Прага. Как потеряться и найтись? Часть 2

Например, до нашего отеля от станции метро Andel еще минут 20 было ехать на автобусе. Он ходил даже в три часа ночи, но не через 10 минут, как днем, а через 30, и менял желтую дневную табличку на зеленую — ночную. Тариф при этом практически не менялся, если только на пару-тройку крон. Зато отпадала необходимость ехать из центра на такси, ведь пражское метро — сплошное удовольствие.

Прибыв из Карловых Вар в Прагу, мы с Тошей решили не возвращаться в отель. Доехали на метро к фуникулеру на Петржин, заглянули в ресторан «У Швейка» — не восхитил, потому пообедать решили позже, тем более что через час башня на Петржине закрывалась.

Народу, имеющего такое же желание, в вагон фуникулера набилось много, поэтому пришлось стоять. В мутные стекла разглядывали архитектурный ансамбль Пражского града, набережную Влтавы, начинающие цвести петржинские сады. Наверху нас встретил уютный парк, строго расчерченный линиями зеленых бордюров. Здесь было холоднее, чем внизу, поэтому деревья только собирались цвести.

Ориентируясь на башню, выглядывающую из-за голых ветвей, подпирающих серое мартовское небо, мы вышли к ней минут через 10 неспешного шага. До закрытия оставалось минут сорок, но… пришлось целовать замок. Русский (!) мальчик за закрытой дверью объяснил, что работа уже прекращена. Дескать, приезжайте летом, когда башня работает дольше. Оказалось, что российский пофигизм — болезнь заразная, и даже побеждает европейскую любовь к деньгам (вход на башню был платным).

Тоша предложил немного прогуляться по аллеям Петржина и возвращаться обратно тоже на фуникулере. Я особо не сопротивлялась: срывался снег, было холодно, а буйного цветения не происходило. По голому же саду гулять — никакого удовольствия.

Когда мы спустились вниз, набрели на рыночек. Там продавали ароматную, яркую голландскую клубнику. Но снова неудача: кореец (или китаец?) за прилавком не владел ни одним из иностранных языков, кроме своего родного, и нам не удалось ни выяснить цену за килограмм, ни купить граммов 300 моей любимой ягоды. Как оказалось потом, это стандартная история для большинства пражских рынков с восточным колоритом. Бедные пражане, наверное, вынуждены учить китайский…

Попытка самостоятельно найти Вацлавскую площадь в хитросплетениях узких улиц снова не увенчалась успехом. Где-то в районе Староместской площади мы окончательно заблудились и решили спросить дорогу у гуляющих. И снова парадокс: нам встретились немцы, французы, испанцы, те же китайцы — но ни одного чеха. Видимо, в полночь жители Праги давно спят, ведь рабочий день у них начинается рано, где-то с половины восьмого утра.

Собственно, на Вацлавскую мне хотелось исключительно из гастрономических побуждений: на пасхальной ярмарке готовили такие вкусные колбаски! От голода спас наш соотечественник, работавший зазывалой в каком-то подвальном ресторанчике. Молодой человек включил все свое обаяние, и мы буквально через минуту уже сидели за столиком и заказывали колбаски гораздо вкуснее тех, что на площади.

Какие же колбаски без пива? Нам принесли какой-то местный темный сорт, на котором мы проверяли еще одну пражскую примету — о совести пивовара. Говорят, что настоящее пиво, сваренное на совесть, имеет такую крепкую пену, что на ней с легкостью держится однокроновая монетка. Каюсь: у нас в кошельках нашлась лишь монетка в две кроны, которая с жизнерадостным бульком и утонула. Можно было бы считать эксперимент неудавшимся, но пиво было отменным!

В отель мы вернулись почти в три часа ночи, а уже в пять нужно было просыпаться, чтобы ехать в Оломоуц. Всю ночь бурагозили итальянцы, горячие южные парни ломились во все номера без исключения с гитарами и песнями. Мы честно пытались заснуть, и нам это даже удалось.

Утром, встретившись за шведским столом с нашими попутчицами из Питера, долго смеялись. Девчонки, которых окончательно утомил соседский темперамент, воспользовались случаем отомстить по-пионерски. Собрав всю имеющуюся в наличии зубную пасту, они выдавили ее в обувь, оставленную итальянскими студентами по их национальному обычаю за дверями номеров в коридоре. Представляю, какие смешные у них, итальянцев, были лица при попытке обуться!