«И море Черное, витийствуя, шумит, / И с тяжким грохотом подходит к изголовью», — вспомнила я, усмехнувшись. Море неясных человеческих голосов, действительно, «витийствовало», убаюкивало и ткало одно из любимейших моих состояний — близость людского потока, не нарушающего твое собственное пространство.
Был второй день моего пребывания в Санкт-Петербурге. Единственный за все время путешествия холодный день, когда термометр отражал уверенный минус, а воздух звенел и сводил губы.
Подруга еще не приехала, а без нее ходить по музеям и театрам не хотелось. Я придумала себе благородное занятие — наметить маршрут будущих прогулок по городу, и добросовестно мерила Невский по левую и правую руку от хостела.
Бодрым шагом пробежавшись по Михайловскому саду, я добралась до Русского музея, справилась о часах работы и повернула обратно. Невдалеке виднелся купол Спаса-на-Крови. Морозный воздух окутал его синеватым облаком. Казалось, что на дома, мостовые, деревья и реку наброшен хрустящий, подкрахмаленный и подсиненный платок. На всем лежал налет неуловимой праздничности и чистоты.
Даже бесчисленные вороны и голуби Михайловского сада вышагивали по-особенному степенно, словно хотели сказать: «И куда вы все мчитесь, барышня? Негоже в городе трех революций скакать галопом по Европам — упустите главное».
Стало радостно оттого, что на мне белоснежная маленькая шубка и белый павловопосадский платок с нежным узором, что щеки порозовели от мороза. Было приятно сознавать, что я соответствую чистоте этого утра, что впереди встреча с любимой подругой и целых две недели огромного счастья.
Оно было во всем: в отражении желтых фонарей на влажной мостовой, в запахе кофе, летящего из кофеен, в предновогодних гирляндах, в разноцветных павловопосадских платках, полощущихся на ветру, как крылья экзотических бабочек, в редких солнечных лучах, прочерчивающих небо — во всем, чем Бог так щедро скрашивает человеческое одиночество.
Обратная дорога моя лежала мимо базилики Святой Екатерины — католического храма. Он был расположен неподалеку от нашего хостела, и из него нередко доносились звуки органа. Они отражались от тяжелых дверей костела и медленно угасали в воздухе. От этого становилось печально и торжественно. Одолевало сознание того, что счастье неминуемо закончится, но оно не было бы счастьем, если бы не заканчивалось.
Напротив костела местные художники устроили своеобразный небольшой Монпарнас — полотна всех цветов и размеров были представлены глазам пешеходов. Чего только не было на этих полотнах: цветы, виды Питера, женские лица и фигуры, скачущие лошади, собаки и, конечно, знаменитые питерские коты — лежащие, мечтающие, охотящиеся, спящие, сытые, поджарые, вальяжные, вдохновенные. Коты на мостах, коты около Эрмитажа, коты везде — маленький пушистый символ города, доброта и достоинство в одном сочетании.
У одного из полотен я невольно задержала шаг. Уж больно разухабист был изображенный на нем котяра. Этакий Стенька Разин кошачьего разлива. Художник, очевидно, вложил в напряженное мохнатое тельце и нахальные янтарные глаза все свои мечты о воле. Котяра готов был, того и гляди, спрыгнуть с холста и хриплым голосом завести «Из-за острова на стрежень».
— Интересуетесь? — прервал мои фантазии негромкий голос. — Тысяча двести рублей.
И тут я увидела продавца. Щупленький, неопределенного возраста, он словно отделился от своих картин, для которых служил больше фоном — в невзрачной серой курточке, потертых джинсах, светло-коричневом шарфике.
Вообще, по отношению к нему не ложилось на язык ни одно слово без уменьшительно-ласкательных суффиксов. Не то чтобы он был очень маленьким или умилительным, но во всем его облике сквозила какая-то отстраненность и беззащитность.
Деньги у меня были, но тратить их до приезда подруги я остерегалась. Как-никак, предстояло прожить две недели в очень насыщенной программе. Покупки мы решили отложить на последние дни.
— Нет, спасибо. Как-нибудь в следующий раз. Потом зайду, — попыталась придать я своему голосу правдоподобность.
Продавец посмотрел на меня и усмехнулся. Во взгляде ясно читалось: «Следующего раза не будет», — но он промолчал.
