Как Гайдай ссорился со своими композиторами и что из этого вышло?

Но, конечно, решающим в творческой судьбе композитора стало его почти непрерывное сотрудничество с режиссёром Леонидом Гайдаем. С него, пожалуй, и начнём…

«Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» (1964)

Началом этого сотрудничества стала… ссора. До Зацепина Гайдай работал с другим композитором — Никитой Богословским. Например, когда снимал короткометражки «Пес Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики», где впервые появляется знаменитая комедийная троица — Трус (Вицин), Балбес (Никулин) и Бывалый (Моргунов). И вот во время работы над «Самогонщиками» Гайдай отверг какую-то часть музыки Богословского. Характер у кинорежиссёра был не сахар, и спор вылился в скандал. Богословский в сердцах сломал дирижёрские палочки и заявил, что с этого момента ноги его здесь не будет.

Извиняться Гайдай не стал, но для следующей комедии — «Операция Ы» — ему срочно потребовался новый композитор. Тут-то режиссёру и порекомендовали Зацепина — к тому времени уже известного своими кинопеснями «Надо мной небо синее» и «Костер на снегу». Поначалу Гайдай относился к новому напарнику с подозрением: мол, одно дело — лирика, а другое — киномузыка к эксцентрической комедии.

Однако Зацепин поставленной задачи не испугался. Более того — сразу стал проявлять творческую самостоятельность. Дело в том, что вручённый ему сценарий весь пестрел режиссёрскими ремарками — в том числе и о том, где какая музыка должна быть. Возле отдельных сцен стояли пометки: «галоп», «марш», «вальс» и т. п.

У Зацепина же было своё виденье. Например, в сцене погони на заводе герой Алексея Смирнова выбегал из дыма весь чёрный с палкой в руках и напоминал папуасского дикаря. Поэтому вместо запланированного «галопа» композитор решил написать «тропическую» самбу.

Александр Зацепин:
«Показываю Гайдаю, что я написал. Он говорит: „Я не совсем понимаю, почему ты написал не то, что я хотел. Ты должен мне верить“.

Я объясняю: „В записи эту сцену будет сопровождать живой оркестр, и тогда вы воспримете всё по-другому. Я ведь тоже не всегда понимаю, почему вы строите эту сцену именно так, а не иначе. Но я Вам верю и не прошу показать мне негатив, чтобы убедиться в вашей правоте“. Гайдай помолчал, может быть, от удивления, а потом обронил: „Может, ты прав“».

Окончательно Гайдай поверил в Зацепина, когда тот сделал по-своему музыку к нервной сцене, где Шурик никак не может сесть в автобус.

Александр Зацепин:
«…мне понравился персонаж Шурика, как сказочный Иванушка-дурачок. И как мне казалось, вся музыка к подобному фильму и персонажу должна быть как „сказочная“».

Вместо очередного «галопа» композитор решил записать очень быстрое соло на аккордеоне. На этом инструменте Зацепин сам умел играть очень хорошо, но темп требовался чересчур быстрый. Тогда он прибег к хитрости: замедлил скорость базовой фонограммы вдвое, записал под неё соло, а затем пустил плёнку на обычной скорости.

Александр Сергеевич вообще любил всякие эксперименты в сфере звукозаписи (впоследствии он создаст у себя дома целую студию, по тем временам даже превосходящую государственные аналоги). Также композитор считал, что для эксцентрической комедии не помешают эксцентрические звуки. Для этого Зацепин скупал на барахолках самые необычные «инструменты». Например, в новелле про экзамен он использовал «крякающий» манок, который обычно используют охотники, чтобы подманивать уток.

А в сцене, где напарник пытается замуровать Шурика, слышен звук 20-сантиметрового колокольчика — правда, замедленный аж в 8 раз!

В итоге для фильма было написано целых 58 минут довольно быстрой музыки. Особенно гениально была обработана колыбельная «Баю-баюшки-баю…», которой композитор придал модную современную аранжировку. Нечто похожее он потом проделает в к-ф «Иван Васильевич…» с «Собачьим вальсом» (см. сцену встречи со шведским послом).

Зацепин также предлагал Гайдаю написать для второй новеллы полноценную песню, но тот отказался.

Впрочем, одна песня в «Операцию Ы» всё-таки попала. Разумеется, речь идёт о песне «Постой, паровоз», которую в фильме исполнил под гитару Юрий Никулин. Собственно, Никулин эту песню Гайдаю и предложил.

Александр Зацепин:
«Он (Никулин — С.К.) часто напевал под гитару, он знал много песен. Вы же помните, это были ещё времена, когда было исключением из правил не играть на гитаре, не знать много песен и не уметь вытянуть хотя бы пару нот — это было вообще не хорошо».

Юрий Никулин:
«Я с юности, кроме анекдотов, коллекционировал песни. Даже в армию взял альбомчик, который прошёл со мной через войну. Песня „Постой, паровоз“ тоже была в том альбомчике. Автора я, конечно, не знаю. Её я записал уже после войны, когда демобилизовался. А в фильме песня появилась так. Во время съёмок „Операции“ Гайдай сказал: „Нужна песня, какая-нибудь блатная“. Я спел парочку, но они показались ему грубыми, а нужна была жалостливо-лирическая. И я вспомнил „Постой, паровоз“ — она подошла».

Не жди меня, мама, хорошего сына.
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала опасная трясина…
Кондуктор, нажми на тормоза!

Чаще всего автором этой песни называют бывшего заключённого Николая Ивановского, который якобы написал её в 1946 году. Но большинство исследователей считают, что похожий сюжет и мотив ушёл в народ гораздо раньше — чуть ли не в дореволюционные времена. Ведь именно тогда на задней площадке трамвая действительно находился кондуктор, который с помощью рычага притормаживал на крутых спусках.

