Крутой профессионал, или Чего ещё не слышали стены старого Замка Майендорф?

И склонённые головы придворных, заслышавших царственную поступь императорской венценосной четы — Николая Романова с Александрой Фёдоровной, заезжавших сюда неоднократно…

И звуки мазурки, заглушающие перешёптывание молоденьких красавиц-дочерей, обсуждающих достоинства и осанку горделивых кавалергардов и гвардейских офицеров, приглашенных на бал-маскарад…

И восторженные голоса друзей сына-гимназиста, восславляющие в беседке роскошного сада успехи русской Армии при прорыве генерала Брусилова австро-венгерской обороны…

И беспредел озверевшей толпы, по-своему восстанавливающей справедливость, срывая картины и гобелены со стен, рассовывая попутно по карманам всё, что в них умещалось…

Потом просторные залы поделили, как могли, на клетушки, поселив туда семьи передовых рабочих совхоза «Барвиха», затем устроили поселковый клуб. Короче, жизнь в Замке кипеть продолжала, но была теперь какая-то серая, невзрачная и щербатая, как остатки лепнины и невесть как сохранившиеся кусочки позолоты в недоступных для пронырливых рук закоулках потолков и стен.

Некогда прекрасный парк превратился в непролазную чащу — прибежище местных бомжей и хулиганов, где уже не выводили своих птенцов певчие птицы, а пчёлы и прекрасные бабочки-махаоны навсегда покинули здешние места, розарии и клумбы с цветниками давно уж были вытоптаны — как чуждые пролетарскому сознанию проявления.

Оживление вносили иногда киношники, облюбовавшие интерьеры старинного замка, прописавшие здесь навечно на плёнку множество персонажей, в том числе и всё «Королевство кривых зеркал», да постоянные аварии сетей, соперничавшие по своей фатальности лишь с буйством всепожирающих пожаров, коих в этих стенах было немерено.

Поэтому, когда в начале 2000-х годов началась реконструкция, дел было больше, чем «море», тем более что в конечном результате замок превращался в официальную загородную резиденцию Президента страны.

Всё бы хорошо, но угнетало одно обстоятельство: в отпуск шеф отпускать категорически отказался — мол, работай, давай, дальше, коли тебя заменить некем. Вот найдём человека — пойдёшь в отпуск, заодно и замом у тебя будет.

Знакомая история получалась: до этого, пока у меня была собственная «фирма», лет десять пришлось работать без отпусков. А как иначе? Если есть работа, контракты, подряды, то какой тут отпуск может быть, надо работать, а когда нет работы — так надо её искать опять же… Замкнутый круг получается.

Но это же тогда, когда работаешь на себя, а тут — на «дядю»… Непорядок… Ходишь, ругаешься беззвучно на себя, на шефа, на брак и недоделки, на грязь на стройке, на порванную куртку, на погоду… Воронам твоё бормотание безразлично, рабочие-таджики тоже своими мыслями и делами заняты — с Аллахом общаются по пять раз на дню, а стенам замка… Они и не такое слышали.

Но ведь есть же Трудовое законодательство? «Есть, конечно», — говорит шеф, завтра придёт кандидат, проведи с ним собеседование. Пришёл, поговорили. Парень хороший, вроде, но «теоретик» неисправимый, после института по специальности не работал ни дня, занимался продажей электрооборудования и ширпотреба. В следующий раз — то же самое, даже ещё хуже: ни опыта, ни образования стоящего, да и с воспитанностью, увы! Даже жалко стало, что первого отсеял… Подумалось — мог бы обучить, что ли.

Но не может же чёрная полоса быть бесконечной — шеф сообщает, что с завтрашнего дня выйдет новый сотрудник, он с ним даже не беседовал, посмотрел только резюме и сразу взял его.

— И не надо спорить, и говорить не надо ничего! Такие специалисты на дороге не валяются — у него опыт, да ещё какой!

Посмотри, говорит начальник, анкету — читай сюда! Читаю… Написано: «Специальность инженер-электрик. Имею опыт руководства коллективом до 10 тысяч человек…» Да, думаю… Мыслишка нехорошая воробышком в голове забегала, не взлетает, а гадит мелко по извилинам: «А нужен мне такой зам… Он же меня… Да, дела! Не было жизни, и это — не жизнь!»

Но ничего не поделаешь, утром встречаемся — мужчина лет сорока- сорока пяти, ничем особо не примечательный, ни толстый и не худой, несколько бледноватый, с тяжёлой нижней челюстью, белобрысый, немногословный, растягивающий немного слова.

Единственное, что сразу бросилось в глаза — какой-то мутно-невыразительный взгляд, абсолютно отрешенный, даже несколько пугающий. Мне, много лет прожившему в Средней Азии, сразу почудился знакомым его акцент, оказалось — он из Казахстана, из Алма-Аты.

