Как достойно отметить день рождения хорошего друга?

Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что как-то в самом конце зимы народ собрался достойно отметить день рождения хорошего друга одного из моих бывших одноклассников. Толпа студентов подобралась приличная, человек десять. Поэтому вариант с коммуналкой, где тогда кантовались и мой одноклассник Димка с оставшейся за ним на всю отмеренную ему судьбой жизнь школьной погремухой — Рыжий, и его друг Саня…

В общем, вариант с коммуналкой отпал сразу. Столько народа просто не поместилось бы в ней. И тогда виновник торжества предложил махнуть в дачный поселок неподалеку от железнодорожной платформы Мартышкино, где был домик кого-то из его знакомых. Сказано — сделано.

Заскочив в ближайший продовольственный и закупив всё, что нужно для того, чтобы славно отметить день рождения друга, мы всей честной компанией двинулись в сторону Балтийского вокзала, благо до него от коммуналки в одном из старинных домов на набережной Фонтанки было не так уж и далеко.

Билетов, естественно, никто не покупал. Как только увидели стоящую у перрона электричку — «О, на Ломоносов! Наша!!» — сразу же, всей толпой, дружненько запрыгнули в вагон где-то в середине состава.

— Самое козырное место. Неважно, в голове или в хвосте состава сядут контролеры. Как только зайцы побегут, сразу увидим, куда и нам линять, — на мой немой вопрос ответил кто-то из бывалых, ездивший в Мартышкино и до этого.

Дорога под постоянные подначки типа: «Ну, где там твоё Гамадрилино (Макакино, Орангутангово)? А, Саня?! Долго-то ещё? Водка, вон, уже и отпотевать начинает», — пролетела быстро. Дольше шли от платформы к кооперативу, а потом по колено в снегу пробирались его запутанными улочками, разыскивая нужный дом.

Пока Саня куда-то отходил за ключами, открыли первую и пустили её по кругу, на закуску отламывая куски от буханки серого: «Для сугреву!» А согреться и правда не мешало. Погода была ещё зимняя, морозец, хоть и небольшой, но чувствовался. Да и ветерок с залива не добавлял тепла и комфорта.

Поэтому, когда вернулся Саня с ключами, открыл входную дверь и все, толпой вломившись в домик, тут же, не снимая курток и шапок, плюхнулись за стол, требуя продолжения банкета, я схватил Рыжего за хобот и пошёл с ним к хозяйственным постройкам, где по очертаниям, пусть и занесенная снегом, но угадывалась поленница.

Сырые дрова, хоть я и поколол их на тонкую лучину, долго не хотели разгораться. Благо старых газет в доме было достаточно, поэтому через какое-то (достаточно продолжительное!) время в печи всё-таки занялся огонь. Правда, несмотря на открытую вьюшку, дым почему-то пошёл не в трубу, а сначала на кухню, потом и в комнату, где празднество уже было в самом разгаре.

Пришлось в срочном порядке и виновника торжества, и всех его гостей эвакуировать на улицу. А мы с Димкой, кашляя и чертыхаясь, продолжали разбираться, почему печка ведёт себя так по-странному: вроде всё делаем правильно, а дым — и в дверь, и в окошко, и… А вот в трубу, если выйти на крылечко и посмотреть на неё… Нет, в трубу дым почему-то вообще не хотел идти. Никак. Но пока мы разбирались, в трубе вдруг как-то странно зашумело, потом громко ухнуло и… И огонь погас.

Когда я открыл дверку, внутри печи всё было забито снегом. Видимо, за зиму его в трубу насыпало «по самое не могу». Он слежался, уплотнился и не давал дыму выйти наружу. Но огонь и тепло всё-таки сделали свое дело, труба нагрелась, снег, прилегавший к её стенке, подтаял и… Лавиной пошел вниз.

Как говорится: нет худа без добра. Хоть огонь в печи и погас, зато трубу от снега прочистило. Значит, должна быть тяга. А дров… А дров от сарайки мы с Димкой натаскали достаточно. На две-три закладки должно хватить. В общем, через полчаса в печи весело потрескивали полешки, дым шёл туда, куда и должен был идти, а в домике заметно потеплело. Я и Димка с чувством исполненного долга присоединились к общему празднеству.

Правда, Рыжий участвовал в нем не так уж и долго, практически первым отвалившись от шумного застолья. Хотя в этом не было ничего необычного. Невысокий, худенький, он со своим «бараньим» весом «нёс» немного. И когда хмелел, старался уединиться, насколько это было возможно, прилечь в каком-то укромном уголке и немного поспать.

Вот и в тот раз всё вышло по примерно такому же сценарию. Но там, на даче, ему с этим ранним уединением очень сильно повезло. Спальных мест в домике было немного, а так как он отвалил от стола самым первым, у него было законное право выбора. И Рыжий выбрал. Самое козырное место: на относительно мягком диване и, что самое главное, в непосредственной близости от печки.

Когда посреди ночи после скоростного, на спор, «заплыва» кролем по выпавшему днём глубокому, но мягкому и пушистому снегу от крыльца до забора и обратно, решил укладываться и я, все спальные места были уже заняты. Народ попадал, не снимая курток. На пол кинуть было нечего. Да и натоптали мы на нём за день и вечер прилично. Как я ни старался с печкой, несмотря на то что в комнате было относительно тепло, пол всё-таки оставался прохладным, поэтому ходили мы по даче, не снимая ботинок.

Взвесив все «за» и «против», я подкатил к Димке и единолично занятому им дивану. Он долго бурчал сквозь сон, что «сорок один, сплю один». Но я его слабенькие аргументы покрыл непробиваемым доводом — «тридцать восемь, половину просим» — и отодвинул к стенке.

Уже утром Димка долго выяснял: «Кто?! Какая зараза?» Какая зараза его всего (и лицо, и волосы) вымазала зубной пастой? «У кого „Пионерская зорька“ ещё не отыграла в одном месте?!» Естественно, я попал в разряд главных подозреваемых. А что? Спали рядом, на одном диване, Димка весь этой пастой измазан, а я — чистенький как херувимчик: «Ты, Костян! Твои проделки. Знаю я тебя»…

Как ни хотелось, но пришлось вставать, проводить внутреннее расследование. Оказалось, кто-то из наших, встав под утро по нужде и пробежавшись по морозцу до стоящего на приличном удалении от домика сооружения с дыркой до центра Земли, почти проснулся и почувствовал, что во рту у него как-то не так, как обычно. Нет привычной свежести. «Как кошаки во рту нагадили», — виновато пояснил виновник утреннего переполоха.

Чтобы восстановить былую свежесть, он не придумал ничего лучшего, чем взять с полочки у рукомойника зубную пасту «Мятная» и почистить ею зубы. Но поскольку зубной щетки под рукой у него не было, он, недолго думая, заменил её указательным пальцем. И после своих гигиенических процедур, израсходовав на полоскание рта весь тот небольшой запас воды, что ещё оставался в рукомойнике, просто обтер руки о полотенце, висевшее тут же рядом, на гвоздике.

Ну, а Димка, встав, умывшись и пригладив мокрой ладонью разлохматившиеся со сна вихры, этим же полотенцем и вытерся. Вся оставшаяся на ткани зубная паста, перекочевала на его лицо и волосы. Пришлось ткнуть его носом в это самое полотенце:

— Посмотри! Посмотри, чем ты вытирался. А потом уже кати телегу на своего лучшего друга!

На что Рыжий только молча развел руками. В общем, мир, дружба и фройндшафт в танковых войсках, которые грязи никогда не боялись, были восстановлены.