Гилберт Честертон хорошо знаком читателям, но, как правило, его знают как автора детективных рассказов, главным героем которых был сыщик — отец Браун. У отца Брауна, кстати, был вполне реальный прототип. По историям об отце Брауне снимали фильмы и телесериалы во многих странах, в том числе и в СССР, возможно, кто-то помнит эти замечательные экранизации.
Библия учит нас любить ближних, она также учит нас любить врагов; может быть, потому, что это обычно одни и те же люди.
В первых 48 рассказах действовал и свой злодей — преступник Фламбо. С течением времени ужасный злодей постепенно перевоспитывается, даже становится частным сыщиком. Это перевоплощение не случайно. Дело в том, что Гилберт Честертон был одним из крупнейших мыслителей 20 века, причем религиозным мыслителем. Но настолько оригинальным, парадоксальным, даже эксцентричным, что его читают просто как блестящего писателя, эссеиста, литературоведа, публициста. Да и как можно поверить в то, что можно писать на тему веры и религии с таким потрясающим юмором? Именно с юмором, и сам Честертон заявлял, что «о том, хороша ли данная религия, надо судить по тому, можете ли Вы шутить на религиозные темы».
Честертон все время сбивает с толку, выворачивает все шиворот-навыворот, встряхивает своего читателя немыслимыми парадоксами: «Если вы не испытываете желания преступить хоть одну из десяти заповедей, значит, с вами что-то не так». Невозможно поверить, что религиозный философ смеет так написать: «Я не верю современным толкам о домашней скуке и о том, что женщина тупеет, если она только готовит пудинги и печет пироги. Только делает вещи! Большего не скажешь о Боге».
Парадоксы у Честертона — смешные и человечные, поэтому его серьезные (не детективные) книги с удовольствием читают и люди, совершенно далекие от религии. Хотя честертоновский парадокс — не ради себя самого, это не парадокс ради парадокса, а это «истина, поставленная на голову, чтобы на нее обратили внимание».
Что же это был за человек, способный написать вот такую проповедь (буквально — проповедь): «Должно быть, меня не поймут; но я бы прежде всего сказал моим слушателям, чтобы они не наслаждались собой. Я посоветовал бы им наслаждаться театром или танцами, устрицами и шампанским, гонками, коктейлями, джазом, ночными клубами, если им не дано наслаждаться чем-нибудь получше. Пусть наслаждаются многоженством и кражей, любыми гнусностями — чем угодно, только не собой. Люди способны к радости до тех пор, пока они воспринимают что-нибудь, кроме себя, и удивляются, и благодарят».
Гилберт Кит (Кийт) Честертон родился 29 мая 1874 года, умер 75 лет назад — 14 июня 1936 года. В детстве учился живописи, хотел стать артистом, выпустил сборник стихов, но стал зарабатывать фрилансом. Журналистика стала одной из основных сфер деятельности писателя: долгие десятилетия он вел персональные колонки в лондонских изданиях («Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно, правдиво — и в полном соответствии с его взглядами»). Выступал против англо-бурской войны, что было крайне не патриотично с его стороны, но доказывало рано проявившуюся независимость суждений английского писателя.
В журналистике Честертон тоже был на своем месте, благодаря прекрасному знанию истории и глубокому пониманию общественных процессов: «Победа над варварами. Эксплуатация варваров. Союз с варварами. Победа варваров. Такова судьба империи». Чуть ли не каждая фраза Честертона становилась афоризмом: «Заниматься политикой — все равно что сморкаться или писать невесте. Это надо делать самому, даже если не умеешь». Многие мысли английского писателя звучат удивительно современно, даже злободневно: «Погоня за здоровьем всегда приводит к нездоровым вещам. Нельзя подчиняться природе, нельзя поклоняться — можно только радоваться». Или — «Когда человечество уже не производит на свет счастливых людей, оно начинает производить оптимистов».
(Когда-то Гилберт Честертон написал: «Дайте мне легкомысленную журналистику и я спасу Англию». Через много лет эхом отозвался американский журналист, родившийся в Рязани — Александр Генис: «Дайте мне легкомысленного Гилберта и я спасу журналистику»).
