Стихосложение-22. Что такое вдохновение?

Перейти к предыдущей части статьи

Грубо говоря, зачесались у человека руки, и начинает он складывать слова в строчки. В результате стихотворчество превращается в некую увлекательную забаву и не более того. Захотел сделать комплимент даме — раз! — и накропал стишок. Прочитал о какой-то трагедии в газете — проникся — сел — раз! — еще один стишок. Посмотрел на заседание депутатов в Думе — возмутился — зарифмовал — нате вам третье стихотворенье (а то еще и целую поэму).

Так постепенно и привыкаешь воспринимать любой легкий «зуд» как повод перевести его в поэзию.

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила, —
Немного посидела и ушла!..
В. Высоцкий

Но бывает и иначе, когда под каким-либо впечатлением (а иногда и без видимых причин) на тебя нисходит какая-то всепоглощающая волна или начинает распирать изнутри неведомая сила. Этот поток захватывает и поглощает твои мысли и чувства без остатка. Тут-то и происходит чудо: слова и строчки как бы начинают появляться и складываться сами по себе. Все обыденные заботы отступают прочь перед этим потоком, а окружающий мир преображается — становится исполненным великого значения и скрытых смыслов.

С. Аксёненко:
…в отличие от измененного состояния при помощи водки и наркотиков, этот Мир не покинет вас, скажем, на утро. Его отблеск останется перед вами в виде написанных строк, и этот отблеск (или отблески отблеска) будут светить вам всегда, напоминать вам о существовании Истинного Мира.
…Еще бы я сравнил вдохновение с АБСОЛЮТНОЙ СВОБОДОЙ, когда понимаешь всю возможность воздействия на все материалы, они как строчки гнутся в руках.
Еще вдохновение — это, когда ты стоишь как бы на краю пропасти. Позади — за спиной — узенькая бровка того обыденного мира, который только что был для тебя реальностью. Он мелок и жалок, а вокруг — впереди, по бокам, вверху и внизу — простирается Подлинный Мир, и ты видишь его «настоящесть» и громадность. Вот, кстати, почему, пытаясь определить критерии Поэзии, я остановился лишь на одном — на ее ПОДЛИННОСТИ. И этот Мир, который был закрыт от тебя стеною (да не то, чтобы стеною — хлипкой, но труднооткрываемой дверцей), которая сейчас у тебя за спиной — этот Мир смотрит в твои глаза. Ты можешь шагнуть туда, но тогда строчки не придут к людям. Однако ты знаешь, что рано или поздно ты будешь в этом Мире. Он — ТВОЙ, ты — принадлежишь ему, ты ЗНАЕШЬ это. Не догадываешься, не постигаешь путем логики, не приходишь к этому эмпирическим путем или путем веры — нет, это именно ЗНАНИЕ — стопроцентное, непосредственное.
… Настоящая поэзия не есть мысли, настоящая поэзия не есть чувства; настоящая поэзия есть чистый дух, чистое вдохновение, ритм которого рождает и мысли, и чувства.

Сергей Аксёненко в своем возвышенном описании вдохновения недаром сравнил его с духовными и религиозными практиками. Еще философ Платон (который в юности сам писал стихи) сравнивал поэтов с пророками, а состояние вдохновения — с состоянием транса, одержимости.

Платон:
После государственных людей ходил я к поэтам… Брал я те из их произведений, которые, как мне казалось, всего тщательнее ими отработаны, и спрашивал у них, что именно они хотели сказать, чтобы, кстати, и научиться от них кое-чему. Стыдно мне, о мужи, сказать вам правду, а сказать все-таки следует. Ну да, одним словом, чуть ли не все присутствовавшие лучше могли бы объяснить то, что сделано этими поэтами, чем они сами. …не мудростью могут они творить то, что они творят, а какою-то прирожденною способностью и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем не знают того, о чем говорят…
…Муза сама делает вдохновенными одних, а от этих тянется цепь других восторженных. Все хорошие эпические поэты, не благодаря умению слагают свои прекрасные поэмы, а только когда становятся вдохновенными и одержимыми; точно так же и хорошие мелические поэты; как корибанты пляшут в исступлении, так и они в исступлении творят эти свои прекрасные песнопения; когда ими овладевает гармония и ритм, они становятся вакхантами и одержимыми: вакханки в минуту одержимости черпают из рек мед и молоко, а в здравом уме — не черпают, и то же бывает и с душою мелических поэтов, как они сами свидетельствуют…

А. Пушкин:
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы…

Каким бы трижды атеистом и циником не был поэт в обыденной жизни, в состоянии вдохновения он неизбежно испытывает чувство сродни религиозному, ибо это состояние несоизмеримо сильнее, чище и особеннее любого физиологического «кайфа». Оно посещает всех настоящих поэтов, неважно — пишут ли они исторический эпос, или детский стишок про Муху-Цокотуху.

