Как их обучать? Особенное обучение особенных людей.

Обучение продолжается и за рамками школы. Если ребенок остается в семье — родители продолжают заниматься с ним, пользуясь услугами социальных служб и специалистов.

Если ребенок попадает в «Аким» или подобную систему, он продолжает образование, которое начал в школе. Разница заключается в том, что школьная программа предусматривала обучение быть самостоятельным дома, а в «Аким» все эти учебные программы переводятся на язык: «Быть самостоятельным в обществе». Есть брошюры «Познакомься с банком», «Познакомься с поликлиникой». Там рассказывается, что можно, чего нельзя. Куда нужно ходить, что нужно делать, как принято разговаривать…

Каждый ребенок (в том числе и тот, которому уже далеко за 40), получает развивающие, обучающие индивидуальные программы.

Разработкой программ занимаются инструкторы, обучают подопечных вожатые под наблюдением инструкторов.

Говорит Ира Эпштейн: «Наши подопечные, прежде всего, должны уметь позаботиться сами о себе. Мы должны оценить состояние подопечного, собрать о нем информацию, увидеть, в каких областях жизни он затрудняется, и в этих областях составить ему программы. Каждый раз ты выбираешь, что наиболее важно сейчас, и что менее важно. Для кого-то это чистка зубов, для кого-то — поездка в автобусе, для кого-то — готовка сэндвича, кофе, для кого-то — экономия денег. Обязательный элемент обучения — научить обращаться за помощью.

Мы должны увидеть, что необходимо человеку. Не что нам необходимо, чтобы он делал, а что ему необходимо, что ему хочется. Если мы считаем, что для него очень важно, скажем, уметь застегивать рубашку, то он говорит: «Купите мне футболки, не надо меня мучить пуговицами. Я хочу уметь пользоваться компьютером.» Значит, мы должны освободить его от рубашки с пуговицами. Значит, мы должны научить его пользоваться компьютером. Стараться (пусть не всегда) идти в ногу с ним, а не заставлять его идти в ногу с нами.

Мы три месяца учились готовить сэндвичи себе на работу. Чтобы не вожатые их обслуживали, а чтобы они делали их сами себе. Мы все время говорим: «Нет слуг в этом доме!» И они все время повторяют: «Мы не слуги в этом доме!», когда кто-нибудь просит другого приготовить кофе. Один другому отвечает: «Я тебе не слуга!»

Три месяца они учились делать сэндвичи. Это очень сложно: нужно выбрать, что взять из холодильника (хлеб, чем его намазывать), соответствующий нож, а потом надо намазать. Здесь может выявиться серьезная проблема с моторикой: надо завернуть сэндвич в бумагу, засунуть его в пластиковый пакет, на наклейке написать свое имя, чтобы это не перепуталось утром с другими сэндвичами, надо уметь писать свое имя. Наклеить — непросто, потому что наклеечка очень маленькая.

Когда мы разложили эту личную программу каждого на составляющие, получилось более 20 переходов. Мы решили, что вначале мы будем учиться выбирать, что сегодня я беру себе на сэндвич. Не намазывать, не вкладывать его внутрь, только научиться выбирать.

Но научиться выбирать — это тоже сложно. Надо оценить ситуацию. Надо научить выбирать хотя бы так: смотрите, какая коробка уже открыта, какая в использовании, какая закрыта… Они обучаются, только очень медленно. И теперь мы знаем, что более 5−6 пунктов у него не может быть в личной программе.

Они могут приобретать навыки, только нужно бесконечное терпение, годами, годами… Когда ты три месяца их учишь делать сэндвич, они обучаются. Ты начинаешь учить их делать кофе и видишь, что через неделю они забыли, как делается сэндвич.

Есть подопечные невербальные (с большими трудностями в речи — Б.Р.): очень умненькие, развитые, отлично справляются со своей работой. Их очень тяжело понять. Там даже логопед не поможет. Просто нужно очень много терпения. Такое удовольствие получаешь, такую радость, когда ты видишь, что после долгих трудов вдруг они начинают что-то усваивать, начинают разговаривать более взрослым языком.

У меня есть подопечная, которая вяжет. Она почти не разговаривает, она все понимает, но она не разговаривает. Родители — очень приятные люди, простая такая, даже немножко примитивная семья, никогда с ней не занимались, она никогда не ходила к логопеду. За последние десять лет она научилась говорить, она пытается составлять слова. Ее невозможно остановить сегодня, она очень раскрылась. Мы дали ей почувствовать уверенность в себе. И она пытается говорить, но ей это дается, конечно, нелегко. Иногда ее тяжело понять, но эмоции ее переполняют, она рада, что умеет говорить."

Тенденция интегрировать особенных людей в общество нормальных привела к развитию немыслимых ранее форм работы: это и театральные коллективы, и кружковая работа в клубах, и стремление избавиться от изолированности.

Ира Эпштейн продолжает: «В «Акиме» стараются работать системно: раз в два года проводится конференция с участием почти сотни специалистов по обучению умственно отсталых и специалистов, которые соприкасаются с этим. Например, ведущие каких-то спортивных групп, тренеры, которые имеют специальное образование для работы с умственно отсталыми людьми. Или например, хилинг, рефлексология, лечение с помощью живописи, с помощью театра, с помощью чтения книг. Сегодня предлагают такое количество услуг, что мы просто теряемся в этом.

А еще есть театр, в театре играют актеры — ребята с умственным отставанием. Они ездят по всей стране, выступают на телевидении, в различных передачах, в школах. У них два раза в неделю репетиции, три раза в неделю спектакли…

Сегодня большой акцент делается на кружки, на всевозможные интересные занятия, есть стремление вывести их из замкнутого пространства. Я могу привести парикмахера домой, но я их вожу в парикмахерскую. «Как все». Я могла бы водить их и на педикюр, если бы нашла место, куда можно водить. Пока педикюрша ходит на квартиру."

Тяготы специального внешкольного образования отдельно взятая семья практически не может вынести: только организация будет действовать эффективно и с использованием новейших достижений науки.

Могу высказать предположение, что если бы родители полагались только на государственную помощь и поддержку, в Израиле дела со специальным образованием обстояли бы намного хуже. Двигатель прогресса — родительская заинтересованность в развитии детей и в использовании для этого лучших специалистов своего дела.