То, что Санта-Клаус ведет свою родословную от святого Николая — дарителя и заступника всех «униженных и неимущих», думаю ни для кого не секрет. Заветы святого со временем стали воплощаться в жизнь в виде подарков, которые дарились детям в день его памяти — 19 декабря (6 декабря по старому стилю). Особую популярность эта традиция приобрела в Голландии, где Николай был в большом почете. В результате празднование Рождества занимало не один-два дня, а целый сезон — с 6 по 25 декабря. Дети, которые хотели получить подарки, ставили у дымохода свою обувь, в которую клали немного соломы. Наутро в башмачках оказывались подарки, а солома исчезала. Ею подкрепляла силы белая лошадка, на которой Николай разъезжал по Голландии.
В представлении голландцев их святой патрон является одетым в епископскую митру, имеет строгое бледное худое лицо, белую бороду и курит трубку. По традиции считалось, что святой приплывает в Амстердам из Испании, и его повсюду сопровождает мавр Черный Пит со связкой хороших крепких прутьев. Мало ли какие дети попадутся…
В общем, все было чинно-благородно, до тех пор, пока голландцам не взбрело в голову колонизировать Новый свет. На носу первого голландского корабля, появившегося у берегов острова Манхэттен, гордо возвышалась фигура святого Николая. Кстати, по-голландски святой назывался Sinter Klaas.
В 1625 г. голландцы основывают на Манхэттене и в устье реки Гудзон город Новый Амстердам. Но спустя 43 года его завоевывают англичане и переименовывают в хорошо знакомый нам Нью-Йорк. Естественно, завоеватели стали относиться ко всем голландским обычаям пренебрежительно и с насмешкой. Такое отношение воплотилось в книге Вашингтона Ирвинга «История города Нью-Йорка» (1809), которая представляла собой забавную смесь реальных фактов, местных легенд, анекдотов и авторских фальсификаций. Иронизируя над голландским прошлым Нью-Йорка, Ирвинг не мог не «уколоть» и голландского святого патрона, изобразив его панибратским пухлым стариком-весельчаком, разодетым в меховые одежды (типичная одежда голландских господ в XVII веке). Попытка подразнить голландцев имела неожиданные последствия…
Будущие Соединенные Штаты изначально представляли собой бурлящий многонациональный котел, в котором причудливо переваривались старые традиции и рождались новые. Так произошло и с празднованием Рождества. Большинство рождественских традиций принесли в Америку немецкие эмигранты. А тут еще и забавный чудесный старичок с подарками пришелся по душе американским ребятишкам. В результате Рождество и Sinter Klaas как-то сами по себе совместились.
Следующим, кто после Ирвинга хорошо поработал над образом голландского святого, был Клемент Кларк Мур. Впрочем, он не хотел ничего плохого, просто решил на Сочельник 1822 г. написать небольшую поэму «Визит Святого Николаса», чтобы развлечь своих трех дочек. Издавать ее автор не собирался и даже противился, так как был профессором в теологической семинарии, писал академические статьи, в общем — занимался вещами серьезными. Тогда поэму послали в издательство восторженные знакомые, и под Рождество 1823 г. она все-таки вышла, хотя и анонимно. Когда стало понятно, что слава — девушка непредсказуемая и от нее не уйдешь, Мур в 1844 г. все же признал свое авторство.
В поэме святой чудотворец окончательно превратился в сказочного волшебника, больше похожего на гнома, нежели на строгого архиепископа. Во-первых, он стал разъезжать на оленьих санях. Во-вторых, сильно пополнел, хотя курить так и не бросил. В-третьих, Святой Николас уменьшился в росте, что значительно облегчало ему проникновение в дом через дымоход. Попав в квартиру столь негигиеничным способом, наш герой плотно забивал подарками предусмотрительно вывешенные детьми чулки и исчезал — так же тайно, как и его далекий святой предок. А вот от Черного Пита и розг пришлось отказаться. Вывалившийся из камина Санта, кидающийся пороть детей — картина не только странная, но и жуткая.
«- Прибыли, — сказал Альберт. — Джеймс Пузл, восемь лет.
