Как группа KING CRIMSON создала один из величайших рок-альбомов «In The Court Of The Crimson King»?

Вторая половина 1960-х была для рок-музыки (да и музыки вообще) тем самым кипучим временем, когда практически каждый год совершались эпохальные открытия и проводились самые необычные эксперименты. Рок, подобно бурной реке, выплёскивался из берегов, прорезал новые русла и активно сливался с другими музыкальными направлениями. Он уже больше не питался одним только родником ритм-н-блюза, он желал слиться с классикой, джазом, фольклором, поэзией, философией, религией, превращаясь из просто стиля в настоящее синкретическое искусство.

Альбом, запечатлевший это алхимическое чудо, родился почти в аккурат через 9 месяцев после создания группы. Ядром притяжения стали гитарист Роберт Фрипп и ударник Майкл Джайлз, к которым присоединились Ян Макдональд (мастер по клавишам и духовым) и Грег Лэйк (ответственный за вокал и бас). Полноправным членом группы являлся и Пит Синфилд — автор текстов и по совместительству дорожный менеджер и сценический осветитель.
Именно он предложил назвать группу KING CRIMSON (дослов. Малиновый Король). Почти во всех источниках указывается, что Пит выбрал это название, как синоним хорошо известного Вельзевула — восточное божество, впоследствии преобразившееся в помощника Сатаны и короля демонов. То, что Вельзевула называют «Повелителем мух» я знаю, но почему он малиновый король, лично мне, непонятно. А вот Роберт Фрипп в одном из интервью говорил, что Вельзевул — по арабски «Бил Сабаб» — означает «целеустремлённый человек»

В общем дело ясное, что дело тёмное… Впрочем, демоническое название неплохо подходило к мрачной музыке и стихам группы. В то время Фрипп говорил, что «группа была объединена общим знаменателем сильного разочарования и враждебности к внешнему миру в целом, и к себе в частности».

Никому не известная пятёрка очень быстро сыгралась и спелась. Слушая музыку KING CRIMSON создаётся ощущение, что пять совершенно разных человек собрались поджемовать и неожиданно родили нечто цельное, принципиально новое и большее, чем каждый из них в отдельности. Смены стилей, ритма, перепады громкости не выглядели у них надуманным экспериментаторством.

Уже через полгода о KING CRIMSON заговорили как о самой многообещающей молодой группе андеграунда. При этом музыканты не устраивали на сцене никаких шоу, они просто самоуглублённо играли музыку, а Фрипп и вовсе весь концерт восседал на табурете. К тому же, несмотря на то, что к музыке группы часто применяли термин «психоделика» ни один из её членов наркотой не баловался. Менеджер Рон Маркхем даже предлагал объявлять группу так: «Леди и джентльмены, сейчас KING CRIMSON, будут чудить без помощи марихуаны, ЛСД или любых других наркотиков».

Ожидания общественности были оправданы. Пластинка «In The Court Of The Crimson King» имела оглушительный успех. Она заняла 3-е место в Британии, а в США стала «золотой». Лидер THE WHO Пит Таушенд объявил альбом «сверхъестественным шедевром», большинство критиков также было в восторге, хотя и не обошлось без обвинений в излишней рассудочности и помпезности музыки.

Впечатление производила уже обложка группы, которую обозреватель «Sussex Express» Пэт Кейли исчерпывающе описал так: «Измученное, сведенное агонией лицо беззвучно орет на вас с обложки. Оно отвратительно, болезненно, и, все же, удивительно неотразимо».
Обложку нарисовал знакомый Синфилда — компьютерный программист Барри Годберг — и она стала его первой и последней художественной работой.

Альбом состоял всего из 5 песен — зато каких!
Первая же композиция под названием «21 Century Schizoid Man» («Шизоидный человек 21 века») была под стать обложке. На слушателя обрушивалась настоящая лавина иступленной жёсткой музыки, где саксофон производил не меньшее впечатление, чем визжащая гитара и искаженные фуззом выкрики Лэйка. Это был настоящий хэви-металл, тяжелые мрачные риффы, которого предвещали музыку BLACK SABBATH. Песня просто плющила слушателя своей агрессией, жестокостью и отчаянием.

