Невский проспект: каковы першпективы? Начало

Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад — Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский.
(С. Маршак)

Это Петербург литературный — от Пушкина (и раньше) до Бродского (и далее). А есть Петербург императорский, Петербург военно-морской, и есть блокадный Ленинград. Все это — один город, и сколько всего он может вместить — видно по первым шагам, откуда бы не въехал: что с Московского вокзала, если поездом, что — с Московского проспекта, если машиной. Петербург либо любят безоглядно, либо нет (правда, в наше время редко в этом признаются). Город достаточно молод и потрясающе, даже вызывающе красив, он горд и независим. А в Невском проспекте до сих пор отражается весь блеск прошедших времен.

«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет всё». (Н. Гоголь. Повесть «Невский проспект»)

Шиворот-навыворот

Почему в Петербурге часто встречается неправильная нумерация — никто не знает. С правой стороны — нечетные номера домов, с левой — четные. Лучше всего называть традиционно: Солнечная и Теневая стороны.

Когда сравнивают Москву и Питер, обычно проговаривают поверхностные детали. Но сравнивать сейчас не будем, а просто пройдем по главной магистрали Петербурга, сделав скромную попытку чуть-чуть осветить дух этой улицы.

Запрещено «развешивать белье вдоль Большой Першпективы»

(Указ императрицы Елизаветы Петровны)

Лес на заболоченном участке — трудно представить, но именно сквозь этот лес стали прорубать просеку, чтобы соединить верфи Адмиралтейства с Новгородской дорогой и Александро-Невской Лаврой. Просека стала Невским проспектом, правда, по легенде, все получилось не совсем так, как задумывалось: монахи с одной стороны и пленные шведы с другой немного ошиблись в расчетах, прямой не получилось. Тем не менее валили, корчевали, рыли траншеи — и, несмотря на получившийся излом, соорудили Першпективу, знаменитый Невский проспект. Он условно делится на Невский проспект и Старо-Невский. На изломе — площадь Восстания.

Раньше она называлась Знаменской, по названию Знаменской церкви. Почетным старостой ее был знаменитый физиолог и Нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов. Несмотря на то, что ученый использовал научные материалистические методы в своей работе, был он глубоко верующим человеком, одно другому не мешало. Сразу после смерти Павлова церковь снесли.

Справедливости ради нужно сказать, что сносили исторические здания на Невском не только при Советской власти. И сейчас процесс идет, несмотря на то, что весь Невский проспект — под эгидой ЮНЕСКО.

А еще там стоял памятник Александру III работы Паоло (Павла) Трубецкого (1866−1938 годы). Отношение к скульптуре было неоднозначным и весьма эмоциональным — народ даже выдал стишок: «Стоит комод, на комоде бегемот, на бегемоте обормот, на обормоте шапочка». Потом памятник «депортировали» в другое место, там его хотя бы можно увидеть.

Андеграунд памяти

Удивительно, но даже прямая коммерческая выгода не работает. Много лет я жду, когда повесят на дом табличку: «Здесь были…». Или хотя бы: «Здесь было знаменитое кафе «Сайгон». Тот самый «Сайгон», в котором собирались деятели ленинградского культурного и политического андеграунда — от Бродского до Гребенщикова. Но — тишина, ни намека, что здесь многократно пили четверной кофе (и не только кофе) лауреат Нобелевской премии в области литературы И. Бродский и известный рок-музыкант, о котором когда-то в подворотнях поклонники писали «Боб-Предтеча».

Однако — молчание. Какая бы ни была власть — отношение одно, чуть ли не пугливое. Нет памятной доски, хотя все всё знают. Что здесь было — и как было. И высится роскошная гостиница без намека на память о кусочке не просто питерской истории — мировой истории.

Кстати, еще раньше, до революции, здесь была тоже гостиница, под неоригинальным названием «Москва», номер в ней стоил 75 копеек. Сейчас номер стоит не одну сотню долларов в сутки.

Район двойников

«Господин Голядкин совершенно узнал своего ночного приятеля. Ночной приятель его был не кто иной, как он сам, — сам господин Голядкин, другой господин Голядкин, но совершенно такой же, как и он сам, — одним словом, что называется, двойник его во всех отношениях«… (Ф. Достоевский. «Двойник»)

Повесть «Двойник» у Достоевского обозначена как «петербургская поэма». Главный герой — титулярный советник Яков Голядкин жил неподалеку, на Шестилавочной улице (ныне — улица Маяковского). Но всем известна мистическая репутация района: еще императрица Анна Иоанновна увидела своего двойника, да еще перед самой своей кончиной! А еще писатель Павел Петрович Вяземский, дипломат и коллекционер, живший на Невском, дом 60, тоже увидел самого себя — за столом, что-то пишущего. У героя Достоевского не было выбора, как последовать известному городскому мифу, который давал прекрасный повод и для философских рассуждений.

В районе двойников находится Дворец Белосельских-Белозерских. Еще его называют «дворцом вдов». Дворец этот перестраивался несколько раз, нынешний облик приобрел к середине 19 века. Сменил дворец и нескольких владельцев, но затем перешел в казну. В нем жили люди, пережившие (и не пережившие) исторические катаклизмы начала 20 века.

Когда принцесса Гессен-Дармштадтская Елизавета Александра Луиза Алиса, внучка английской королевы Виктории, выбрала себе из всех лучших женихов Европы в мужья российского Великого князя, она вряд ли предчувствовала беду. Да и как можно предугадать, что твоя родная сестра (Александра Федоровна — жена Николая II) будет расстреляна вместе со всей семьей, и самой ей уготована схожая участь — жестокая казнь.

Принцесса венчалась с Сергеем Александровичем, братом российского императора Александра III, жили они в этом дворце, который стал называться Сергиевским. Но в 1905 году в князя метнул бомбу Иван Каляев. Многие помнят из курса истории, что вдова приходила к террористу в тюрьму, простила его, подавала прошение о помиловании.

Елизавета Федоровна много занималась благотворительностью — реальной, действенной, не показной. Впоследствии уже в Москве основала на свои деньги Марфо-Мариинскую Обитель Милосердия с больницей, приютом, бесплатной столовой. После революции Елизавета Федоровна из России не уехала. В 1918 году вместе с некоторыми другими членами семьи была сброшена в шахту в городе Алапаевске. Прах ее покоится в Иерусалиме.

Жил во дворце и племянник Елизаветы Федоровны Дмитрий Павлович, тоже Великий князь. Он участвовал в покушении на Григория Распутина вместе с Феликсом Юсуповым. Само убийство произошло тоже неподалеку — во Дворце Юсуповых на Мойке, но именно сюда въехала машина заговорщиков, вся «в уликах». Дмитрий был выслан в наказание в Персию, там и умер. После революции во дворце был комитет партии, сейчас — учреждения городской администрации.

Описанное — совсем малая часть Невского проспекта. Впереди — Аничков мост, Аничков дворец, Казанский собор, Гостиный двор, другие исторические здания — огромная часть истории. Об этом можно прочитать в следующий раз.

А «першпективы» у Невского проспекта — замечательные. Сколько не приезжай в Питер — все равно привыкнуть к его красоте невозможно.