Нужно ли считать овец?

Когда-то, в самом начале 70-х годов теперь уже прошлого века, мне довелось служить срочную службу в горах Тянь-Шаня «на точке» — передающем центре радиостанции большой мощности. Нас там было всего четыре человека и я был старшим. Единственным развлечением, помимо службы и боевого дежурства во время так называемых «радиодней», была охота на барсуков и перелетных уток, да встречи с кочующими мимо нас по горным пастбищам «джайлоо» чабанами.

С одним из них, Сулпу, мне удалось крепко подружиться. Познакомились мы при необычных обстоятельствах. Он находился недалеко от нас, когда его жена рожать собралась. Обычно чабан поставит где-нибудь в удобном месте юрту и кочует вокруг неё неделями, пока бараны всё вокруг не съедят и не загадят. Если далеко отара ушла, ночует в горах, завернувшись в кошму, а жена в юрте остаётся на хозяйстве с маленькими детьми, кого по-малолетству ещё в интернат не пристроили. Потом опять куда подальше откочёвывают.

И вот однажды Сулпу прискакал к нам и попросил помощи. Пока я по радиостанции вышел на гражданские частоты «Скорой помощи», пока то, да сё… Пришлось самому принимать активное участие. Воды уже отошли и хорошо, что вспомнил Максима Горького. Он всё подробно описал в своё время в каком-то своём рассказе: «сначала нужно перевязать пуповину, а уж потом — перерезать».

Спасибо классику, я это запомнил и ничего не перепутал. Остальное получилось само собой. «Принял» в лучшем виде орущего пацанёнка, куда же я денусь… Пятеро дочек было тогда уже у Сулпу, а тут — сын! Рымкулом назвали.

Так я узнал поближе жизнь чабанов.

Отару в колхозе чабан получает обычно в 400−600 голов и гоняет её по горам месяцев десять. Ему ещё и многочисленная родня подгоняет всех своих четвероногих «до кучи». Отара в итоге получается гораздо больше 1000 голов. А чабан один. Он на лошади, да верная пастушья собака. Иногда повезёт и дадут кого-нибудь в колхозе в помощники, но это получается не всегда.

Вот мне после необычного знакомства и удалось ради развлечения бывать иногда помощником чабана, «сакманщиком» по-киргизски.

Запомнился один случай…

Уже ближе к вечеру перегоняли отару в ущелье через горную речку. Овцы обычно идут за бараном-вожаком, а его направляет сам чабан. Сзади отару подгоняет овчарка, кусая за зады отстающих овец. Но во время переправы стадо растягивается на сотни метров, в тонкую ниточку, ведь место переправы довольно узкое, а движение должно продолжаться непрерывно.

Вроде бы все переправились, но умная собака начала раз за разом привлекать лаем и своим поведением наше внимание. Поскакали вслед за ней назад к речке. Оказалось, что одну овцу снесло быстрым течением ниже переправы и она уже не смогла самостоятельно выбраться на берег: шерсть намокла непосильным грузом, а собака, пытаясь заставить её двигаться, разодрала её сзади всю глубоко в кровь.

Мы вытащили её на берег, но она уже закатывала глаза. Взгляд её ни о чём не просил, он был печальным и покорным. Это были глаза беспомощного и обречённого существа, знающего от рождения свою судьбу и изначально смирившегося с несправедливостью своей жизни.

Сулпу добил её одним взмахом ножа. Мяса у нас тогда было достаточно, да и времени возиться с тушей не было совсем. Подступали сумерки, ведь ночь в горах наступает мгновенно. Чабан отрезал только ухо с колхозным тавром, да и то после моего напоминания. Мол, пригодиться может при сдаче отары, если придётся отчитываться при недостаче овец.

Вот тогда Сулпу и рассказал мне всю пастушью высшую математику.

Существовал план: от 100 овцематок необходим был приплод к концу сезона в 92 ягнёнка. У каждого колхозного барана или овцы для учёта клеймо стоит на ухе.

Было в начале сезона 100 колхозных овец, значит, к концу чабан должен пригнать вместо каждой сотни 192 овцы — вот и вся нехитрая арифметика. А во время выпаса никто овец и не считает, не те масштабы.

Обычно перед сдачей отары уже в колхозе считали всех баранов с клеймом, потом добавляли и клеймили до нужной цифры ещё какое-то количество и получал пастух то, что ему хотелось в этот раз: выполнение или перевыполнение плана.

Родственники тоже не оставались в накладе. Всем хватало, ведь бараны нормально размножались без всяких предварительных ласк на свежем воздухе. Обычно от 100 овцематок получался стабильный приплод в 97−98 ягнят. Со слов Сулпу, редко кто из чабанов не выполнял план или обижал родственников.

За перевыполнение плана в первый сезон колхоз грамоту с ценным подарком давал (обычно это был радиоприёмник «Спидола» или часы с подписью председателя колхоза на гравировке), на второй и третий год полагалась большая премия и госнаграды-медали за трудовое отличие. Четвёртый год — льготные условия на покупку автомобиля «Волга». За перевыполнение плана на пятый год чабана представляли к награждению орденом Ленина…

Вот такие воспоминания выплыли из глубин памяти тогда. И как тут заснёшь, когда до сих пор помнишь тот обречённо-прощальный взгляд овцы на переправе у горной реки?

Лучше, подумалось, верблюдов считать или слонов. Хотя тоже что-нибудь всплывёт в памяти, ведь много раз и в Африке пришлось побывать, и в разных пустынях.

В следующий раз что-нибудь нейтральное лучше начинать считать. Звёзды, например, или добрые дела…