Но КРИМСОН не были бы КРИМСОН, если бы этот хэви-металл не переходил в джазовую импровизацию, не теряя при этом своей мощи и жёсткости.

Песня является ярким примером коллективного творчества, где каждый внёс свою крупицу.

Роберт Фрипп:
«Ну, первые несколько нот — Дааа-да-да-даа-даа-дааа — принадлежат Грегу Лэйку, оставшаяся часть вступления — это идея Макдоналда, я придумал рифф в начале инструментальной части, а Майкл Джайлз предложил, чтобы мы все играли в унисон в очень быстром фрагменте ближе к концу инструментального проигрыша».

После такого звукового насилия мягкая фолковая баллада «I Talk to the Wind» («Я говорил с ветром») с обилием флейт была как бальзам на душу. Правда текст её тоже был довольно грустен.

После пасторальной мелодии раздавались грозные раскаты, и на слушателя обрушивалась третья композиция с говорящим названием «Epitaph» («Эпитафия»). Это одна из тех композиций, слушая которую физически ощущаешь, как твоё сердце готово разорваться на части от затопившей его тоски.

Оригинальное звучание композиции придаёт инструмент меллотрон — предшественник сэмплеров и синтезаторов, где аккорды струнных и духовых были записаны на небольшие кольца магнитной ленты, которые включались нажатием клавиш.

Именно в «Epitaph» многие критики усмотрели сходство с музыкой MOODY BLUES. И действительно своим грустным приглушенным звучанием песня действительно напоминает «Night In White Satin», что вовсе не преуменьшает её гениальность.

После этой похоронной вещи — снова маленький привал — красивая и излюбленная народом фэнтези-баллада «Moonchild» («Лунное дитя»). Она могла бы стать самой короткой вещью альбома, если бы музыканты по непонятным причинам прилепили к её концу 9-минутную самоценную импровизацию, дослушать до конца которую под силу только отдельным оригиналам.

И это, наверное, единственный недостаток этого совершенного альбома, ибо венчает его по настоящему грандиозная композиция «In The Court Of The Crimson King» («При дворе Малинового Короля») — где тихие куплеты и проигрыши взрываются припевом, напоминающим безбрежное море, искрящееся в лучах закатного солнца. Снова сжимает сердце и почему-то вспоминается замечательная композиция из советского м/ф «Девочка и Дельфин».

«In The Court Of The Crimson King» стал просто таки образцом того направления, по которому двинется прогрессивный рок, чтобы довести симфоническое пафосное звучание до музыкального нарциссизма и скучности.

Но это будет потом, а тогда KING CRIMSON казались пионерами новых горизонтов.
Каково же было удивление, когда поклонники узнали, что уже в декабре 1969-го группа решила распасться — из неё решили уйти Джайлз (один из основателей) и Макдоналд (один из главных композиторов).

Роберт Фрипп:
«У меня упало сердце. KING CRIMSON был для меня всем. Чтобы сохранить группу, я предложил, что сам покину ее, но Ян сказал, что группа — это больше я, нежели они».

Ян МакДональд мотивировал свой отказ тем, что KING CRIMSON — «это музыка несчастья, а я хочу создать музыку, повествующую о хорошем, а не о плохом». Через небольшой промежуток времени группу покинет и Лэйк (как и остальные, без обид и скандалов), чтобы вступить в знаменитое арт-трио Emerson, Lake & Palmer.
Фрипп сожмёт волю в кулак и продолжит проект, привлекая самых разных людей, и время от времени то распуская, то возрождая группу. Её творчество пойдёт по пути вечного эксперимента, будет сложным, интересным и важным для развития музыки, но такого идеального и популярного альбома как «In The Court Of The Crimson King» KING CRIMSON больше так и не создадут.

Роберт Фрипп:
«KING CRIMSON — это, скорее, способ делать вещи. Когда делать нечего, ничего не делается — CRIMSON исчезает. Когда есть музыка, которую нужно сыграть — CRIMSON появляется вновь».