— Да, да, помню такого. В своем письме он написал следующее: „Я знаю, что тебя не существует, ведь всем известно, ты — это папа“. Ну конечно… Не сомневаюсь, его дражайший папенька только и мечтает о том, как бы ободрать все локти в двенадцатифунтовой узкой и грязной каминной трубе. Оставлю-ка я побольше сажи на тамошнем ковре. …А если я ничего ему не подарю в качестве наказания за неверие?
— Да, но что это докажет?».
(Т. Пратчетт «Санта-Хрякус»)
Вместо Пита с розгами, как уже упоминалось, наш старичок завел себе восемь оленей. Благодаря поэме Мура мы впервые узнали их имена: Лихач, Танцор, Гарцующий, Злобный, Комета, Купидон, Болван и Молниеносный. В 1939 г. Роберт Монтгомери расширит оленью компанию, написав поэму о девятом олене — Рудольфе. Маленький и застенчивый Рудольф обладал одним несомненным достоинством — он имел ярко-красный нос, который с успехом заменял Санте фары дальнего света (наш Дед Мороз, как известно, обходится своим собственным красным носом).
Однако вернемся в XIX век, когда привычному нам образу Санта Клауса еще не хватало нескольких штрихов. Штрихов художника.
Доработать образ Санты взялся американский карикатурист немецкого происхождения Томас Наст. Именно в родной Баварии, где прошло его детство, он слышал множество историй, связанных с Pelze-Nicol (еще один святой Николай, только немецкий). И вот в начале 1863 г., когда гражданская война между северными и южными штатами была в самом разгаре, в еженедельнике «Harper» за 3 января появилась иллюстрация Наста, где в окружении вполне реальных солдат Северного союза мы можем видеть знакомую сказочную фигуру. Санта восседает на санях с оленьей упряжкой и занят привычной раздачей рождественских подарков.
Избранная тема так увлекла Наста, что он развивал ее в течение почти 30 лет. Именно благодаря Насту Санта обрел родину — Северный полюс и помощников — эльфов. Именно Наст ввел в обиход традицию писем, адресованных Санте. Хотя художник и не вернул розги Черного Пита, но в воспитательных целях проповедовал идею, что непослушные дети подарков на Рождество не получат. Наиболее близким к современному считается образ на картине Наста «Веселый старина Санта Клаус», опубликованный в «Harper» в январе 1881 г.
И хотя рождественский дедушка еще какое-то время не мог определиться с размерами (они варьировали от гномика до человека), цветом одежды (предлагался красный, синий, зеленый и даже черный) и именем (кроме Санта Клауса в ходу были Святой Николас, Pelze-Nichol, Kris Kringle и др.), в целом общий портрет рождественского дарителя сложился.
Спасибо за статью, Сергей, пятерка - от души
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Хочу сразу предупредить, что статья отличная, а то Марианна опять на меня накинется. Но несколько лет назад заинтересовался происхождением слов Санта Клаус, читать дальше →
И все-таки очень не хочется, чтобы наш родной Дед Мороз, добрый пожилой богатырь, уступил место в рождественских открытках смешному и нелепому чужестранцу Санта Клаусу."Наш дед мороз всегда был в шубе бледно-голубого цвета, это видно по старым "мультикам", а сейчас даже Юрия Долгорукого в Москве нарядили в шубу красного цвета.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Спасибо за ценное и интересное дополнение! Я как-то насчет того, что "Санта" женского рода и не задумывался... И насчет нашего Деда согласен - вытесняют его америкосские гномики. Впрочем и Йолопукке у финнов сейчас вылитый Санта (ведь американцы могут обидется и запросто родину рождественского деда сменить в массовом сознании).
0 Ответить
Игорь, в форме добавления комментария есть кнопка с тремя точками, слева от смайликов.
Если выделить длинный текст и нажать эту кнопку - текст спрячется под "читать дальше" и никаких претензий не будет, если, как здесь, указали источник сведений.
0 Ответить
Марианна! Спасибо. А то я все думал, как это Вы делаете. С наступающим Новым Годом.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
=)
0 Ответить
Отличная статья, Сергей! Столько подробностей, столько интересного... И так легко и приятно написано.
Жалко, картинки не открываются.
Мои 5 и поздравления с наступающим новым годом!
0 Ответить