К. Чуковский:
…в тот блаженный и вечно памятный день флаги моей радости нисколько не никли, а, напротив, развевались с каждым шагом все шире, и, чувствуя себя человеком, который может творить чудеса, я не взбежал, а взлетел, как на крыльях, в нашу пустую квартиру на Кирочной (семья моя еще не переехала с дачи) и, схватив какой-то запыленный бумажный клочок и с трудом отыскав карандаш, стал набрасывать строка за строкой (неожиданно для себя самого) веселую поэму о мухиной свадьбе, причем чувствовал себя на этой свадьбе женихом…

Если отвлечься от мистических аналогий, можно сказать, что:

• Вдохновение — это такое духовное состояние человека, когда он всецело захвачен потребностью совершить творческий акт. При этом все его чувства, знания, умения, опыт, воображение, воля мобилизуются и выступают в едином сплаве.

Состояние сродни вдохновению испытывают и читатели вдохновенных стихов. Недаром чтение стихов зачастую вдохновляет и стимулирует читателя на создание собственных творений.

Чувство вдохновения настолько прекрасно, что переживший его хотя бы один раз постоянно будет стремиться пережить его снова. Однако это нелегко. Вдохновение является редко и далеко не всем. В противном случае, люди давно бы забыли водку и наркотики.

По поводу вдохновения существует два разных мнения. Первое заключается в том, что если вдохновение не приходит само, писать стихи не стоит.

Стихи не пишутся — случаются,
как чувства или же закат.
Душа — слепая соучастница.
Не написал — случилось так.
А. Вознесенский

Однако противники этого мнения резонно возражают: «Если просто сидеть и ждать, пока на тебя что-либо снизойдет, можно ничего так и не дождаться».

Обычно первое мнение принадлежит либо людям, не испытывающим недостатка вдохновения, либо тем, для кого творчество не является всепоглощающей целью жизни. Соответственно, второе мнение зачастую принадлежит так называемым «профессионалам» (я подразумеваю под этим словом тех, кто сознательно посвятил свою жизнь искусству). Так композитор Давид Тухманов когда-то раздраженно сказал, что он не понимает, что значит — ждать вдохновения. Мол, если это твоя работа — будь добр, садись, пиши.

Своя правда есть в обоих мнениях. Безусловно, без вдохновения творческий акт превращается в ремесленничество, когда из всего богатого поэтического арсенала используется только разум, голая техника и наработанный опыт. Такое творчество поэта может быть чрезвычайно искусным и даже нравиться непритязательным массам, но при этом оно останется «механическим», «холодным» и недолго живущим.

Однако правы и те, кто считает, что вдохновения нельзя сидеть и ждать, ожидая, что оно, как вареники из известной повести, само запрыгнет в рот. Конечно, вам могут вдохновенно «явиться» одно-два стихотворения, но третьего можно и не дождаться. Такой мастер слова, как Корней Чуковский, вспоминал, что «на одном дыхании» он написал только «Муху-цокотуху»:

…В сущности, «Муха-Цокотуха» — единственная моя сказка, которую от первой строки до последней я написал сгоряча, в один день, без оглядки, по внушению нахлынувших на меня неожиданно радостных чувств.
Остальные сказки давались мне не так-то легко, хотя всякая из них зародилась во мне в минуты моего возвращения в детство. Но эти минуты бывали так коротки, что дарили мне лишь несколько строк. Остальные приходилось добывать долгим и упрямым трудом, неизменно радостным, но тяжким.
Здесь на смену вдохновению к писателю должна приходить другая, столь же драгоценная сила, без которой ему нельзя обойтись.

Вдохновение надо уметь стяжать, уметь настраиваться на его волну, быть постоянно готовым к его приходу. Даже если вы работник искусства, выполняющий чужой заказ (например, пишете песни к какому-то фильму), то вдохновение неизбежно придёт к вам во время работы, при условии что вы отдадитесь заказу с головой. Написал же Высоцкий замечательный цикл песен про горы, изначально заказанный для фильма «Вертикаль»!

Продолжение следует…