Робинзон Крузо, отшельник и великий путешественник. Какие страны он посетил?

Наибольшую активность в этой сфере проявляла созданная в начале XVII века Нидерландская Ост-Индская компания — крупнейшая торговая монополия той эпохи, обладавшая собственным флотом и вооруженными силами. Первоначально штаб-квартира компании находилась на Молукках, позднее была перемещена в Батавию, расположенную на острове Ява.

Друг Робинзона, уже имеющий опыт торговли на Востоке, предложил отправиться на Молуккские острова, чтобы привезти оттуда груз гвоздики.

Мы не долго готовились к этому путешествию; оно вышло весьма удачным: мы заходили на Борнео и еще на другие острова, названия которых не припоминаю, и вернулись домой месяцев через шесть. Свой груз пряностей, состоявший, главным образом, из гвоздики и мускатного ореха, мы продали с большим барышем персидским купцам, заработав почти впятеро больше того, что истратили, так что денег у нас была теперь целая куча.

Калиманта́н, или Борнео — большой остров, третий по величине в мировом океане. В настоящее время он разделен между тремя державами — Индонезией, Малайзией и Брунеем («Борнео» — производное от слова «Бруней»).

Остров был открыт в 1521 году экспедицией Магеллана; его северной частью управляли мусульманские султанаты, внутренние районы Борнео жили своей жизнью и были де-факто независимы. Большинство населения острова составляют даяки, однако в целом его обитатели принадлежат к более чем 300 этническим группам, говорящим на разных языках.

Посещая Борнео Робинзон, может быть, даже и не сознавая того, шел на значительный риск. Вот какая информация об этом острове приводится в статье, опубликованной первым в России энциклопедическим журналом «Московский телеграф» (издавался Н. Полевым) в 1826 году. Отметим, что автор статьи, конечно, не побывал самолично в далекой стране, но ссылался на совершенно достоверные источники, в частности, некую «Сингапорскую (сингапурскую?) летопись», опубликованную на острове Суматра.

Борнео представляет первобытную дикость человеческих обществ. Множество племен составляют его обитателей; все они живут в совершенном невежестве, не имеют письмен и почти никаких или самые грубые религиозные понятия; управляются царями, без всяких законов, деспотическим образом. Малайцы составляют там сильнейшее и более других образованное общество. Остров Борнео заключает в себе величайшие богатства во всех царствах природы; но дикость и беспрерывные междоусобия обитателей препятствуют торговле и сообщению с Европейцами. Единственный торг производят приезжающие с Борнео в Сингапур Малайцы и Китайцы, бывающие в Борнео.

В статье «Англичане на острове Борнео» (1842 г.) дается еще одно описание Калимантана:

Остров Борнео, который туземцы называют Пулокалатаптан, по величине своей есть второй в свете (ошибка, на самом деле, третий). Впервые его посетили Португальцы в 1520; но и до сих пор эта земля, населенная различными племенами, которых состояние, нравы и характеры еще неизвестны и худо были наблюдаемы путешественниками, остается как бы новооткрытою. Изумительное плодородие острова и разнообразие его произведений всегда составляли приманку для торговли; но подводные камни и мели в море, морской разбой по соседству, неустроенное внутреннее состояние земли и возрастающая слабость туземного правительства почти отвадили Европейцев. Голландские конторы прозябают без развития и имеют очень скудное сообщение с туземцами. Независимая часть острова с пол-века уже более и более уединяется от торгового движения. Анархия если не совсем уничтожила, так по крайней мере значительно уменьшила сбыт местных произведений. Китайские джонки, которые некогда в большом числе ежегодно посещали гавань города Борнео, принуждены были отказаться от этих экспедиций, по причине сопряженных с ними опасностей.

Как мы видим, политическая ситуация на острове (как и во всем остальном мире) периодически менялась, и анархия, сменявшая если не закон, то установленный обычаями порядок, наносила громадный вред торговле — как европейской, так и китайской. Впрочем, судьба, некогда заставившая Робинзона провести долгие 28 лет на необитаемом острове, сменила гнев на милость и теперь дарила ему удачу практически во всех его проектах и начинаниях.

Можно вспомнить, что в романе Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» Остап Бендер в шутку назвал своего помощника, жулика Паниковского «губернатором острова Борнео». Существовала ли когда-нибудь такая фигура?

Возможно, авторы книги вспомнили про историю английского аристократа, отставного чиновника Ост-Индской компании, сэра Джеймса Брука, ставшего в середине XIX века раджой Саравака (регион Борнео) и основавшего династию «белых раджей», правившую аж до середины века ХХ. В настоящее время Саравак — провинция Малайзии, управляемая губернатором.

