Насколько важна бывает весовая категория жены?

Когда я работал энергетиком Большой спортивной арены, мы с Алексеем Петровым занимали один кабинет на двоих. Лёшка был во многих отношениях нормальный парень типичной рязанской внешности. Немного рыжеватый, с веснушками на лице и большими, оттопыренными ушами. Несмотря на откровенную простоватость, казалось, что некоторая крестьянская хитрость навсегда угнездилась в его глазах.

Всё бы ничего, но был у Лёшки и один существенный недостаток. Общеизвестный и, к сожалению, весьма распространённый на просторах нашей родины. Сильно слаб он был на выпивку. Оттого и развёлся с первой женой, Верой. Не выдержала она специфики Лёшиной работы. Каждую неделю ведь обычно по два-три футбола было. Проведёшь без билета многочисленных друзей и знакомых, посадишь куда на почётные места, так ведь каждый потом норовит отблагодарить, наливает до краёв.

Так и стал Лёха опять на какое-то время холостяком. Правда, призрачное счастье сомнительной свободы недолго маячило на его горизонте. Виной всему была небольшая комнатёнка в коммунальной квартире на Октябрьском поле, которая досталась ему от родственников. Комната так себе, больше похожая на логово таёжного зверя или охотника при его образе жизни.

Сосед его сдавал одну комнату молдаванам, которые торговали фруктами на рынке в Тушино. А из-под полы разливали самодельное вино. Вот на это вино Лёшка и повёлся.

Он же при такой жизни вечно без денег находился, а тут пришёл домой — тебе наливают, как родному. Общаются, развлекают разговорами. Подливала ему всегда крепкая, но фигуристая молдаванка Ульяна, которая осталась надолго в Москве, как только её познакомили с Алексеем.

Иногда только отъезжала на родину, возвращаясь тут же с новыми канистрами вина. Попривыкнув к ней, Лёшке даже начало нравиться, что вся толпа потихоньку переехала от соседа к нему. Всё веселее. Они же все из одной деревни были, поголовные родственники.

Как его поженили, он подробно, в деталях, сам уже не помнил. Как-то само получилось, по-семейному. После ЗАГСа молодожены съездили в Молдавию. Там ещё неделю гуляли, наслаждаясь дарами природы и местным вином. Познакомились со всей многочисленной роднёй. Заодно узнал, что у Ульяны уже есть большой сын-школьник и маленькая дочка. Детей пока оставили в деревне у бабушки.

Время шло, и всё бы ничего, но больно уж комната стала напоминать склад овощной базы, по которой непрерывно сновали какие-то проходимцы. Но бунт соседей, которые выступили против загромождения ящиками и коробками общего коридора, Ульяна быстро пресекла на правах новой хозяйки.

Правда, вино Лёшке стало доставаться теперь только изредка, оказалось, что праздник жизни не бывает вечным. Отливать из ёмкостей у Алексея не получилось уже с первого раза, братья жены пресекли. А деньги у него Ульяна отнимала почти все на корню — мол, целее будут. Педагогический опыт у неё был своеобразный и серьёзный, а весовая категория — более высокая. Пара синяков под глазом быстро остудила стремление к справедливости. Друг и приятель его Мишка Цыплякин теперь вечно над ним подтрунивал, что, мол, подругу жизни надо выбирать если не по характеру, то хотя бы не промахнуться с мышечной массой. И чтобы не так быстро бегала, если убегать придётся.

На стадионе всегда можно было подхалтурить, даже не опускаясь до примитивного сбора бутылок на трибунах после матчей. Хотя именно на этом многие местные сделали хорошие деньги, даже машины купили. Посторонние к подобному старательству не допускались, существовала целая система, отработанная годами. Бутылки принимались централизованно прямо на месте одной расторопной буфетчицей за более низкую цену и вывозились потом грузовиками.

Осветителем опять же всегда можно было подработать на многочисленных ёлках и концертах. Телевизионщики постоянно «подкармливали», выплачивая по ведомости за включение света на мачтах, которые мы в любом случае и так должны были включать.

С телевидением вообще интересные варианты можно было придумать, если дружить с начальником смены передвижных телевизионных установок ПТС, приезжавших на огромных автобусах.

Болельщики с Кавказа очень любили, чтобы их показали крупным планом по телевизору на трибуне на всю страну. А уж если у них ещё и плакат какой в руках будет с соответствующим текстом… В моей практике пальму первенства по ценообразованию занял однажды плакат «Кусочек Кубка возьмём мы в Поти!», который мы организовали на финале Кубка вместе с местным художником для щедрых болельщиков «Динамо» Тбилиси.

