«Когда Репин писал мой портрет, я в шутку сказал ему, что, будь я чуть-чуть суевернее, ни за что не решился бы позировать ему, потому что в его портретах таится зловещая сила: почти всякий, кого он напишет, в ближайшие же дни умирает. Написал Мусоргского — Мусоргский тотчас же умер. Написал Писемского — Писемский умер. А Пирогов? А Мерси д’Аржанто? И чуть только он захотел написать для Третьякова портрет Тютчева, Тютчев в том же месяце заболел и вскоре скончался», — вспоминал писатель Корней Чуковский.
Как же душно, надо приказать, чтобы топили меньше. Кровавые отблески все ближе, ближе, нечем дышать, скорее на воздух, утопить в морозной терпкости, что не уничтожить. Опять эта ухмылка, она повсюду: мелькнет из-под треуха извозчика, выскочит вдруг на глупом лице кухарки — повсюду, не спрятаться, не убежать.
Начнешь писать, кисти сами выводят. А соглашаться нельзя, без того слава рокового портретиста. Только не Столыпина, прощу ли себя? Да и молва, припомнят все разговоры дружеские, письмо Эварницкому, в котором ругал правительство и премьера. Оршар на днях уговаривал, мол, напишите, раз так просят, иначе от этого тирана не избавиться. А противостоять все труднее — душит, ухмыляется…
***
Ноябрьский ветер расплетал косы почерневших ветвей, выметал с обледеневшего асфальта городской мусор, щедро осыпая припозднившихся прохожих. Быстрее к свету центральных улиц, в уютное нутро редких маршруток. Эх, написать бы этот вечер, это бегство от холода, это погружение в себя. Ноги скользят, того и гляди, упадешь, а тут еще чудик этот.
— Ромус, ну, правда, я договорился. Только представь, медитация рядом с таким сгустком энергии!
— Тим, как ты себе это представляешь? Допустим, охранник — свой человек, но камеры, там же всюду камеры.
— Все под контролем, не зря же все лето в реставрационной мастерской вкалывал. Все отключат и подкрутят, да нам с тобой не так много времени и надо, пару часов, не больше.
Роман, как и многие будущие художники, увлекся Нью Эйджем еще на первом курсе. Медитации, психоделические практики, состояния измененного сознания рождали новые, яркие образы, приближали к любимому сюрреализму.
— Только представь, — не унимался высокий сутулый Тимофей, подставляя худое лицо под потоки ледяного воздуха. В тощей бородке запутался пожухлый лист.
«Не холодно ему, что ли? А глаза-то, глаза, какое интересное освещение, кажется, что не отражение фонаря, а свет, идущий изнутри. Написать бы».
— А почему обязательно сегодня? Я с Марфушей договорился, — Роман остановился.
— Какая Марфуша, я тебя умоляю. Ре-пин! Портрет Столыпина! Тот самый, между прочим, роковой.
— Ага, и два ненормальных, распевающих мантры в музейном зале.
— Ну как знаешь, я один пойду, — Тимофей, наконец, отпустил рукав приятеля и решительно направился к остановке.
— Стой, Дали недоделанный, Марфуша подождет.
***
Какой взгляд у Петра Аркадьевича, сколько твердости, уверенности, какое погружение в себя. Рука, давящая любое проявление вольного духа. Надо перестать видеть в нем политика, понять человека. Эти фатальные портьеры, кровавые, будто пожар, стихия революции. Сидит, а за его спиной все полыхает…
***
«Как же душно, надо открыть окно», — Роман нехотя оторвался от мольберта. Город, расцвеченный новогодними гирляндами, лишь на мгновение отвлек молодого художника.
Второй месяц он не выходил из своей комнаты, второй месяц его кисти не знали отдыха. С той самой ночи в музее, когда тело, расслабленное долгим трансом, прошила невыносимая боль. Ему показалось, что лицо Петра Столыпина отделилось от портрета и нависло над ним, ухмыляясь.
Наутро, вернувшись в свою квартиру, он уничтожил все свои работы и надолго застыл перед белым холстом. Когда он, наконец, решился взять кисти, неведомая сила подхватила его руку. Цвета, композиция, сюжетное решение — все это было гениально.
И какое ему дело до звонков из училища? Какое дело до глупого Тимофея, второй месяц запертого в психиатрической клинике? Есть только он и эти новые, рвущиеся в реальность образы!
***
Вернувшиеся с новогодних каникул однокурсники решили навестить затворника. Они не сразу узнали в поседевшем высохшем старике былого приятеля, но настоящий ужас испытали, когда трясущаяся рука сдернула покрывало с мольберта. Океаны крови заливали раздробленную, почерневшую Землю…
Что еще почитать по теме?
Какого цвета март? Бирюзовое настроение
Как поймать душу Врубеля? Наваждение
Неопределённость, безвременье… О чём они могут поведать?
Согласен, очень противоречивая личность. Особенно во взгляде со стороны. А ему самому как дышать - настолько естественно: Илья Ефимович Репин - «трудолюбивая посредственность»? Ко дню рождения художника
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь Портников, интересная статья и личность удивительная. Противоречивая - да. Выбирает собственные предпочтения, но довольно строг к Достоевскому. Любимый автор, зацепило ))) И ведь даже разделяя взгляды Репина на путь Достоевского от демократа к ярому государственнику, Репин пишет честно, Он почему-то не видит, что вся это карамазовщина и есть видение писательское. Все мы - Карамазовы в полном составе, каждый из нас. Во всяком случае в себе я нахожу почти всех персонажей, иногда и Раскольникова )))
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Елена Гвозденко, Вы интересный автор и приятный собеседник. Правильно, что прочел вашу статью/эссе ))) Буду за вами следить (в хорошем смысле слова)
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Ух!.. Почти похоже на "богему", на суть художественную. Но всё равно красиво. Нравится )))
Вот бы стиль изложения чуть по-другому - как манера общаться среди художников (без нарочитого сленга). И без пафоса (пусть даже совсем немного).
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Игорь Портников, так увиделось Просто захотелось поразмышлять о природе вдохновения, всегда ли это голос сверху? И личность Репина в шлейфе слухов, мистическая, загадочная, вызывала интерес.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Похвально... Чем-то напоминает творения Амброз Бирс.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Владимир Голубков, спасибо )))
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Спасибо, Елена, что знакомите с тайнами знаменитостей. Даже не предполагала, что с Репиным связаны такие трагические события.
С уважением,
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Людмила Белан-Черногор, вокруг него ходило множество слухов, это правда. Из всех, кто позировал ему в бурлаках, выжил один, остальные умерли за короткий срок. Но писать свой портрет у него было престижно, хоть и страшно )))
Оценка статьи: 5
0 Ответить