Европейцы привыкли называть всех жителей Малайского архипелага малайцами, и хотя большинство жителей островов действительно принадлежат к данному этносу, на самом деле в этом регионе проживает множество самых разных племен и народностей. Вот что писал о малайцах американец ирландского происхождения, искатель приключений, торговец, а впоследствии русский консул в Маниле П. В. Добель:

Жители Индо-Китайских островов не только любят удовольствия жизни, но даже преданы всем родам роскоши, не будучи удерживаемы ни моральными, ни религиозными, ни даже политическими предрассудками. Чай и фарфор китайские, ткани и опиум бенгальские, кофе, плоды и ситцы Аравии, сукна, сталь, железо, хрустальная посуда, уборы и вина европейские, кроме разных произведений их собственной земли — все приятно переменчивому вкусу малайцев. Народонаселение сих островов можно полагать до 15 000 000; но верно сего определить ныне невозможно, ибо внутренность больших островов — Борнео, Макасара, Жилоло (Джайлоло), Ламбок (Ломбок) и проч. — кои, как кажется, должны быть весьма населены, еще европейцам совершенно неизвестны; и можно ли судить о населении стран, коих мы не знаем ни языков, ни религии, ни нравов, ни обычаев? Все наше знание о сем предмете почерпаем из рассказов купцов, кои при помощи малайского языка, который есть lingua franca сего архипелага, производят прибрежную торговлю. Все, сказанное мною о торговле в сих местах, может служить доказательством, сколь выгодно для себя могут европейские государства завести коммерческие сношения с сими островами… Доселе там еще много есть таких мест, кои не имеют непосредственных с европейцами сношений…

Многие утверждали, что малайцы, жители сего архипелага, так неукротимы, хитры, злобны и обманчивы, что нет средств иметь с ними дела; действительно, они отчасти имеют сии пороки, но оные возбуждаются несправедливостью и притеснением европейцев, а от природы они свойства доброго. Малаец горд и свободен и с ужасом взирает на личную обиду; он обижается при одной мысли о побоях, коими слишком часто европейцы осыпают их за малейшую ошибку; посему, при внимательном рассмотрении дела, ясно окажется, что злоба малайцев есть только месть за обиды, нанесенные им англичанами или голландцами. Сии, пользуясь беспечностью природных жителей, захватывали некоторые места и, укрепив оные, надеялись удержаться там, имея только слабые гарнизоны; но малайцы, увидев малочисленность пришельцев, нападали на них и всех предавали мечу.

Любопытные мысли о нравах и обычаях жителей малайского архипелага оставил сэр Томас Раффлз, в начале XIX века являвшийся губернатором Явы. В отличие от мистера Добеля — человека хотя и циничного, к тому же не лишенного налета западного шовинизма, но при этом достаточно объективного, сэр Томас смотрит на жителей Юго-Восточной Азии как на дикарей, руководствующихся в своих поступках инстинктами и укоренившимися дурными обычаями и решительно не способных без благотворного влияния белого человека достичь хоть какого-то общественного прогресса.

Вообще Малайцев укоряют в предательстве, свирепых нравах, страсти к грабежу, и в ненасытном корыстолюбии (что называется, кто бы говорил — по части корыстолюбия британцы едва ли уступят пальму первенства кому бы то ни было); и всe это не без основания. Различные причины способствовали к укоренению между ими сих пороков: во-первых междоусобия, коим часто подвергаются все Малайские области, потому что правители оных не имеют власти, достаточной к поддержанию спокойствия и потому что нет закона, которым руководствовались-бы в порядке наследования, что дает повод к кровавым спорам при всякой перемене правителя; во-вторых, домашнее рабство, со всеми своими пагубными следствиями, как-то войнами, которые безпрестанно происходят у различных предводителей, единственно с тою целию, чтобы иметь пленников и продавать их в рабство; в-третьих, недостаток в гражданских и уголовных законах, общих всем областям Малайским, и недостаток в торговых установлениях, предупреждающих произвольные поборы в морских пристанях; наконец, привычка к морскому грабежу.

В романе говорится о том, что корабль Робинзона сделал заход на Филиппины.

В эпоху Крузо филиппинские острова, открытые Магелланом во время совершенного им первого в истории кругосветного плавания, являлись колонией Испании, которая два века спустя, в 1898 г., передала Филиппины, Кубу, Гуам и Пуэрто-Рико США за 20 миллионов долларов (отметим, что не все жители архипелага согласились с этим более чем сомнительным договором, заключенным к тому же без их участия, что привело к американо-филиппинской войне), а 1946 году страна, наконец, получила независимость.