Дальше началась мистика, объяснить которую не могу до сих пор. Я не могла заставить себя отойти от полотна с залихватским котом. Продавец пристально и цепко смотрел на меня, словно оценивал и принимал решение, а шикарный зверюга с картины все подмигивал мне янтарным глазом.
Ни слова не говоря, он вытащил из кучи полотен и бумаг крохотную, в пол-ладони, овальную картину и протянул ее мне.
— Это Вам.
На картине была изображена покосившаяся новогодняя елка, с которой уже начали убирать игрушки.
— Прощание с новогодней елкой, — серьезно заметил продавец. — Вам в подарок.
Я могла ожидать всего, что угодно, но только не этого.
— Спасибо огромное, — пролепетала я, — но зачем?
— Все когда-нибудь кончается, — еще более серьезно сказал он. — И этот праздник тоже. А у Вас память останется.
— Но сегодня только первое декабря, — обескураженно протянула я. — Еще месяц впереди.
— Он пролетит очень быстро, — добавил он и отвлекся на подошедших покупателей.
Совершенно сбитая с толку, я еще раз пробормотала «спасибо» и тихо зашагала к хостелу. Сумерки — о, эти зимние питерские сумерки, сгущающиеся в четыре часа дня! — быстро окрасили все в лиловый цвет. Неоновые гирлянды на этом фоне казались особенно нарядными. Не хотелось думать, что через месяц всему этому великолепию придет конец.
...мимо базилики Святой Екатерины — католического храма
Эта та церковь, что на Малой Конюшенной? Ляман... Так она не католическая, лютеранская.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Вот так, надеюсь, лучше будет видно. Евангелически-лютеранская церковь
Оценка статьи: 5
0 Ответить
А это снимок самой церкви. Чтобы мы точно определились - об одном и том же идет речь в статье и моих комментах. Церковь, кстати, очень интересная. Сейчас помимо лютеранского прихода в ней проводятся богослужения общины Церкви Англии. Соответственно, в какой-то мере эта церковь не только лютеранская, но и англиканская. За католиков в отношении этой церкви св. Екатерины, - никто и нигде...
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Константин Кучер, Нет, дорогой Константин, это не та церковь.
Вот про какую я говорю https://ru.wikipedia.org/wiki/Базилика_Святой_Екатерины_Александрийской
0 Ответить
ХА!!! Ляман!! Так это же наш храм!
У нас, в Петрозаводске, то же храм Неустанной помощи Божией Матери. И смотрящий тот же самый - Паоло Пецци. Это доминиканцы.
Вот что значит, большой город. У них там этих церквей, оказывается. И даже католических - не одна. А я всю жизнь на мессу ходил в храм Лурдской Божией Матери в Ковинском переулке и даже ни в одном глазу, что ещё св. Екатерины есть. Там, в Ковинском, раньше было хорошее кафе - "Чинара". Сразу после мессы можно было под шашлычок причаститься каким-нить красным грузинским. "Хванчкарой", обычно, лучше всего получалось.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Константин Кучер, вот видите!
И как тут не воскликнуть словами датского принца: есть многое на свете, друг Горацио...
Храмов в Питере не счесть. Но этот был ближе всего к нашему хостелу, чуть-чуть пройти только надо было..
А жили мы вообще чуть ли не во дворе храма Петра и Павла, на Невском, 22
0 Ответить
Всё хорошо, но... Но слишком узнаваемо-авторское. Почти однообразный стиль изложения разных сюжетов и образов. Одна манера, что ли... Мешает восприятию. ИМХО
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Илья Сысоев, Спасибо Вам!
Ну, что поделать. Видимо, по-другому не могу. Пишу ведь как чувствую, видимо чувствовать получается так.
Не сердитесь, по другому, видно не мое...
Спасибо Вам большое.
0 Ответить
Ляман!
Великолепно!!! Читала бы и читала. Огромное спасибо!!!
С теплом,
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Людмила Белан-Черногор, спасибо, Милочка, дорогая
Потом еще две статьи должны быть.
0 Ответить
Ох этот Питер, город-мистик, город-пророк. Так атмосферно, Ляман.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Елена Гвозденко, спасибо, дорогая. Это были две недели счастья
0 Ответить
Спасибо. Так вкусно описали зимний Петербург, что захотелось зимы и сказки.
1 Ответить
Татьяна Пучкова, спасибо Вам огромное! Это были две незабываемые недели счастья!
0 Ответить