хвост вытаскивали, так передние копыта обязательно увязали в болотной жиже долгов.

Ну, и задолжали мы Мурманскому рыбному порту за мехсекцию мороженой сельди, что брали на переработку. Мехсекция — это четыре вагона-рефрижератора с грузом тонн на 160−200 и пятым вагоном с дизель-генератором и центральным распределительным щитом плюсом к ним. Половину, насколько помню, мы проплатили, а за оставшиеся два вагона долг остался.

Долго мурманчане ждали. Но когда-то и самому терпеливому терпению бывает предел. Подали они на нас в суд, естественно, дело выиграли, получили исполнительный лист.

И вот с ним пришла к нам пристав. Имущество арестовывать.

Завалилась ко мне в кабинет: пошли, мол, Алексеич. Арестовывать! Вся такая довольная из себя. Сейчас, мол, отыграюсь я на тебе, козлина, за все твои жалобы, ходатайства об отсрочке (или рассрочке) исполнения решения и т. д., и т. п. И думает, что арестует суда, которые ходят в озеро на промысел ряпушки и корюшки.

Пристав же не по своему собственному усмотрению решает, на какое имущество он арест накладывать будет. От его действий производство страдать не должно. А если и будут в связи с арестом имущества какие проблемы у предприятия, то их необходимо свести к минимуму. Поэтому в первую очередь арест накладывается на имущество, не используемое в производстве. Во вторую — на вспомогательные оборудование и механизмы. Вот она и нацелилась на суда. Типа, не будет у вас корюшки и ряпушки с Онего, перейдете на работу по мороженой рыбе, что возьмете в Мурманске или Питере.

И я тоже — довольный. Я же её с того самого дня, как решение о взыскании с нас суммы долга получил, ждал. Подготовился. Успел.

А надо сказать, что у нас был свой причал. Чтобы суда, ходившие в Онежское озеро на промысел, могли встать под разгрузку, чтобы их можно было топливом забункеровать, отдать им тарный ящик и т. п. Суда подходили к причалу, отходили, а одно судно стояло у причала постоянно, пришвартованное к нему намертво.

Это был двухпалубный пассажирский прогулочный теплоход «Чайка». Весь из себя такой белый. Красавчик! К нашему причалу он встал года за два до того, как я пришел на предприятие.

Был у нас олигарх первой волны, из бывших выпускников Петрозаводской речнухи. Решил он составить конкуренцию Беломоро-Онежскому пароходству, которое по рейсам на остров Кижи было монополистом. И для этого дела купил в Ялте вот эту «Чайку». Купил, а потом через Азовское море, Волго-Дон, Волго-Балт, Беломоро-Балтийский канал перегнал «Чайку» на Онего. Но пока он покупал, перегонял, навигация приблизилась к завершению. Надо было решать, куда «Чайку» ставить на зимнюю стоянку. Вот он и договорился с рыбокомбинатом. Мол, к нашему причалу.

Но у нас фарватер сложный, и его честно предупредили об этом. Мол, лоцман от рыбокомбината нужен. Но ребята на лоцмана зажидились. Сами, типа, с усами. От Ялты до Петрозаводска довели, а тут 200 метров к причалу… Уж как-нить и без лопоухих справимся. И повели «Чайку» к причалу.

И хотя на лоции всё показано, глубины, мели расписаны, не повернули они резко, когда надо было. И зацепили скальный выступ, пробив днище ниже ватерлинии. Времени и скорости им хватило, чтобы дойти до причала. Прямо у него «Чайка» и затонула. Правда, затонула хорошо (если можно так выразиться) — встав на ровный киль.

Поэтому, если кто не знает, так ничего и не заподозрит. Стоит судно у причала и стоит. А то лето ещё и жарким было. Вода в Онего упала, поэтому у «Чайки» даже ватерлиния стала видна.

Я и повел пристава к этой двухпалубной красавице, предварительно предупредив причальную команду: буду, мол. Да не один. С приставом. Вы уж там лишнего не болтайте!

Они и не болтали. Трап на борт «Чайки» перекинули, вахтенного у него с повязкой поставили. Взошли мы с приставом на «Чайку», я ей всё показываю — вот ходовой мостик, вот пассажирские каюты, вот камбуз, столовая для пассажиров, столовая экипажа, каюта капитана… Пристав вся такая радостная… Имущество! Многомиллионное! Арестовывает! Всё смотрит, в протокол описи и ареста имущества записывает…

А у нас как раз обеденный перерыв был, так весь комбинат от гаража до консервного цеха на причал сбежался этот спектакль с арестом «Чайки» посмотреть.

В общем, я не то что героем дня… Я героем квартала стал! Долго потом народ этот арест не принадлежащей нам «Чайки» вспоминал…

* * *

А через месяц тот же самый пристав, что арест накладывала, сняла его с «Чайки».

Под вечер как-то звонят мне коллеги из Мурманска: «Алексеич, вы как там? Думаете платить остаток долга за ту мехсекцию? А то мы уже письмо приставу подготовили. Чтобы она продавала арестованное судно. И у начальства его подписали. Если что, так хоть завтра…».

Ну, а я им отвечаю. Ласково так и предельно вежливо: «Да вы чё, пацаны? Какие деньги? По вашему исполнительному листу судно арестовали. Оно с момента ареста — ваше! А что вы там с ним делать будете: солить, мариновать, продавать, то — ваше дело. Что за это с меня спрашивать? Только вы ж учитывайте, что ваше (!) судно вот уже месяц у моего (!) причала стоит. За швартовку, охрану, освещение в ночное время… Пацаны, ещё полмесяца, я зачту тот долг, что у меня был перед вами, встречным однородным обязательством и уже с вас взыскивать буду то, что вы мне должны за стоянку вашего судна у моего причала».

Сказал, убедился, что меня услышали, и положил трубку при гробовом молчании на том конце провода.

А уже на следующий день пристав прибежала. Вся запыхавшись. Арест с «Чайки» снимать.

— Ничего, — говорит, — не понимаю. Телеграмма… Представляешь, телеграмма (!) из Мурманска от взыскателя пришла. Мол, снять арест с судна. Срочно! И исполнительный лист они отзывают…

* * *

Директор — раз такое дело! — премию мне выписал. Я её потом консервами «Кальмар натуральный, обезглавленный с кожицей» выбрал. Денег-то от успешно завершенной эпопеи с мурманчанами на рыбокомбинате не прибавилось…