Правда ли, что все лучшее — детям?

Из Calend.ru: «В первый день лета во многих странах отмечается Международный день защиты детей (International Children’s Day). Это один из самых старых международных праздников. Решение о его проведении было принято в 1925 году на Всемирной конференции, посвященной вопросам благополучия детей, в Женеве. Официально учреждён в ноябре 1949 года в Париже решением конгресса Международной демократической федерации женщин. Впервые отмечался в 1950 году».

В 2009 году я с группой членов Клуба одной женской организации была по приглашению в США. В тот год визы консульство давало очень неохотно и обращалось с потенциальными иммигрантами через губу. Среди 50 человек, ожидавших в очереди, визы получили только семеро — наша группа из международного клуба. Американцы мужчины-чиновники просто дико боялись феминистских настроений и «перестраховались».

Мы провели три недели в пяти штатах, я была в группе в качестве члена клуба и переводчика. Расселили всех по семьям и нам показывали то, что обычно скрыто от глаз простых туристов: и обычные дома для престарелых, и палаты для рожениц, и многое другое.

Самым большим потрясением было увидеть одно немаленькое предприятие, на котором трудились исключительно взрослые и подростки с явными физическими и психическими заболеваниями, большинство составляли люди с синдромом Дауна. Все они работали на госзаказ — вырезали из рулонов специальной мягкой белой ткани салфетки для протирки иллюминаторов самолетов и воздушных кораблей. Все в белых халатах, бахилах и специальных шапочках, работают, получают адекватную зарплату и здесь же, на фабрике, бесплатный хороший обед. У всех есть жилье и соцработник, помогающий по хозяйству.

Эту длинную преамбулу я написала не просто так.

Мужчина в белой рубашке, сидевший передо мной, потел так сильно, что пятно на его спине начало напоминать очертания карты мира. А студенты музучилища, которых он сопровождал, ничуть не потрясённые тем, что увидели, давали настоящий концерт. Маленький симфонический оркестр (мальчики во фраках) играл наиболее популярные мелодии, чтобы не перегружать неподготовленных слушателей, его сменяли танцевальные номера полупрофессиональных исполнителей. И, конечно, огромной популярностью у необычной аудитории пользовались песни как солистов, так и коллективов студентов.

Что же за странные слушатели сидели в зале? Да и не только сидели, но и лежали. Это были дети одного из трех украинских интернатов для детей со специальными потребностями. Я имею в виду, что они были физически или умственно неполноценными. Или, как часто встречалось, и то, и другое вместе.

Слово «неполноценный» я ненавижу, в английском есть более мягкое — handicapped (с недостатками). В интернате таких детей проживает от 60 до 100 человек в год. У части из них есть родные, у половины нет никого. От них отказались еще в роддоме, дальше — традиционный путь в Дом малютки, а оттуда уже в специализированный детский дом. По-старому, приют.

Студентов нам долго «не давали», трудно было выбить разрешение директора училища, в итоге он сам и поехал сопровождающим. Дети, посетившие концерт, сидели или лежали на громоздких колясках, некоторых ввезли в зал представители персонала. Мы и помощники — примкнувшие участники концерта, не более десяти интернатских детей с ограниченными возможностями добрались до зала сами, помогая себе различными палками и специальными костылями.

Многие зрители потом слушали концерт, просто свисая вниз, как растекающиеся овощи. Полные же «растения» остались в кроватях — они никогда никуда из этих комнат не выходят, они и сесть-то часто не могут. Обычно таких ребят до 20%…

Были и вполне… нет, не вполне, а почти вполне вменяемые ребята, у них только были проблемы с конечностями. Например, менеджер по звуку вполне профессионально устанавливал музыку на большом, но примитивном DJ-контроллере. Видно было, как парень, назовем его Юрой, горд поставленной задачей и ответственностью за синхронизацию музыки. Краткую историю дальнейшей судьбы Юры я опишу позже.

Потом студенты вручили каждому по большому подарку, в которых были разные сладости, упаковки яблочного сока с соломинками, бананы и игрушки (шоколадные конфеты и мандарины не допускала медчасть). Часть специально подобранных пакетов мы отнесли в комнаты лежачих. Не уверена, что они очень обрадовались, по лицам многих детей эмоции определить было трудно.

Когда концерт был закончен, директор училища, собрав своих студентов у ожидавшего мини-автобуса, с трудом произнес: «Я не понимаю, как вы это выдерживаете. Спасибо вам!» Студенты уехали, пообещав выступить на выпускном вечере в следующем году.

Мы тоже с трудом выдерживали это в первые дни и месяцы работы над «проектом», так называется наша деятельность с точки зрения международных клубов. Но мы выбрали его сами и, привыкнув к необычным ребятам, старались как могли, скрасить им жизнь. Установили фильтры для чистой воды, учили маленьких деток мыть руки перед едой — штатных воспитателей на такое количество детей очень мало.

По окончании учебного года устраивали «пикник с шашлыками», оговаривая каждую мелочь с персоналом. Мясо, нам, конечно, взять не разрешили, зато можно было поджарить на привезенном мангале сардельки, а к ним добавить свежую зелень и появившиеся огурцы. Старшим детям к «хот-догам» разрешался кетчуп — все равно на днях уйдут, так что ответственность будет лежать не на администрации детдома.