Из интервью с А. Зацепиным:
«— Я думал, песня „Постой, паровоз, не стучите, колеса“ народная, а оказалось, это вы к ней руку приложили?
 — Она действительно народная, только обработка моя. Не хочу присваивать себе чужие лавры (смеется)».

Руководитель «Мосфильма» — Иван Пырьев — высоко оценил работу Гайдая и Зацепина, и тандем продолжил сотрудничество.

«Кавказская пленница» (1966)

Гайдай очень быстро пожалел, что отказался от песни Зацепина в «Операции Ы». («От всех фильмов остались песни, а от этого — не осталось… Почему не настоял?») Свою ошибку он решил исправить во время съёмок следующей комедии про похождения Шурика — «Кавказская пленница». Как ни странно, знаменитая впоследствии «Песенка о медведях» снова стала яблоком раздора, да таким, что режиссёр чуть было снова не расстался со своим композитором…

Началось с того, что Гайдай заказал для фильма хит, который бы «пел весь народ». В это время Зацепин как раз начал сотрудничать с поэтом Леонидом Дербенёвым, и они вместе написали песню «Первый день календаря». Чтобы развеять сомнения, Гайдай дал её послушать своим знакомым, и их мнения разделились: одним нравилось, другие считали песню средненькой.

«Так не годится, — заявил режиссёр. — Мне нужен народный хит». Зацепин вновь засел за пианино и после долгих мучений сделал наброски пяти новых мелодий. Записи были отосланы в Алушту, где как раз шли съёмки «Кавказской пленницы».

Александр Зацепин, из книги «Есть только миг»:
«Написал: „Леня, третья (из пяти) песня, мне кажется, подошла бы“. А в конце приписал: „Если тебе не понравится, пригласи Арно Бабаджаняна, лучше я сочинить не смогу“…
От Гайдая приходит письмо: „Третья песня, в общем-то, лучше. Может, её будут петь по радио, но не думаю, что будет петь народ. Наверное, мне придется пригласить Бабаджаняна…“».

Зацепин слишком уважал себя как композитора, чтобы не обидеться на подобный пассаж. Он тут же явился на «Мосфильм» к Пырьеву и заявил, что отказывается работать над картиной. Пырьев не хотел разрушения столь удачного тандема, призвал не горячиться и отправил Зацепина и Дербенёва в Алушту — мол, езжайте и переубеждайте.

Когда соавторы прибыли на съёмочную площадку, их тут же стал утешать Никулин с товарищами. Они говорили, что постоянно напевают этот мотив Гайдаю, но тот стоит на своём: «Это вам — актёрам — нравится, а народ петь не будет!» Уломать строптивого режиссёра смогли лишь прибывшие авторы сценария. Под их напором Гайдай буркнул: «Ну, ладно… Пускай записывают», — и ушёл, хлопнув дверью.

Только после этого Дербенёв написал свой текст о белых медведях, трущихся о земную ось. Чем снова вызвал шквал режиссёрской критики: «Какие медведи?! У нас всё действие происходит на Кавказе». Дербенёв выкручивался, как мог, заявлял, что это специально — для контраста с жарой и т. п.

Далее встал вопрос — кто будет эту песню петь? Провели целый конкурс, на который случайно попала и Аида Ведищева — малоизвестная тогда джазовая певица с очень «фирменным», несоветским голосом.

Аида Ведищева:
«Мне позвонила знакомая редакторша из передачи „С добрым утром“, попросила прийти на запись песенки. Я понятия не имела, что это для кинофильма. Слова простые, мелодия тоже. Я записала всё за полчаса и забыла об этом. Через неделю мне звонят и говорят, что именно моя песня попала в фильм „Кавказская пленница“. Пели тогда Мондрус, Бродская, другие пробовались. Но, как мне сказали, Гайдай влюбился в мой голос. Он искал певицу, голос которой был похож на голос Наталии Варлей».

Очаровательная Наталья Варлей, игравшая главную героиню фильма, очень хотела исполнить эту песню сама. Но тогда она была очень юной и неопытной актрисой, только пришедшей в кино из цирка. Гайдаю даже приходилось показывать ей, как играть каждую сцену. В итоге героиня Варлей не только пела голосом Ведищевой, но и разговаривала голосом Надежды Румянцевой.

Нельзя обойти стороной и другую замечательную песню из «Кавказской пленницы», не намного уступающую в популярности «Медведям». Правда, поначалу в песне «Если б я был султан» было четыре куплета, но один из фильма вырезали — видимо, в рамках антиалкогольной пропаганды. Впрочем, и в новогоднем «Голубом огоньке», и на пластинке этот куплет всё-таки прозвучал.

Если даст мне жена каждая по сто,
Итого триста грамм — это кое-что!
Но когда «на бровях» прихожу домой,
Мне скандал предстоит с каждою женой!

Парадокс, но последним свой скептицизм по поводу «Песенки о медведях» высказал тот самый Иван Пырьев, усилиями которого она попала в фильм. На предварительном просмотре он заявил, что «песня хорошо вписывается в фильм, но популярной вряд ли будет».

Как мы уже знаем, все скептики ошиблись. После безумного успеха песни Гайдай выразил Зацепину очередное «сожаление» в своей манере:

«Зря я тебе разрешил отдать её на радио. Теперь меня все спрашивают, почему я поставил в фильм старую песню».

С тех пор режиссёр доверял своему композитору почти безоговорочно.

О музыке к очередному шедевру Гайдая и Зацепина — «Бриллиантовая рука» — я поведаю уже в следующей статье.