В середине жизни Честертон переходит в католицизм, пишет свои знаменитые книги «Ортодоксия», «Вечный Человек», «Святой Франциск Ассизский». В то же время были написаны не менее знаменитые романы «Человек, который был Четвергом» и «Перелетный кабак». Честертон всю жизнь дружил с Гербертом Уэллсом и Бернардом Шоу. Много ездил по миру, выступая с лекциями («В Америке я прочитал не меньше девяноста лекций людям, не сделавшим мне ничего плохого»). Честертон был счастливо единожды женат. Он излучал радость и юмор, при этом тяжело болел. Огромный, толстый, неуклюжий, эксцентричный и в жизни, он часто служил предметом шуток, да и сам над собой любил пошутить.
Любимыми объектами философских исследований Честертона всегда был грубый материализм и линейная логика. Об экономических теориях он пишет: «История, сводящая к экономике и политику, и этику, — и примитивна, и неверна. Она смешивает необходимые условия существования с жизнью, а это совсем разные вещи. …Коровы безупречно верны экономическому принципу — они только и делают, что едят или ищут, где бы поесть. Именно поэтому двенадцатитомная история коров не слишком интересна».
О рационалистах и логиках: «Все очень просто: поэзия — в здравом уме, потому что она с легкостью плавает по безграничному океану; рационализм пытается пересечь океан и ограничить его. В результате — истощение ума, сродни физическому истощению. Принять все — радостная игра, понять все — чрезмерное напряжение. Поэту нужны только восторг и простор, чтобы ничто его не стесняло. Он хочет заглянуть в небеса. Логик стремится засунуть небеса в свою голову — и голова его лопается».
О безоговорочной вере в прогресс: «Большинство современных философов готовы пожертвовать счастьем ради прогресса, тогда как только в счастье и заключается смысл всякого прогресса. То, что мы называем „прогрессом“, — это лишь сравнительная степень того, от чего не существует превосходной». И легенда имеет безусловное право на жизнь, потому что «легенду творит вся деревня — книгу пишет одинокий сумасшедший».
Детективные новеллы, серьезные романы-притчи, литературоведческие труды, журналистика и христианская апологетика — это наследие Гилберта Честертона, «принца парадоксов». Чтобы читать и понимать его книги, совершенно не нужно быть прилежным прихожанином какой-либо церкви. Главное впечатление от его книг — радость и удивление. То есть те чувства, которые испытывал он сам по отношению к жизни и к людям, к тому «человеческому роду, к которому принадлежат столь многие из моих читателей«…
О Честертоне можно писать бесконечно, но приходится завершать. Пусть даже получится опять по Честертону: «Если что-либо действительно стоит делать, стоит делать это и плохо».
Честертон нашел свой ответ на вопросы: «Я не воспевал цивилизации. Я защищал свободу маленьких стран и бедных семейств. Однако я сам не знал как следует, что я понимаю под свободой, пока не познакомился с понятием бесконечного достоинства каждой души». Каждый человек ищет ответы на свои вопросы — и его право находить собственные.
Человек вечен, пока он мыслит, человек вечен, пока он ищет — пусть это уже и не совсем по Честертону. Человек вечен до тех пор, пока он радуется и удивляется жизни и миру, пока ему интересно еще что-то, кроме него самого — шибко любимого или не очень.
(Все цитаты в тексте — из разных работ Г. Честертона в переводе Н. Трауберг).
Снимаю шляпу! Блестяще. Люблю Честертона - не приедается. но так мастерски работать с цитатами!
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Галя Константинова, отлично написано, с блеском.
Но вроде этого афоризма, моего любимого у Вас нет
"Библия учит нас любить ближних, она также учит нас любить врагов; может быть, потому, что это обычно одни и те же люди. "
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь, да нет.
"Во первЫх строках" текста присутствует.
Спасибо.
0 Ответить
Галя Константинова, точно есть.
Обычно начало статьи читаю вскользь, главное в середине, наверное поэтому пропустил, хоть и выделено курсивом.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Да ладно, Игорь.
