Час Быка-4. За что уважают корову?

Источник жизни

Начнём с того, что пускать корову на мясо крестьяне никогда не спешили. Ведь это животное было постоянным и надёжным источником молока, да ещё и телят рожала. Поэтому в наших деревнях к ней всегда относились как к кормилице и ласково называли Бурёнкой или Пеструхой. А в сказке «Крошечка-Хаврошечка» корова и вовсе выступает волшебной помощницей и защитницей несчастной сироты.

На мясо «бурёнок» забивали обычно, когда они становились совсем старыми. В любом случае, смерть коровы нередко была для бедного крестьянина настоящей трагедией.

Сергей Есенин:

…Не дали матери сына,
Первая радость не прок.
И на колу под осиной
Шкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,
С той же сыновней судьбой,
Свяжут ей петлю на шее
И поведут на убой.

Жалобно, грустно и тоще
В землю вопьются рога…
Снится ей белая роща
И травяные луга.

Роберт Бёрнс:

…И плохи фермеров дела:
То урожай сожжён дотла
Нечистой силой,
То вдруг Бурёнка померла,
То бык стал хилый…

Более того. В некоторых мифах коровы и быки напрямую участвовали в сотворении мира. Например, у зороастрийцев добрый бог Ахура-Мазда первым из живых существ сотворил именно быка — «белого и сияющего, как Луна». Прожил он недолго (его убил злой бог Ариман), но из души первого быка произошли споры всего сотворённого впоследствии.

У скандинавов похожую роль играла корова Аудумла. Она появилась в самом начале времён из инея, наполнявшего мировую бездну. Есть тогда особо было нечего, поэтому Аудумла лизала солёные камни, покрытые тем же инеем, и кормила молоком первое живое существо — великана Имира, из тела которого впоследствии был создан мир. Ну, а из облизанных камней вскоре появился Бурн — предок Одина и прочих скандинавских богов.

Терпение и труд

Как мы уже знаем, полноценные быки олицетворяли собой слепую ярость и мужскую потенцию. Недаром часть быков шла на убой, а часть оставляли в качестве «производителей», осеменяющих коров.

Анекдот:

Ветеринар в особом загоне проводит искусственное осеменение коров. Закончив, он идет к выходу, но его плотным кольцом обступили коровы.
— Ну, ну! Пошли! Что вам надо?
Одна корова заглядывает ему в глаза и грустно говорит:
— А поцеловать?

Иное дело — вол. Это тот же бык — только кастрированный, а следовательно, куда более спокойный и покорный. Волов тоже берегли, ведь они играли важнейшую роль, как тягловые животные — в первую очередь, на пахоте. Вол продолжал олицетворять силу, но силу укрощённую и безропотную. Поэтому стал символом трудолюбия, терпения и молчаливости (повесть украинского писателя Панаса Мирного так и называется «Хіба ревуть воли, як ясла повні?»). «Немым волом» прозвали, например, средневекового схоласта Фому Аквинского.

Г. К. Честертон:

Фома был тяжелый, как вол, толстый, медлительный и кроткий, очень кроткий и великодушный, но не слишком общительный. Застенчивость его была сильнее, чем того требует смирение…

Бык на заклание и Молох

Бык выступал также в качестве жертвенного животного. Обычно его приносили в жертву солидным богам — вроде того же Зевса. Я где-то читал, что после открытия своей знаменитой теоремы Пифагор на радостях заколол во славу Зевса аж сто быков (видно, очень… очень богатым был знаменитый математик).
Впрочем, случалось и обратное — когда быку приносили в жертву… людей. Точнее — не быку, а быкообразному идолу, которого в Библии называли Молохом. Считается, что идол представлял собой медную статую с бычьей головой и вытянутыми руками, на которые клали маленьких детей, а внизу разводили костёр. По другим версиям — жертву клали внутрь раскалённой статуи.

Д. Мильтон «Потерянный рай»:

…Молох шел первым — страшный, весь в крови
Невинных жертв. Родители напрасно
Рыдали; гулом бубнов, ревом труб
Был заглушен предсмертный вопль детей,
Влекомых на его алтарь, в огонь…

Многие исследователи полагают, что в образе Молоха нашли отражение греко-римские сведения о карфагенском культе рогатого бога плодородия — Баала-Хаммона, которому местные жители приносили в жертву детей. Правда это или поклёп на своих извечных конкурентов — карфагенян, неизвестно. Однако слово «молох» прочно вошло в нашу речь как метафора безжалостной силы, требующей постоянных жертв («Молох войны», «Молох тоталитаризма» и т. п.).

Изобилие и богатство

В коровах наша сила, в коровах наша потребность, в коровах наша одежда, в коровах наша победа.
«Зенд-Авеста», священная книга зороастризма

Тучные стада коров долгое время считались главным свидетельством богатства и благополучия. Например, латинское слово Pecunia (имущество, владение, богатство) напрямую происходит от Pesus (скот).

