Судить и миловать по закону или только исполнять ритуалы законности? Часть 1

Для всех граждан на государственном уровне необходимо было создать шаблоны взаимоотношений, не только прав, но и обязанностей каждого индивидуума, выходить и преступать за пределы которых никто не имел права — законы. Хорошо понимали правители, но, по-видимому, в силу отсутствия удобных средств фиксации информации (глиняные дощечки, диоритовые стелы для клинописи) и, конечно же, поголовной безграмотности потребителей как таковой, основными средствами решения гражданских исков и административного управления оставались плеть, палка, секира.

Об этом же думал и вавилонский царь Хаммурапи, когда 1700 лет до н.э. диктовал своему пресс-секретарю статьи первого в мире «Corpus justice civilis». Тщательно, не допуская двусмысленностей и лазеек для адвокатов, продумывал каждую статью. В незапамятные времена, в преданья старины глубокой отошёл мудрый царь, но не ушло в небытие, осталось на скрижалях истории его гениальное творение. Более того, оно стало завоёвывать мир, а прагматичные сабины, пользуясь моментом и не имея представления о каких-то там патентах, тотчас же под девизом «Dura lex sed lex» создали Римское право, основными положениями которого до сих пор пользуется весь цивилизованный мир.

И, как было заведено в те времена, в качестве куратора института социальных взаимоотношений определили богиню Фемиду. На глаза, как символ беспристрастия, нацепили повязку, в правую руку вложили карающий меч, в левую — аналитические весы. В общем, полный антураж правосудия. Не задумывались наивные латины, что пройдёт время и богиня начнёт спекулировать своим монопольным положением: вместо повязки, чтобы не видеть синей бороды, наденет зелёные очки, на одну чашу весов положит кошелёк, на другую совесть, а вместо меча возьмёт телефонную трубку.

Не буду, однако, скопом охаивать правосудие всех и вся. В большинстве стран демократии оно работает как швейцарские часы, исправно и безотказно. Говорить буду только о том, с чем и с кем помимо своей воли приходится каждодневно вступать в какие-то отношения, оставляющие на душе далеко не самый приятный осадок, где по самой никудышной мелочи органы правосудия горазды вымотать из тебя всю душу, унизить достоинство, напрочь растоптать. И главное, не так важна сама суть решаемого вопроса, как ритуальность производимого «священнодейства».

Чтобы не быть голословным, приведу самый небольшой пример из собственного опыта, как органы умеют из мухи раздуть самого слона. Потребовалось мне переоформлять приватизацию квартиры, в которой на самых законных основаниях проживаем с женой около 30 лет. От силы день работы — размышлял я: отпроситься со службы, взять справку из ЖКХ, подтверждение из БТИ, прописку в паспорте, завизировать эту документацию в юстиции. Не тут-то было. Весь мой оптимизм с первого же дня упал на шесть часов.

Все инстанции прошёл, а вот на юстиции резкое торможение: не в меру амбициозная девочка-юристка в моей домовой книге обнаружила такую грубую грамматическую ошибку, от которой даже поперхнулась и на низеньком лобике появились морщинки. Оказывается, при написании моего имени, давно ушедшая в небытие секретарша допустила чисто механическую ошибку, написав вместо положенного Аркадий — Арахний. Да-да, и не Аарон, и не Арктур, а именно Арахний, что в переводе с латыни звучит как Паутиний.

Разумеется, ни в святцах, ни в словарях, ни в самой природе такого номина не существует. Ну что было бы проще, не поднимая шума на предмет исправления ошибки, взять в той же организации заверенную печатью справку — и дело в шляпе. Только куда там! Расфранченная молодка для решения такой «государственной важности» задачи адресовала меня к адвокату, дабы тот, не моргнув глазом, тотчас же от моего имени написал заявление в народный суд (NB!).

Мне никогда до этого не доводилось ни в качестве истца, ни обвиняемого являться перед молохом правосудия и тем более испытывать такого унижения, когда по «гражданскому иску» пришлось предстать перед одетой в черную рясу судьёй. Она же для придания значимости собственной персоне и творимого ею священнодейства надувала щеки, заставляла меня несколько раз то встать (отвечать на задаваемые вопросы), то сесть (по-видимому, для передышки), то вновь встать (истина установлена, вердикт вынесен). Не могу сказать, кто на этой процедуре выглядел более глупо: невольный истец или правосудный творец. Но что самое интересное, за всё время заседания сия Фемида ни одного раза не удосужилась указать мотивацию (подтверждение того, что я не Арахний) этого «эпохального» процесса, окутывая свою псевдоученость в оболочку юридической галиматьи, точнее логорреи.

Не правда ли, знакомая для читателя картина? Кому не доводилось испытывать хождение по мукам замшелого канцеляризма? Заглядываю иной раз в «криминальную хронику» и на душе остается не самый приятный осадок. Одно дело, что все показные процессы осуществляются по одному и тому же, до зубной боли избитому сценарию: судья — людовед, прокурор — душелюб, ангел-спаситель — адвокат. И вся триада истово, в поте лица старается беспристрастно исполнить священный долг правосудия: первый — установить истину, второй — дать по максимуму, третий, из кожи вон вылезая, выгородить самого отпетого негодяя.

И не надо быть физиогномистом, чтобы заранее, по одному выражению лиц этой триады предсказать для обвиняемого Happy end. Партию, как обычно, выигрывает адвокат, ибо такой финал в триаде оговаривается задолго до суда. Соблюдается неписаное правило: хочешь жить — умей вертеться, выжми из подзащитного по максимуму, ублажи прокурора, поделись с судьёй, ибо они ублажат тебя и возрадуются.