Перейти к предыдущей части статьи
Лично я впервые столкнулся с этим ещё в детстве, читая такие книги, как «Причудливые деревья» Э. Меннинджера и «Путь кенгурёнка» Д. Даррелла.
Не сомневаюсь, что именно горячая любовь учёных к Кэрроллу и создала расхожее мнение о том, что «Алиса» — непростая и интеллектуальная сказка, и даже о том, что…
«Алиса» предвосхитила многие научные открытия
Ю. А. Данилов,
Я. А. Смородинский . «Физик читает Кэрролла»: Мы, взрослые, по-своему, не по-детски воспринимаем фантазии Кэрролла, заставляющего нас видеть всё в непривычном свете, смещать вместе с ним все пропорции, переставлять местами причины и следствия и смутно угадывать, что за всей этой «бессмыслицей» — кроется какая-то тайна, разгадка которой не безразлична для науки. …Нашу уверенность поддерживают те исследователи, которые часто обращаются к творчеству Кэрролла, доказывая, что он предвосхитил математическую логику, что в нарисованном им устройстве материального и духовного мира в зародышевой форме угаданы современные представления о времени, о пространстве, о природе человека, о его резервных возможностях.
Да, в науке действительно можно встретить целые термины, напрямую отсылающие нас к этой сказке. Например, в медицине есть «Синдром Алисы в Стране чудес», а в эволюционной теории «Эффект Красной Королевы». Однако есть ли на самом деле хоть одно серьёзное научное открытие, напрямую проистекающее из творчества Кэрролла? Я был бы рад ошибиться, но мне подобная информация никогда не попадалась.
А ведь Кэрролл-Доджсон действительно издал при жизни немало «профильных» трудов по математике, изобрёл графический способ решения логических задач и придумал множество забавных и хитроумных головоломок. Однако, насколько мне известно, ничего из этого научным прорывом так и не стало. Более того — математические работы Кэрролла даже для своей эпохи были слишком консервативны (например, он защищал Евклида, отвергая новую геометрию Лобачевского).
Почему же Кэрролл завоевал столь большой авторитет среди учёных? А потому, что те странные миры, которые он создал в «Алисе» и «Снарке», оказались неисчерпаемым источником для иллюстрации и объяснения многих научных теорий — особенно тех, которые для обывателя выглядят такими же абсурдными и парадоксальными.
Оказалось, что сказки Кэрролла учат не только тому, как подмечать логические ошибки и нелепости, но и помогают взглянуть на очевидные вещи с неожиданной стороны. Для учёных XX века, когда старая картина мира подверглась серьёзному пересмотру (вспомним хотя бы генетику, теорию относительности и квантовую физику), подобное умение стало особенно полезным.
«Алиса» — это социально-политическая сатира и протест против ханжеской Викторианской эпохи
Отыскать в сказке Кэрролла скрытую (опять это слово!) политическую пародию и социальный контекст пытались уже давно.
Банку с апельсиновым джемом («Orange Marmalade») считали намёком на голландских «оранжистов» (сторонников принца Вильгельма Оранского), ребёнка-поросёнка Герцогини — намёком на Ричарда III Глостера, а перекраску роз — намёком на войну Алой и Белой розы. «Вишенкой на торте» было утверждение, что стихотворение «Бармаглот» выражает… «отношение британцев к папству».
Подобные трактовки настолько притянуты за уши, что даже нет смысла их опровергать — настолько они бездоказательны.
Возможно (возможно!), свою лепту в подобное видение «Алисы» внёс её иллюстратор Джон Тенниел — мастер политической карикатуры. Недаром его Лев и Единорог имеют заметное сходство с британскими политиками Гладстоном и Дизраэли, а Герцогиня явно срисована с крайне уродливой тирольской герцогини Маргариты.
Попытки навязать «Алисе» социально-политические трактовки встречаются и сегодня. Например, доктор филологических наук Леонид Кацис в разных интервью с завидным постоянством утверждает, что Кэрролл недалеко ушёл от Свифта с его политическим памфлетом про Гулливера. Мол, в сцене суда над Валетом критикуется «островная» (т.е. британская) система судопроизводства — в противовес «континентальной». А желание Королевы Червей рубить направо и налево головы — отсылка к… Великой Французской революции (хорошо, что не Октябрьской)! То, что во время революций головы рубят не королевы, а королевам, Кациса почему-то не смущает.
Никаких внятных доказательств за всё время долгих разговоров исследователь так и не привёл, ограничившись глубокомысленными намёками и отдельными фактами из биографии Кэрролла. Мол, автор «Алисы» действительно интересовался судопроизводством, стремился помочь голодающим жителям островов Тринидада и Тобаго
Каким образом данные факты доказывают, что «Алиса» — это социальная сатира, я так и не понял… Вместо того, чтобы «распутать» смысл сказки, Кацис мастерски его «запутывает». При этом у меня снова возникает вопрос: почему подобные исследователи не берут в оборот роман Кэрролла «Сильвия и Бруно», где автор действительно местами размышляет о социальном устройстве? Может, потому, что он не столь популярен и удачен в художественном плане?
Гораздо более интересно другое мнение — о том, что «Алиса» была скрытым неосознанным протестом против морализаторского и ханжеского духа Викторианской эпохи. Своё здравое зерно в этих размышлениях есть. Был ли это именно «протест»? Думаю, что нет. Скорее, это была некая «отдушина» для опутанного условностями и приличиями англичанина.
