Как остаться в истории? Судьба слепого звонаря Василия Слепнева

Именно благодаря работам А. Израилева в 1980-е годы, когда практически прервалась в Ростове звонарская традиция, стало возможным возродить ростовские звоны.

Но мало кто знает, что в то самое время, когда в Ростове работал над записью звонов и камертонами А. Израилев, в губернском городе Ярославле трудился почти над тем же звонарь при архиерейском доме Василий Максимович Слепнев.

Конечно, Израилева, по сравнению со Слепневым, отличал более высокий уровень образования — камертонами он занимался почти профессионально, изучая физику звуковых колебаний. А Слепнев уже тем ограничен оказался в возможностях, что был… слеп с рождения.

Родом он из Галича (родился в 1846 году), родители — бедные мещане. В свое время был отдан в ученье — попал к пономарю, который пробавлялся и сапожничеством. Сапожника из слепого мальчика не получилось, а вот звонарские обязанности за своего хозяина он исполнял с удовольствием.

Пробовал себя Слепнев на разных поприщах — был и дворником, и кузнецом. В Иванове нанялся на ситцевую фабрику. Но вскоре ушел оттуда, поступив звонарем к ивановской Воздвиженской церкви. На колокольне имелись часы. Слепнев, общаясь с заводившим их часовщиком, сумел в полгода понять механизм работы прибора, научился и заводить часы, и ремонтировать.

С 1871 года Слепнев перебрался в Ярославль. Уйдя из мира, постригся в монашество. Его определили жить в бывшем Спасском монастыре — при архиерейском доме, поручив управлять часами, а также осуществлять звон на здешней колокольне. Что касается первого, то рясофорный монах Василий вполне обеспечивал работу этих часов в третьем ярусе колокольни архиерейского дома, оснащенных шестью колоколами, так что время они показывали — в четвертях и часах — верно.

Ну, а в отношении звонарских обязанностей… Монаху оказывал покровительство тогдашний архиепископ Ярославский и Ростовский Ионафан. При этом-то покровительстве не было препятствий для работы о. Василия по усовершенствованию звонов колокольни архиерейского дома.

На колокольнях ярославских церквей о. Василий отбирал необходимые по тону колокола, сам делал деревянные формы. По этим формам и по инструкциям о. Василия на заводе Оловянишникова отливали колокола. Этими колоколами заменяли на колокольне архиерейского дома те колокола, которые слепой звонарь признавал «негармонировавшими с общим звоном». И поступавшими потом на тот же завод — в переплавку.

Варварство, конечно, с точки зрения и современников о. Василия, и нынешних ценителей искусства. Но что поделаешь — ценители в то время водились в уездном Ростове, работая над устройством в Ростовском кремле музея древностей. Для слепого звонаря это был инструмент, не более!

Так что о. Василий получил возможность реализовать то, до чего не был допущен в Ростове А. Израилев — гармонизировать строй всего ансамбля колокольни. Израилев остановился перед резоном: негоже покушаться на седую старину, даже ради благородной цели «гармонизации».

Конечно, эта колокольня не выдерживает никакого сравнения с ростовской соборной звонницей; она во время работы В. М. Слепнева имела 13 колоколов, самый большой из которых весил 524 пуда, второй по величине — 255, третий- 121, а самый маленький — 5 пудов 12 фунтов (для сравнения: большой колокол ростовской звонницы весит 2000 пудов).

Занимался В. М. Слепнев и сочинением мелодий звонов, вернее, переложением для колоколов уже существующих мелодий. Например, переложил для колоколов мелодии «Благовествуй земля радость велию», «Со святыми упокой…».

Усовершенствовал о. Василий технику работы звонаря. Если до него на колокольне при церквах архиерейского дома работы хватало для 2−3 звонарей, то с помощью созданного Слепневым железного привода звон «во вся» стал осуществлять один звонарь.

С 1885 года Слепнев принялся за изучение камертонов. Скорее всего, подвиг его на это пример А. Израилева, книга которого о ростовских звонах и камертонах вышла в 1884 году. Впоследствии о. Василий приступил к изготовлению камертонов, дублирующих тоны колоколов созданного им ансамбля колокольни архиерейского дома.

Как отмечалось в статье «Ярославских губернских ведомостей», откуда взяты сведения о звонаре Слепневе, «таким образом, в перспективе имеются новые звоны — Ярославские, которые, по усовершенствовании, будут слушаться любителями с таким же интересом, с каким слушаются и давно знаменитые звоны в России — Ростовские».

Вероятно, о. Василию удалось осуществить свое намерение, и камертоны, созвучные ансамблю колокольни архиерейского дома, были созданы. Очерк В. В. Розанова «Русский Нил» дает основания утверждать: еще в 1906 году слепой звонарь о. Василий был жив и работоспособен: звонил в колокола, ремонтировал часы, играл на фисгармонии…

Там же В. В. Розанов приводит реплики о. Василия о его деятельности по составлению ансамбля колоколов для колокольни архиерейского дома: «Я все звоны здесь установил, до меня была нелепость, нелепый звон, не музыкальный, и не согласованный». Любопытно, что о. Василий заметил: «И в Ростове Великом звоны я же устанавливал».

Любопытно потому, что в Ростове к тому времени (если речь идет о соборной звоннице) существовал штат опытных звонарей; производить настройку — «гармонизацию» — ансамбля звонницы не разрешили А. Израилеву, и по сию пору этот ансамбль остался таким, каким был, колокола никто не подтачивал. Может, о. Василий вел речь об ансамбле какой-либо из приходских церквей Ростова…

Может, и удалось о. Василию создать особенные ярославские звоны. Но не суждено было им ни затмить ростовские звоны, ни даже остаться в истории. Ничего не осталось от ярославских звонов — ни слепневского колокольного ансамбля, ни нотной записи звонов о. Василия.

Осталась история о жизни механика-самоучки, слепого звонаря.