. Безделица. Намного хуже - помнить все прочитанное.))).
0 Ответить
Галя Константинова, "Намного хуже - помнить все прочитанное."
Да нет. Если бы мы не помнили все прочитанное, то были бы профанами.
Женщины, обычно умны от природы. (я имею ввиду умных женщин)
А мужчины ума набираются от прочитанного.
Вот сейчас "сильный пол" тупеет из года в год, так как чтение для него становится непосильной задачей. Люди разучились читать.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь, я не очень верю в умнее-глупее в плане женщина-мужчина. Просто девочки намного раньше узнают, что такое физическая боль, и это определяет некоторую разницу на первых порах. Мне так кажется.
Разучились читать - еще не беда. Лишь бы думать не разучились.))
Нет, я категорически не хочу помнить все, что прочитала.
0 Ответить
Вся разница между созданием и творением сводится к следующему: создание можно полюбить лишь уже созданным, а творение любят еще не сотворенным. Гилберт Кит Честертон
Оценка статьи: 5
0 Ответить
))
Мы сами заводим друзей, сами создаем врагов, и лишь наши соседи — от Бога.
Первая из самых демократических доктрин заключается в том, что все люди интересны.
Все человеческие беды происходят от того, что мы наслаждаемся тем, чем следует пользоваться, и пользуемся тем, чем следует наслаждаться.
Храбрость: сильнейшее желание жить, принявшее форму готовности умереть.
Растущая потребность в сильном человеке — неопровержимый признак слабости.
Дело не в том, что они не способны увидеть решение. Дело в том, что они не могут увидеть проблему
От глаз к сердцу проложена дорога, которая не проходит через интеллект.
Христианский идеал — это не то, к чему стремились и чего не достигли; это то, к чему никогда не стремятся и чего достичь необыкновенно сложно.
Для поэта радость жизни — причина веры, для святого — ее плод.
Гораздо естественнее ведет себя тот человек, который машинально ест икру, чем тот, кто принципиально не ест виноград.
Любовь, по природе своей, сама связывает себя, а институт брака лишь оказал рядовому человеку услугу, поймав его на слове
Я пришел к выводу, что оптимист считает хорошим все, кроме пессимиста, а пессимист считает плохим все, кроме себя самого.
Если бы мы назвали капусту кактусом, мы сразу бы заметили в ней немало занятного.
Я хочу любить ближнего не потому, что он — я, а именно потому, что он — не я. Я хочу любить мир не как зеркало, в котором мне нравится мое отражение, а как женщину, потому что она совсем другая.
Следовать традиции значит отдавать свои голоса самой загадочной партии — партии наших предков.
Бедные бунтовали иногда и только против плохой власти; богатые — всегда и против любой.
В женщине больше непосредственной, сиюминутной силы, которая зовется предприимчивостью; в мужчине больше подспудной прибереженной силы, которая зовется ленью/
Воспитание детей всецело зависит от отношения к ним взрослых, а не от отношения взрослых к проблемам воспитания.
Раз человек учится играть в свое удовольствие, почему бы ему не научиться думать в свое удовольствие?
Отбросив тщеславие и ложную скромность (каковую здоровые люди всегда используют в качестве шутки), должен со всей откровенностью сказать: мой вклад в литературу сводится к тому, что я переврал несколько очень недурных идей своего времени.
В любви заимодавец разделяет радость должника… Мы не настолько щедры, чтобы быть аскетами.
Из чистого человеколюбия и возненавидеть недолго.
)))
Гилберт Кит Честертон
0 Ответить
Фанатик - тот, кто воспринимает всерьез собственное мнение. Гилберт Кит Честертон
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Золотое правило этики - в том, что нет золотого правила... То, что нет золотого правила, - тоже правило, только не золотое, а железное. Гилберт Кит Честертон
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Прекрасно! Я ничего этого не знала!!!
Обязательно прочту и Честертона и, если попадется, о Честертоне.
Надеюсь, что реакция будет, как у Аркадия. Я уже обзавидовалась ему!
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Оксана, я не советчик, конечно. Но очень рада, что Вам нравится.