У Алексея была своя фирменная «поляна», которую он возделывал исключительно индивидуально. Слева и справа от входа полукругом располагались кассовые павильоны, так называемые «Агаевские кассы», получившие своё неформальное название в честь первой начальницы кассового отдела стадиона. Когда начиналась продажа билетов на самые громкие хоккейные матчи или концерты, толпы народа осаждали кассы. У маленького окошечка вспыхивали нешуточные потасовки, которые не всегда могла пресечь даже конная милиция. Кто-то лез напролом, кого-то друзья забрасывали к заветному окошку поверх голов, как десантника. Естественно, пол у касс был усыпан всевозможными денежными знаками, не только монетами разного достоинства, но и бумажными рублями. И всё это втаптывалось многочисленной толпой в снег.

Однажды весной Лёшка был дежурным по стадиону и, обходя территорию, с изумлением обнаружил, что снег ночью у касс весь стаял, обнажив целую россыпь монет, настоящий Клондайк!

Две весны Алексей был единоличным обладателем несметных «подснежных» богатств, оставаясь ночевать на работе в период весеннего потепления. А потом сам и проболтался Мишке, а тот — другим. Всё! На этом его безраздельная монополия закончилась…

Что и говорить, много вариантов существовало хотя бы для финансовой независимости. Но Лёшка в тот раз загрустил, даже его знаменитый тайник перестал существовать. Алексей наловчился дома прятать бутылку в сливной бачок унитаза. «Два в одном» получалось. И холодная всегда, и надежно спрятан от глаз жены, заперевшись. Но туалет-то общий, соседям его долгие посиделки надоели, они его и сдали однажды с превеликим удовольствием. Получается, какая-то чёрная полоса его накрыла. Как тут не загрустить?

Так и ходил Лёха безрадостным и грустным, изредка освещая свой грешный земной путь очередным фингалом под глазом.

Но тут на прорывную идею его подтолкнула сама жизнь, когда умер один из многочисленных родственников Ульяны. Случайно Лёха поведал об этом окружающим на работе, и главный инженер сказал, что он всегда может рассчитывать в таких случаях на два-три дня. Местный комитет выделил ему небольшую сумму денег, вроде как материальную помощь, хотя никуда он, конечно, не поехал…

Лёшке поначалу было неудобно как-то, а потом он незаметно втянулся. Родственников-то молдавских у него теперь много! Да и как-то надо было оправдывать свои частые прогулы, а тут, как говорят картёжники, «пошла масть». Тем более что Ульяна уже месяца четыре не появлялась, оставаясь в Молдавии. Но брат её, живущий теперь у Лёшки, регулярно забирал у него часть денег для отправки, по его словам, Ульяне.

Подвел его, как он сам считал, Мишка Цыплякин. Четыре дня они куролесили по друзьям, по старым знакомым, а чаще незнакомым людям, по шашлычным и прочим злачным заведениям. Где-то в Сокольниках Лёшка посмотрел на число на чеке в очередной пивной и с ужасом понял, что на работе его уже давно ищут…

В понедельник, помятый, с красными глазами он появился на оперативке. На слова главного инженера о том, что даже Ульяна с её крепкими бицепсами не в состоянии оказалась его перевоспитать, Лёшка поднял опухшее лицо и еле вымолвил, просипев пересохшими губами в тишине: «Так нет Ульяны…»

Это была немая сцена! Все бросились его утешать и сочувствовать. Естественно, его отправили домой. Правда, он туда не пошёл, его ведь ждал уже на выходе Мишка…

А через пару дней Ульяна вернулась из Молдавии. Обеспокоенная долгим отсутствием благоверного, она отправилась прямиком на стадион. Вот это была самая настоящая немая сцена! Она ведь зашла к нам в энергослужбу именно тогда, когда мы собирали для Лёшки деньги, «кто сколько может».

Сам Лёшка рассказывал потом, что он вовсе не хотел вводить в заблуждение никого, «хороня» жену раньше времени. Просто на слова главного инженера он хотел ответить, что Ульяны нет сейчас, в данный момент она, мол, в отъезде уже длительное время. Конечно, ему не очень-то верили.

Пить он на какое-то время перестал, во всяком случае, пока синяки под глазами в тот раз окончательно не прошли. Всё-таки правду Мишка говорил про разные с Ульяной весовые категории …