Можно вспомнить и библейскую Книгу Бытия (гл. 41), где египетскому фараону снится сон, в котором тощие коровы съели коров тучных. А еврейский юноша Иосиф толкует сон как предвестие неурожая и голода.

Разумеется, коров требовалось не только выпасать, но и охранять. Те же лихие американские пастухи — ковбои (от «cow boys» — «коровьи парни») — защищали свои стада не только от хищников, но и от воров.

В мифах разных народов полно сюжетов, где похищение чужих коров и быков подавалось как подвиг, которым не гнушались ни герои, ни божества.

Например, древнегреческий бог Гермес уже в детстве заработал репутацию ушлого и смекалистого парня — после того как украл коров у самого Аполлона. Чтобы стадо не могли отыскать, он привязал к хвостам коров ветки, которыми те заметали следы…

Похищение коров Гериона стало 10-м подвигом Геракла. Главная проблема заключалось в том, что стадо надо было пригнать в Грецию аж с островов крайнего Запада. Поэтому по пути Гераклу пришлось преодолеть множество природных преград, кое-кого поубивать и даже воздвигнуть в Гибралтарском проливе знаменитые Геркулесовы столпы.

Одиссею и его команде повезло меньше. Возвращаясь с Троянской войны, они остановились на острове, где паслось стадо священных быков Гелиоса. Голодные путники, несмотря на предостережение своего командира, убили несколько коров.

Гомер «Одиссея»:

…Всё изрубили на части и стали на вертелах жарить.
Боги при том же и — знаменье, в страх нас приведшее, дали:
Кожи ползли, а сырое на вертелах мясо и мясо,
Снятое с вертелов, жалобно рёв издавало бычачий.
Целых шесть дней мои непокорные спутники дерзко
Били отборных быков Гелиоса и ели их мясо…

Впоследствии разгневанный морской бог Посейдон потопит всю команду, за исключением Одиссея, который участия в убийстве не принимал. Любители кельтского фольклора наверняка вспомнят легенду с красноречивым названием «Похищение быка из Куальнге». Там из-за быка разразилась целая война, где ярко проявил себя ирландский герой Кухулин.

«Похищение быка из Куальнге»:

…все эти славные деяния, совершенные Кухулином прежде, не идут ни в какое сравнение с его подвигами на великой войне, которую вся остальная Ирландия под предводительством Эйлилла и Медб, короля и королевы Коннахта, начала против Ольстера, чтобы завладеть Бурым Быком из Куальгне. Бык этот был одним из двух существом поистине волшебного происхождения (второе — Финнбенах, Белорогий Бык из Коннахта — С.К.)…

Дело в том, что в прошлом оба быка были… свинопасами самого бога, а потом достались людям. Белорогий Бык был у Эйлилла, а Бурый — у Дайре. Медб, которая ни в чём не хотела уступать своему мужу, послала к Дайре послов — с просьбой купить Бурого Быка. Но один из послов напился и стал болтать, что даже если бы Дайре отказал, они бы всё равно отобрали быка силой. Так, слово за слово, и началась война… Впрочем, подобные стычки из-за коров до сих пор вспыхивают

между скотоводческими племенами Африки. У тех же воинственных масаев мужской доблестью считается не только пойти на льва с одним копьём, но и увести чужое стадо.

А рассуждение одного из африканских скотоводов о добре и зле даже стало метким мемом о специфической морали, нередко встречающейся и у «цивилизованных» граждан:

Зло — это когда у меня украли стадо коров, а добро — когда я украл стадо коров.

Письмена на коже

ГАМЛЕТ: На пергамент идут бараньи шкуры, Горацио?
ГОРАЦИО: Да, милорд, и телячьи тоже.
ГАМЛЕТ: Только бараны и телки могут дорожить подобной ерундой.
(В. Шекспир «Гамлет», пер. Ю. Лифшица)

Напоследок стоит упомянуть, что в Средние века скот служил источником не только молока и мяса, но и пергамента. Если верить Плинию Старшему, популярным материалом для книг пергамент становится во 2-м веке до н.э., когда египетские цари ввели запрет на вывоз папируса. А своим названием новый материал обязан Пергаму — городу в Малой Азии.

Изготавливали пергамент из недублёной сыромятной кожи. Поначалу так называли только кожу овец и коз, которую использовали на юге Европы. В Германии и Франции чаще использовали веллум — тонкую кожу телят (желательно новорождённых или вовсе находящихся в утробе матери). Последняя считалась более качественной.

Неудивительно, что пергамент был очень дорогим и после появления бумаги быстро вышел из обихода.

Продолжение следует…