Постепенно подтянулись студенты других вузов, так как преподавателей разных дисциплин в клубе было около трети. Студенты уже сами придумывали самые простые игры, пели хором с детьми (теми, кто мог запомнить хоть пару слов), танцевали и кружились с колясками. Они же начали и собирать подарки для детей сами, считая, что мы, взрослые преподы, в этом мало сечем.

Единственное, что мы оговорили, это чтобы подарки были приблизительно одной ценности, и ни в коем случае не смартфоны — некоторые студенты хотели сброситься на пару гаджетов. Это вызвало бы у не получивших их детей такую волну ревности, что ни один психотерапевт бы потом не справился. Кстати, никаких психотерапевтов в детдоме не предусмотрено. В нашей реальности и взрослые далеко не всегда к ним обращаются.

Настоящим счастьем стал день, когда, заикаясь от смущения, одна из девочек средней группы сказала, что они хотели бы тоже выступать. И мы решили создать труппу такого особенного театра. Но работать с особенными детьми могли только специально обученные люди, а с такими кадрами в городе был дефицит.

Сарафанное радио сыграло свою роль, и вот уже пять лет профессиональная и терпеливая Лариса Ивановна создает спектакли в детском доморощенном театре. Начинали с «Колобка», потом поставили «Волк и семеро козлят», а последней была инсценировка «Мухи-цокотухи», в которой очень много слов.

Никто из артистов все выучить не смог, но режиссёр являлась одновременно и суфлером, а зритель был благодарный. В спектакли вставляли песни, иногда из известных кинофильмов и мультиков, иногда сочиняли сами что-нибудь очень простое для запоминания. Оказалось, что у девочки с вечно грустными глазами, Юли, «примы» театра, прекрасный, хотя и тихий голос.

Источник видео: РКН: сайт нарушает закон РФ

В 2018 мы впервые решили вывести ребят «в свет»: к 1 июня в самом большом парке города состоялся праздник «Мама и я», где здоровые и нарядные «мамины» дети соперничали с «нашими». Но наши хоть и не улыбались солнцу и теплу так искренне, как их имеющие родителей сверстники, получили первые призы по многим номинациям.

Скорее всего, жюри им просто посочувствовало, но это было не важно. В частности, Юля, которая тихо запела в притихшем открытом зале: «Пусть бегут неуклюже…». Она должна была открывать в декабре конкурс уже в Киеве, это была очень почетная миссия, и мы увлечённо готовили ей зимний наряд принцессы, но тут разразилась эпидемия гриппа, и никто никуда не поехал.

Многие из наших знакомых, а через сосети — и знакомых знакомых, смотрели потом в Интернете видеозаписи нескольких выступлений детдомовских детей и плакали.

Я обещала рассказать историю Юры. Подробностей того, как тот или иной ребенок попал в этот интернат, персонал нам обычно не рассказывал, но Юрину историю он рассказал сам.

Мальчик родился без рук, опускаю подробности… Папа, если и был, то тут же исчез, с мамой неоднозначно — существует она или нет, а если да, то неизвестно где. Его воспитала далекая мамина родственница, а в шесть лет отдала в интернат. В детдоме и на самом деле дети-инвалиды не чувствуют себя изгоями — они среди таких же коллег по несчастью.

Юра очень бы хотел заниматься спортом, но, сами понимаете, с его физическим недостатком это было невозможно. Клуб договорился в одном из больших бассейнов тренировать трех мальчиков. За то, чтобы «нам» выделили время, дорожку и тренера, пришлось обивать пороги городской администрации, но получилось.

Не получилось только с транспортом, и нам самим приходится дважды в неделю «работать» челночным образом: одна везет мальчиков на вызванных такси в бассейн и покупает по бутылке минеральной воды, другая через два часа встречает их на фудкорте, кормит (они всегда голодные, а после тренировок особенно) и везет назад в интернат.

Очень трудно иногда уговорить водителя спуститься на машине вниз, к зданию, когда на улице гололёд. Некоторые, не скрывая недовольства, уезжают. Они же не видят, как там, внизу, мальчишки, уже одетые и замерзшие, катаются по кругу по темному двору. Приходится звонить по другим номерам. Те водители, которые соглашаются, очень облегчают задачу — они и коляски складывают в кузов быстрее, чем мы, и детей на сиденья затаскивают, и на гололед мужественно плюют.

Так Юра выбился в перворазрядники и был готов к Всеукраинской паралимпиаде, где и получил несколько медалей. Другие мальчики бултыхались в бассейне просто в свое удовольствие, это надо было видеть! Но чтобы Юре продвигаться дальше в таком популярном виде спорта, как плаванье, его успехов было мало, и тренер посоветовал готовить его к санному спорту, хотя снег у нас только в Карпатах и только в сезон. Не знаю, что из этого получится, но Юра уже не пропадет. До окончания школы у него еще год.

А вот если бы он нигде не был задействован, то, как и другие, не забираемые из интерната взрослые ребята, попал бы в… Дом для престарелых. Специальных квартир или комнат в общежитиях с прикрепленными к нуждающимся в опеке социальными работниками у нас не предусмотрено. Мы навещали выпускников в том доме — это уже настоящая безнадега. Поэтому ребята так боятся закончить школу и выйти во «взрослую» жизнь.

«Все лучшее — детям!» Этот лозунг, наверное, никогда не потеряет своей актуальности. Но часто это просто слова…