Славяне, русалья неделя и Троица, или По кому плачет кукушка?

Увы, тут не обошлось без путаницы календарных дат. «Высчитывая» заветные дни, мы ориентируемся на день Пасхи, к которому прибавляем пятьдесят дней. Троицу так и зовут — Пятидесятница. Пятидесятница — это кульминация предшествующих ей славянских празднеств. Дата эта каждый год меняется.

Какие же праздники отмечались примерно в эту пору на Руси? Особо интересен славянский Кукушкин день, или праздник Кумления, который отмечался в последнее майское воскресенье на так называемой русальей неделе. Рядом стоял день Семик, который приходился на седьмую неделю после Пасхи и отмечался в четверг.

После появления Троицы праздники Семик, Кумление и Троица объединились в один и отмечались в деревнях примерно в одно время. Из-за расхождений и ежегодных подвижек нам приходится опираться как на православные, так и на языческие, славянские датировки.

Ой, вы кумушки, кумитеся,
Кумитеся-любитеся,
Кумитеся-любитеся,
Любите вы меня.
(Народная песня)

Кукушкин день был, в сущности, девичьим днем. Молодые незамужние девицы собирались на пригорке с плакучими березами и ивами и, вероятно, на берегу, у воды. По народному поверью, ни одна из девушек не должна была еще быть в роли родительницы, то есть не была рожавшей. Это означает, что славяне четко разделяли жизнь женщины и жизнь девицы, психологию рожавшей, ее опыт кормления и девушки, не имевшей такого опыта.

День этот не просто нужен был для того, чтобы породниться с сестрами по «женской доле», а выговориться-выплакаться. Вот и песни в этот день были невеселые, «тянучие».

Почему именно кукушка стала «подругой» девиц в этот день? Помните, кукушка, родив, подбрасывает свои яйца в чужое гнездо? Все птицы имеют птенцов, а эта — не имеет. Важно даже не то, что она родила, а то, что не имела опыта воспитания.

Эту птицу кличут, чтобы выспросить о годах, отпущенных для жизни. По поверью, она знает год смерти. Психология новой жизни, психология рожденного (всего чего угодно: дитя, проекта, планов и т. д.) и знание порога смерти — трудно совместимы. Не потому ли так горько плачет одинокая кукушка? А может ли подобное знание сделать человека счастливым?

Русалка-царица,
Красная девица!
Не загуби душки,
Не дай удавиться,
А мы тебе кланяемся!
(Песня)

Во вторник на русальей неделе шли на могилы тех, кто умер не своей смертью, и там пели обережные песни. Одна из них, известная как «Русалка-царица», пелась девушками при связывании макушек берез.

Другая, редкая песня, записанная в Перми в 1953 году, рассказывает о так называемом обряде «раздевания» березы, которую оплакивали. На вершине деревца оставляли завязанной красную ленту и шли к Каме. Там березу бросали в воду с похоронными причитаниями, поминая «подруженьку».

Песни не просто пели, их плакали. Вода, слезы были важной составляющей этого дня. Слезы в славянских мифах и сказках очищают душу, залечивают раны. Русалки, кикиморы, утопленницы и, главным образом, мавки — вовсе не дружелюбные духи, и сущности вод в этот день, незримые, также становились участницами девичьего коллектива. Для задабривания русалок, которые в эту пору лютовали, девицы пели обережные песни и по берегам развешивали белые холсты для еще не готовых женских рубах.

Девушки кумились. Что означает «кумление»? Смысл этого понятия сегодня очень сильно отличается от старославянского. «Кума» — не просто крёстная, тетка или любая подружка, она — сопереживательница, та, которая разделяет с тобой радости и горечь. Кумление носило в себе необходимую компенсаторную составляющую — отдохновение, утешение, обретение душевного равновесия.

Вы пойдете к реке Дунай
Возьмите и вы меня.
Вы будете веночки в воду опускать,
Пустите и вы меня.
Ваши венки по верху плыли,
А мой на дно пошел.
Ваши дружки с войны пришли,
А мой не пришел.
(Народная песня)

В этот день девушки шли гадать к реке: плели венки, бросали их в воду. Смотрели, потонет или не потонет венок — по этому предсказывали судьбу. Одна из этих песен рассказывает: «Мой веночек потонул, меня милой вспомянул: «О свет моя ласковая! О свет моя приветливая».

Когда Семик и Кукушкин день слились в один праздник, девушки пекли куличи и варили яйца, брали с собой трапезу в поле, где выбирали березку. Украшали деревце лентами, плели на ветках небольшие колечки по числу девушек, водили хоровод и пели уже более оживленные, радостные песни. Главным мотивом песен была, конечно, любовь, хотя и не всегда счастливая.

Присутствовали на празднике и молодые люди, с которыми тоже роднились-кумились. С кумовьями целовались через раздвоенные березы или березовые веночки. Во многих семицких песнях упоминается «удалой молодец», неравнодушный к «красной девице»: то он с ней беседу заводит, то березку прижимает, словно девушку, а то и вовсе мужская сила в образе святого Ильи зарождает новую жизнь в межах — «житушко родит».

Ушел этот праздник, канул, как в воду, к прародительницам. Только и осталось, что песни редкие, больше уже в бумажном варианте, не поем — читаем. Да веточки березовые в дом приносим — над входными дверями вешаем. Обережные те веточки, злых духов отгоняют.