Самый доступный источник, Википедия, считает, что термин Гардарики употреблялся с 12 в., предшествующая ему форма слова — с 9 в. Согласно Вики же, термин этот касается крепостей вдоль Волхова. Север! Не собственно тогдашняя Русь, к которой сами князья относили южные территории. Приведенные в качестве примеров крепости (Любша и Старая Ладога) — изначально финно-угорские, скандинавские, западно-славянские (со временем их хозяева менялись). Восточные славяне появляются там позже.
Уже это — повод задуматься: чьи именно города дали повод для такого названия. Ведь согласно преданию, как раз в 9 веке на Русь пришли варяги. Как раз на Север и пришли. И расположение крепостей может не столько указывать на развитое государство, сколько обозначать торговый путь.
А может — и просто удобные, естественные коммуникации. В самом деле, что варягам-мореплавателям делать в лесах? Разве что собирать дань с живущих там аборигенов. По рекам же можно идти не только «в греки», но и сообщаться между собой, да и с морем.
Но те крепости — дело давнее и, в общем-то, неизвестное. А вот история развития городов Киевской и Северо-восточной Руси к нам ближе. К тому же она записывалась и изучена получше. И она существенно отличается от того, как развивались города в Европе. Хотя и относительно первоначального возникновения западных городов (как и русских) есть разные версии.
А вот дальнейшее развитие городов на Руси и в Европе отличалось.
Западные города развивались — как центры ремесла и торговли. Горожане становились отдельным сословием. Принципиально отличным от крестьян.
Разделение труда и отход от натурального хозяйства способствовали выходу за пределы узкого мирка личного хозяйства. Формировались и иной тип личности, и иные отношения. Ремесленники объединялись в корпорации, одна из функций которых — защита общих интересов. И логично дальше, к защите общих интересов горожан. Прежде всего, в борьбе с феодалами.
С одной стороны, часть городов становились вольными, объединяясь в союзы «по интересам». Напрашивающийся пример — Ганзейский союз, объединение торговых городов. В которое входил и Новгород… Но его история — тема отдельная. И не одна.
С другой стороны, города становились опорой набиравшей силу центральной власти в борьбе с феодальной вольницей.
Все это формировало ту психологию, которая в итоге легла в основу западной демократии. Взять хотя бы старинные университеты с их самоуправлением! Ведь, по сути, это проявление того же корпоративного духа. Могло ли быть что-то подобное в русских городах, где любая серьезная организация направлялась «сверху»?
Или католическая церковь. Не только самостоятельная, а имеющая собственное государство. Оспаривавшая у королей власть и влияние. В то время как на Руси церковь основана князьями. И попытки сколько-то всерьез претендовать на первенство приводили к еще большему подчинению государству.
Города юга Руси (более старые и неважно даже, как первоначально возникшие) отличались большей или меньшей самостоятельностью. Во всяком случае, нового князя могли не пустить в город или вынудить уехать. Кажется, на Северо-Востоке подобного не водилось. За исключением Новгорода — но это город старый, с древними традициями. К которому больше применима мерка южных городов.
Большинство городов севера основано князьями. И князь здесь — полновластный хозяин. Если на юге столы наследовались по лествичному праву (по крайней мере, до определенного времени, пока Рюриковичей не стало слишком много), то на севере города быстро стали наследственными вотчинами. Население сюда привлекалось князьями и ни о какой самостоятельности посадские люди не думали. Как говорится, в чужой монастырь…
Не произошло и выраженной торгово-ремесленной специализации.
Затем ордынский период. Тут не до демократии! Орде была выгодна сильная местная власть. И народные волнения, и попытки сепаратизма удельных князей подавлялись,
А позже московские князья, похоже, уже не видели других вариантов государственного устройства. Когда с расширением страны основываются новые города — это не столь ремесленно-торговые, сколь военно-административные центры. Взять те же засечные черты, опиравшиеся на специально выстроенные крепости. Тула, Нижний Новгород…
Для хозяйственного освоения на присоединяемые земли приходят крестьяне (в европейской части страны) и купцы или казаки-сборщики дани с аборигенов (как это было в Сибири). Города же — опорные пункты, крепости, центры управления.
Власть князя ограничивалась скорее традициями вольности населения и нехваткой административного ресурса для контроля над ним. Была боярская дума, но советники, министры и влиятельные аристократы есть всегда. К тому же княжеские земли — все-таки личная собственность князя, вотчина, где князь — полноправный хозяин. Считаться с аристократами приходилось и потому, что те долгое время сохраняли право «отъехать». То есть сменить сюзерена.
А с боярским сепаратизмом (когда он возникал) боролись, постепенно урезая их традиционные права. Россия — вообще традиционная страна, где инертность аристократии преодолевалась очень постепенно.
Александр Котов, подозреваю, что информации о заболеваниях, которыми страдали в Средневековье крайне мало еще и потому, что к медикам...