Заметьте, что «Алиса» в момент своего выхода не подвергалась никаким нападкам по поводу её «аморальности» или непочтения к монархическим особам (а ведь Короли и Королевы в сказке — все, как на подбор, особы вздорные и комичные).
Гораздо точнее объяснил это состояние викторианского ума
…странная английская нация в странный период викторианства имела гораздо более тонкое представление о делах и развлечениях; и чистый нонсенс, который они изобрели, был на деле каникулами для души и ума. […] Придумать веселый кошмар не так-то просто; создать нечто, в одно и то же время не подвластное закону и невинное, еще сложнее. Это была некая жизнь во сне, которую англичанин XIX в. вел параллельно своей реальной и, пожалуй, слишком реалистической жизни. В ней было что-то от Раздвоения Личности, хоть и без всякого признака сатанинского вмешательства.
Надо сказать, что отношение к «Алисе», как к скрытой форме протеста против официоза, нашло отражение и у советской интеллигенции. Разумеется, в советскую эпоху она такие мысли вслух не высказывала. Но с началом перестройки и далее редкий интеллигент не упускал возможности вставить свою «шпильку» — мол, сказка Кэрролла была чужда советской действительности и не привечалась чиновниками от культуры.
Всё это чистой воды ложь и преувеличение. Конечно, отвязная абсурдная сказка не могла стать «настольной книгой соцреализма» и кем-то действительно воспринималась как некая анархическая «отдушина». Однако, как и в Викторианскую эпоху, никаким «репрессиям» «Алиса» никогда не подвергалась.
Судите сами. Первые советские переводы сказки были опубликованы в 1923 («Страна чудес» в пер. А. Д’Актиля) и 1924 («Зазеркалье» в пер. В. Азова) годах. Более того — в четвёртом номере официальном журнала «Детская литература» за 1939 год была напечатана объёмная статья В. Тренина, высоко оценивающая творчество Кэрролла. Причём за всю статью «классовый подход» встречается лишь в одном предложении:
В главах «Кто украл пирожки» и «Показание Алисы» […] дано великолепное по своей гротескности изображение судебного разбирательства в монархической стране.
А завершается статья так:
Издательству детской литературы следует вспомнить о Льюисе Кэрролле и позаботиться о том, чтобы наши дети могли прочесть в полноценных переводах обе эти весёлые и умные книги.
Издательство отреагировало мгновенно. Уже в 1940 году выходит ещё один советский перевод «Страны Чудес», выполненный А. Оленичем-Гнененко.
Книги про Алису продолжали издаваться в СССР и после войны. Однако настоящая популярность Кэрролла в нашей стране началась в конце 1960-х, когда появился замечательный перевод Нины Демуровой, а вслед за ним — переводы Александра Щербакова и Бориса Заходера. В 1978 году «Алиса» в переводе Демуровой вышла в солидной академической серии «Литературные памятники» — с примечаниями М. Гарднера, биографией Кэрролла и множеством критических статей. Неужели снова «вопреки»?
Резюмируя вышесказанное, пришло время ответить на главный вопрос: допустимо ли вообще трактовать «Алису» по-своему, использовать её образы и цитаты в политических, научных, сатирических целях?
Я думаю, что не только допустимо, но и желательно. Любое талантливое произведение, попадая в культурное поле, начинает жить своей жизнью. И чем больше оно будоражит человеческие эмоции и разум, тем дольше эта жизнь продлится.
В использовании текстов Кэрролла для своих целей нет ничего зазорного. Тут всё, как обычно, зависит от таланта и вкуса интерпретатора.
Например, в фильме Лу Бунина «Алиса в Стране чудес» 1949 года есть явные черты социальной сатиры, но выглядит это уместно и оригинально. А та же экранизация Тима Бёртона 2010 года, напротив, превращает произведение Кэрролла в банальнейшую и клишированную историю о борьбе сил демократии против тоталитаризма. У режиссёра Яна Шванкмайер забавная и весёлая сказка вообще оборачивается сплошным экзистенциальным кошмаром. Но делает ли подобный подход его фильм плохим? Не думаю…
Я не раз уже говорил, что привлекательность «Алисы» во многом обусловлена тем, что она — неисчерпаемый источник интерпретаций, наглядных примеров и метких цитат. Более того — её парадоксы можно трактовать совершенно по-разному. Я сам делаю нечто подобное, когда сочиняю песни по мотивам «Алисы». Например, в песне «Совет Чеширского Кота» я трактую строчку «Если всё равно, куда идти — значит, всё равно, куда попасть» в отрицательном ключе: мол, «не зная броду — не суйся в воду». А ударь меня под хвост другая вожжа, та же самая строчка могла бы послужить олицетворением свободы и поиска нового наугад.
В общем, трактовки могут быть самые разные. Но…
Важно, чтобы волюнтаристские интерпретации не приписывались самому Кэрроллу и не выдавались за единственно верное понимание сказки. По этому поводу я всегда люблю приводить следующую метафору. Сказки про Алису — это, по большому счёту, просто «улыбка без кота», а уж какого кота вы к ней дорисуете — ваше личное дело. Но саму «улыбку», будьте добры, не трогайте…
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...