Один из таких пострадавших — Геракл: его жена Деянира заподозрила его в неверности и послала ему тунику — подарок кентавра, пропитанную его кровью, которая (по словам кентавра) должна была отвратить Геракла от измен. Посыльным она выбрала сподвижника Геракла, его непременного спутника по имени Лихас.
Ханс Зебальд Бехам — немецкий гравер и график, 1500−1550, изобразил Лихаса (справа с туникой) и Геракла (слева со шкурой льва в правой руке и непременной дубиной в левой). На заднем плане гравюры видно ту же пару: Геракл настиг своего верного спутника и через секунду забросит его в небо.
Геракл надел тунику, яд впитался в кожу и причинил ему такие муки, что он не знал, что делать. Снять тунику он не мог — вместе с ней слезала кожа. В это время — очень некстати — подвернулся Лихас:
Лихаса он увидал трепетавшего, рядом в пещере
Скрытого. Мука в тот миг все неистовство в нем пробудила.
«Лихас, не ты ли, — вскричал, — мне передал дар погребальный?
Смерти не ты ли виновник моей?» — а тот испугался,
Бледный, дрожит и слова извинения молвит смиренно.
Видимо, Лихас хотел объяснить, что он выполнял пожелание жены Геракла Деяниры, что он (скорее всего — и она) не знал о том, что туника пропитана ядом.
Вот уж хотел он колена обнять, но схватил его тут же
Гневный Алкид и сильней, чем баллистой, и три и четыре
Раза крутил над собой и забросил в Эвбейские воды.
(Алкид — Геракл)
Между небес и земли отвердел он в воздушном пространстве,
— Так дожди — говорят — под холодным сгущаются ветром,
И образуется снег, сжимается он от вращенья
Плавного, и, округлясь, превращаются в градины хлопья.
Так вот и он: в пустоту исполинскими брошен руками,
Белым от ужаса стал, вся влажность из тела исчезла,
И — по преданью веков — превратился в утес он бездушный.
Ныне еще из Эвбейских пучин выступает высоко
Стройной скалой и как будто хранит человеческий облик.
(Эвбейские пучины — глубокое море возле острова Эвбея в Эгейском море)
Как за живого — задеть за него опасается кормщик, —
Лихасом так и зовут.
Далее Овидий рассказывает о трагической смерти Геракла: он собирает дрова себе на костер, зажигает его и ложится на огонь.
Ты же, сын Юпитера славный,
Древ наломав, что на Этне крутой взрасли, воздвигаешь
Сам погребальный костер. Как только подбросил помощник
Пищи огню и костер уже весь запылал, на вершину
Груды древесной ты сам немедля немейскую шкуру
Стелешь; на палицу лег головой и на шкуре простерся.
Был же ты ликом таков, как будто возлег и пируешь
Между наполненных чаш, венками цветов разукрашен!
(Немейскую шкуру — шкура немейского льва, которого Геракл задушил, потому что льва не брали стрелы.)
Кого винить в смерти невиновного и преданного спутника? Геракла, который уже не мог никого слушать от боли? Деяниру, которая хотела вернуть преданного только ей мужа? Коварного кентавра, который не сказал Деянире о ядовитой пропитке туники? А за что пострадал Лихас?
Следует заметить, что Овидий в этом отрывке излагает природу снега и града:
Так дожди — говорят — под холодным сгущаются ветром,
И образуется снег, сжимается он от вращенья
Плавного, и, округлись, превращаются в градины хлопья.
Можно только удивляться, что это было известно древним и почти полностью соответствует нынешним понятиям о природе снега и града.
Как всегда прекрасно!
1 Ответить