0 Ответить
Наташа, Элина, спасибо вам.
0 Ответить
Галя Константинова,
спасибо за еще одну очень интересную статью о интересном человеке!
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Галя Константинова, Брависсимо!
Пошел скачивать Честертона.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Да ладно, Аркадий.
. Честертон, наверное, не вполне Ваш писатель. Но человек интересный, и парадоксы блестящие, за что люблю. 
Вот еще несколько:
Вор чтит собственность. Он хочет ее присвоить, чтобы чтить еще больше.
Фанатик - тот, кто воспринимает всерьез собственное мнение.
Газета, выходя чрезвычайно быстро, интересна даже своими просчетами; энциклопедия же, выходя чрезвычайно медленно, не интересна даже своими открытиями.
Журналистика — это когда сообщают: "Лорд Джон умер", — людям, которые и не знали, что лорд Джон жил.
Если женщина станет товарищем, вполне возможно, что ей по-товарищески дадут коленкой под зад.
Каждый рассуждает об общественном мнении и действует от имени общественного мнения, то есть от имени мнения всех минус его собственное.
Классиком мы называем человека, которого можно хвалить, не читая.
Мы шутим по поводу смертного ложа, но не у смертного ложа. Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно — нельзя.
Не надо думать, что та или иная мысль не приходила великим в голову: она приходила и находила там много лучших мыслей, готовых выбить из нее дурь.
Тот факт, что люди больше не верят в Бога, не означает, что они ни во что не верят. Наоборот, они верят всему.
Хороший роман говорит правду о своем герое, плохой — о своем авторе.
Я не могу доказать справедливость своей точки зрения именно потому, что ее справедливость — очевидна.
Когда люди хвастаются пороками, это еще не беда; нравственное зло возникает, когда они хвастаются добродетелями.
Я не знаю, хочет ли Бог, чтобы человек обрел на земле полное, высшее счастье. Но Бог несомненно хочет, чтобы человек повеселился; и я от этого не откажусь. Если я не утешу сердце, я его потешу. Циники, которые считают себя очень умными, говорят: «Будь хорошим, и ты будешь счастлив, но весел ты не будешь». Они и тут ошибаются. Истина — иная. Видит Бог, я не считаю себя хорошим, но даже мерзавец иногда встает против мира, как святой.
Нельзя сходить с ума всем сразу. Сумасшествие лишается нравственной ценности, если никто ему не дивится.
Многим кажется, что женщины привнесли бы в политику кротость или чувствительность. Но женщина опасна в политике тем, что она слишком любит мужские методы.
Мне кажется, самое трудное — убедить человека, что ноль плюс ноль плюс ноль равняется нулю. Люди верят в самые невероятные вещи, если они повторяются.
— …Ну как это называется? Как называют человека, который готов обниматься с трубочистом?
— Святым, — сказал отец Браун.
Вся разница между созданием и творением сводится к следующему: создание можно полюбить лишь уже созданным, а творение любят еще не сотворенным.
Вон сколько нашла.
0 Ответить
Галя Константинова, Спасибо Вам!
Скачал на читалку и наслаждаюсь.
Не то слово - млею от восторга!
Мимо какого чуда я чуть было не прошел, если бы не Ваша заметка.
Обычно я читаю быстро, книгоглот. А тут смакую каждую фразу.
Примите от скромного фотолюбителя.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Аркадий, серьезно???????!!!! Вы себе не представляете, как я рада, просто счастлива. Меня тоже не трогает то, что он - "серьезный! католик, я всегда просто наслаждалась "штилем" и юмором, но в своем чувстве была не всегда уверена. ))
Вы себе не представляете, как я Вам благодарна.
0 Ответить
Галя, прав Зак Бронко - его высказывания и сейчас актуальны!
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Какая сильная личность
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Оля, да, наверное.
0 Ответить
Неожиданно ёмко! Цитаты просто убивают своей современностью.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Зак Бронко, верно.
0 Ответить
Получила большое удовольствие. Спасибо Вам.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Хельга, и я получила
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Хельга, спасибо.
0 Ответить