Представился Владимиром, переехал в Москву и перевёз семью недавно, буквально на днях, живёт пока у родственников. Машины нет, но шеф утром уже отдал ему ключи от нашей разгонной «Нивы», будет теперь на ней ездить.

«Чёрт, не фонтан! Плохо, опять на своей мотаться придётся…», — подумалось. Бензин уже начинал стремительно дорожать, а надо было быть на многих объектах области, иногда одновременно.

Отправил его в центральный офис оформляться окончательно, а сам прикидываю — как побыстрее ввести в курс дел парня, познакомить со всеми… Хотя, с другой стороны, думаю, с таким-то опытом… С его слов, он работал последнее время на каком-то крупнейшем казахском республиканском производственном комплексе главным инженером, эксплуатировал сложнейшее оборудование. На лету всё схватит, сориентируется, справится…

С утра меня уже разыскивали — Владимир поднял скандал c охраной стройплощадки замка, требуя, чтобы его пропустили на автомобиле, что было категорически запрещено всем. Как начало выясняться — всем, но не ему! Его надо было пропускать, он же — «зам. самого … (дальше называлась моя фамилия)». Да, думаю, дела…

Пришлось идти выручать своего «зама», пешком… Купола и оконные проёмы замка безмолвствовали, лишь вороны недовольно каркали, потревоженные громким препирательством: «Не бузи, говорю, не положено. Территория ограниченная, правило — для всех». И опять наткнулся на его стеклянные, бесцветные глаза…

Поводил его по замку, показал найденную недавно мемориальную доску о посещении Николая Второго ещё с буквами «ять», чудом уцелевший, приклеенный намертво к потолку каминного зала старинный гобелен, сам беломраморный камин, повёз на другие объекты. Рассказываю, показываю. Задавай почаще вопросы, говорю. Молчит, погружен в себя…

Пару дней «мой зам» изучал проектную документацию, а я стремительно «подчищал хвосты».

Утром опять «звоночек» — Владимир с дикими глазами влетает в кабинет и с порога: «Или я, или Недостаев…» (главный инженер одной из подрядных организаций).

Иду разбираться…

— Что такое?

— Недостаев меня на … послал…

— Ну, сейчас разберёмся, непорядок, конечно… Но тут же стройка, плохо, конечно, но это же специфика определённая. А тебя — что, в жизни никогда не посылали?

— Нет!

Вот это да, думаю, редкой судьбы человек, штучный экземпляр! А в штабе строительства как только увидели нас, подходящих, заклокотал вулкан страстей — теперь уже рёв Недостаева поднял на крыло остававшихся, видно, самых ленивых и глуховатых ворон: «Где вы этого дурака нашли? Да он же!!! Да я !!! Да он !!! Да я!!!»

Мне даже показалось, что древние, причудливой формы купола заинтересованно начали резонировать, улавливая в гневной речи знакомые слова и целые тирады, уже слышанные ими когда-то от революционных матросов-анархистов и деклассированных почитателей поэзии Зинаиды Гиппиус.

Что за специалист у нас появился, мне уже стало понятно, честно говоря, на второй день. Владимир откровенно «плыл практически по всем темам», да ещё как! И ещё этот бессмысленный взгляд расширенных зрачков, уже понятый мной. Но приходилось молчать, не задавая ему главный вопрос, иначе — прощай, отпуск.

Потихонечку, по капельке, я начал получать от него информацию, а в последний день перед отпуском пошёл разговор напрямую:

— Так что у тебя за база была крупнейшая?

— Ну… Это, конечно, не промышленная, не производственная база была… Овощная база, короче… Картошку, в основном хранили…

— Так у тебя же не было там практически никакого оборудования. На такой базе бурты картошки вентилируются естественным образом, холодильников там нет никаких, технологических машин нет…

— Ну… Освещение у нас было, лампочки всякие… Много… Из начальства директор был, Жолдос Сабирович, главбух и я — инженер, они меня звали главным инженером.

Но больше всего меня в этой ситуации интересовал опыт руководства громадными коллективами, до десяти тысяч человек…

— А к нам присылали картошку перебирать студентов, солдат, с производства людей снимали, со школ… За год иногда и больше людей приходило, а меня Жолдос Сабирович обычно старшим назначал.

Пока я всё это слушал, на крыше замка что-то начало вибрировать — то ли от температурных расширений, то ли стропила переговаривались друг с другом, разбираясь между собой — смеяться им теперь или плакать. Такого, похоже, ни им, ни воронам услышать ещё не приходилось…

Шефу я предпочёл пока ничего не рассказывать о профессионализме нового сотрудника, но и в отпуске решил не задерживаться. Мало ли…