Судя по всему, испанцы не были «эффективными менеджерами» и мало заботились о благосостоянии жителей подвластных островов. Друг Робинзона, имевший опыт общения с испанцами, управлявшими Филиппинами, был не слишком высокого мнения об этих людях, отметив такие их качества, как жестокость, коварство и лживость.

П. В. Добель, русский консул в Маниле, писал:

Колония Филиппинских островов имеет более истинной ценности, нежели вся Индия (пожалуй, все-таки преувеличение); но испанское суеверие, беспечность и изуверство обратили выгоды испанского двора, получаемые от сих драгоценнейших островов, почти в ничтожество.

Он пишет, что тагалийцы (местные жители) ненавидят испанцев и, случайно встретившись, бегут от них как от людей, страдающих опасной болезнью:

Только тогда, когда добрые сии люди узнали, что я не испанец, встретили они меня с радушием и гостеприимством.

Космополитичный русский консул приводит следующую цитату из записок некоего ученого немца, побывавшего в филиппинской столице (быть может, он сам ее сочинил?):

Манила есть одна из прекраснейших стран в свете и едва ли не предпочтительнее самой Бразилии (!). Близость моря, пространные озера во внутренности острова, множество гор и прохлада господствующих ветров соделывают тамошний климат весьма приятным, хотя остров лежит недалеко от экватора. Бамбуковая и обыкновенная трость, сменяясь с пышными тропическими растениями, с прекрасными пальмами и древообразными папоротниками, придают стране сей особенную прелесть. Там, где человек победил дикую природу, являются поля, засеянные сарацинским пшеном, и сахарные плантации. Ни Бразилия, ни богатые страны по берегам Оронока не наделены столь щедро от природы, как Манила (обращает на себя внимание то, что автор этого текста вспоминает и Бразилию, где Робинзон основал плантацию, и берега Ориноко — реки, в устье которой находился его необитаемый остров).

Совершая торговые вояжи по Юго-Восточной Азии, Робинзон Крузо посетил еще одну страну, хорошо знакомую многим российским туристам — Сиам (современный Таиланд). Что же представляло собой королевство Сиам в конце XVII века?

Голландский путешественник Ян Стрейс пишет:

Сиам по своему плодородию и земельным богатствам, множеству жителей и подвластным ему княжествам является одним из самых значительных королевств на востоке и западе, где я побывал.

Он пишет, что в этой стране имеется много деревень и городов, самый большой из которых имеет название Аютия; он-то и является столицей и резиденцией местного короля.

Владыка Сиама —

…могущественный и богатый король, у него много подданных, слонов, золота, драгоценных камней, кораблей, большая торговля и плодородная земля. Аютия стоит выше многих мест, за исключением Китая.

(Сиам той эпохи часто называют по имени главного города королевства — Аютией).

Голландец рассказывает, что столица Сиама обнесена прочной стеной, и она:

Украшена тысячами церквей, монастырей и золоченых башен. В Аютии есть улицы, которые едва можно пройти в течение трех часов; город кругом обтекает канал, шириной в два ружейных выстрела (?); сиамский король со своим двором помещается в великолепном дворце, построенном внутри города и обнесенном стенами, не считаясь ни с какими издержками, так что на него можно смотреть, как на чудо.

Сиам вел затяжные войны с Бирмой, в ходе которых столица страны была полностью разрушена. Король Таксин не стал восстанавливать Аютию и перенёс столицу в Тхонбури, а позднее она была перенёсена в Бангкок, на месте же старого города остались лишь живописные руины.

Бегло просматривая статью о Таиланде в нашей любимой интернет-энциклопедии, я с удивлением прочел, что нынешняя столица Таиланда, Бангкок, была основана в 1782 г. Между тем Стрейс, побывавший в Сиаме как минимум за 100 лет до этого, упоминает о нем в своей книге.

Приблизительно в восьми милях вниз по течению реки лежит маленький, окруженный стенами городок, называемый Бангкок, где помещается первая таможня короля, называемая Ганон Бангкок; там должны останавливаться все джонки и корабли, откуда бы они ни пришли и из каких бы стран ни были, и объявлять, зачем они сюда прибыли, сколько на них людей и какие с ними товары, для уплаты пошлин

Напомню, что сейчас (по данным на 2022 г.) в Бангкоке проживает 5,4 млн. чел.

Продолжение следует…